Ведьма из Никополя. Рассказы для детей и юношества

– Не калека. Но ты же знаешь этого великовозрастного лентяя, маменькиного сынка…

– Он твой старший брат, а ты о нём так.

– Всё равно он лентяй, хоть и старший, иии…, понимаешь, он же наследник отца в лавке.

Мальчик приблизился к Марии-Пиа, и улыбка чуть осветила его загоревшее лицо

– Чем это ты так увлёкся, Диего?

Девочка подошла к краю причала, и чуть наклонившись, любопытствуя, посмотрела вниз.

– Ооо! Какие красивые! Ты на них смотрел, да, Диего? – воскликнула она, восхищаясь резвой игрой рыбок.

– Да. Осторожнее Мария-Пиа, ты можешь упасть! – мальчик поспешно схватил девочку за руку.

– Отпустите меня Диего! Неприлично хватать даму за руку без разрешения! – попыталась она вырвать руку.

– Хорошо, хорошо, только давай отойдём подальше от края.

– Я подчиняюсь Вам, Диего Феррер, но только потому, что вы сильнее меня, – возмущённо произнесла девочка, и отошла на пару шагов от края пирса. – Так мы идём? – строго спросила она и, не оглядываясь, направилась в тень пакгауза.

* * *

Ветхая лодчонка со спущенным парусом, слегка покачиваясь от лёгкого бриза, стояла посредине лагуны. На месте, по-видимому, её удерживал якорь. В лодке находились двое – дочерна загоревший пожилой мужчина, скорее старик, с резкими чертами лица и седыми неухоженными волосами на голове, и мальчик, почти юноша, лет четырнадцати-пятнадцати, точная копия мужчины, только волосы на голове были цвета воронова крыла.

Мужчина, попыхивая коротенькой трубкой-носогрейкой, вольготно расположился на кормовой банке, а мальчик, склонившись за борт, держал в руке просмоленную верёвку и слегка подёргивал её.

– Освальдо, не дёргай верёвку, ты ему мешаешь, – лениво пробормотал старик, протирая грязной тряпицей заслезившийся, вероятно от попавшего в него дыма, глаз.

– Ничего, отец, пусть пошевеливается.

– Мне кажется, ты несправедлив к нему Освальдо. Он добывает раковин и кораллов больше тебя, хотя и лентяй… несусветный.

– Ничего подобного отец, мои раковины и крупнее и…

Диалог мужчины и юноши прервал появившийся из тёмной глубины лагуны светлоголовый мальчик. Схватившись за борт лодки обеими руками, он несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, пару раз кашлянул, словно прочищая лёгкие, и лишь потом, повозившись у пояса, забросил в лодку сетку наполненную раковинами-жемчужницами.

– Тыы, бездельник! – закричал на него находящийся в лодке мальчик, – жрать, так первый, а работать…. Мы тебя кормим, одеваем, а ты… не мог побольше раковин собрать?

– Здесь почти нет раковин, – всё ещё тяжело дыша, стал оправдываться маленький ныряльщик. Здесь уже всё выбрали…. Надо другое место искать.

– Поучи нас, сопляк, поучи, – вступил в перепалку мальчишек старик, – возвращайся назад и собери полную сетку раковин.

– Дядя Хуан, я очень устал, пусть Освальдо…

Но он не успел досказать свою просьбу. Старик, схватив весло, ткнул им в мальчугана и закричал:

– Лентяй! Бездельник! Ныряй сейчас же, иначе я тебя изобью!

Мальчуган, обиженно засопев, несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, схватил уже опорожненную сетку, и вновь погрузился в глубину.

– Я же говорил тебе отец, что этот Диего…

– Заткнись!

В лодке на несколько минут вновь воцарилась тишина, только изредка прерываемая покашливанием курильщика.

– Отец, – нарушил молчание Освальдо, – что-то его долго нет, как бы…

– Долго, долго, – ворчливо отозвался мужчина. – Сколько долго?

– Я шесть раз по тридцать отсчитал и…

Отец на мгновение задумался. Вынув трубку изо рта, он что-то стал шептать про себя. Губы его зашевелились, и Освальдо расслышал – «Шесть раз по тридцать… это…»

– Чего рот раззявил, тащи этого ублюдка! – закричал старик на сына.

Освальдо, встав на ноги, быстро стал выбирать руками верёвку.

Наконец из воды показалось безжизненное тело мальчугана.

Отец и сын подхватили его и, вытащив из воды, положили на дно лодки. Мужчина, наклонившись над неподвижным телом, умело начал делать искусственное дыхание.

Усилия его не пропали даром. Вскоре мальчик закашлялся – изо рта его выплеснулась вода и он, несколько раз судорожно вздохнув, открыл глаза.

Перекрестившись и пробормотав молитву, мужчина вернулся на своё излюбленное место.

– Освальдо, пусть он отдохнёт, а ты, чего время терять, бери сетку и ныряй.

– Ладно, отец.

* * *

Солнце уже начало катиться к закату, когда они закончили свои погружения. Улов был так себе, и мужчина, ворча, приказал отправляться домой.

Он бы ещё задержался на какое-то время, но под толстым слоем воды уже ничего нельзя было рассмотреть, и их погружения за раковинами были бы бесполезны.

Отец мальчиков был недоволен сегодняшним днём – это было видно и по его мрачному лицу, и по раздражённому ворчанию.

Диего, сжавшись в комочек и дрожа от холода и слабости, сидел на носовой банке, а Освальдо управлял парусом.

Лодка, из-за слабого ветра, еле двигалась, оставляя за кормой лишь слабый, чуть фосфоресцирующий след, и они, уже в полной темноте быстро наступившей южной ночи, причалили к берегу.

Их никто не встречал. На берегу было пустынно и тихо. Луны не было, но всё небо было усыпано яркими крупными звёздами, среди которых выделялся своей яркостью Южный Крест. Лишь иногда эту расслабленную тишину и покой нарушал бестолковый лай заскучавшей собаки в чьём-то дворе.

Собрав со дна лодки раковины, мужчина и двое мальчиков, привязав лодку, забрав вёсла и полупустую сетку с раковинами, словно сгустившиеся тени направились домой…

* * *