Травоядный. Том 1

– Эй, заберите его и в барак! Пусть готовится к ночной смене и уменьшенному пайку! – рявкнул тот грубый голос, что уберег меня от дальнейших побоев.

Вокруг послышался топот множества ног, быстрый и ритмичный, словно барабанная дробь под бряцанья железа. Затем я почувствовал, как меня подхватили подмышки и потащили спиной вперёд.

С трудом мне удалось сфокусировать взгляд. Впереди стояло два высоких воина, облачённых в неполные чешуйчатые доспехи с изогнутыми мечами на поясах с широким лезвием. Оба выглядели… они не были людьми… точнее, словно человек и зверь одновременно: прямостоящие, но с хищными животными мордами, отдалённо напоминавшие людские, покрытые короткой шерстью с привычным окрасом волка и тигра – серым и черно-рыжим. Волчара с оскалом смотрел мне в след жадными до крови жёлтыми глазами, вид у него был словно у кошака, не наигравшегося с тряпичной мышкой. А другой, более массивный, с тигриной мордой и низкими косматыми бровями, смотрел серьёзно, но с раздражением.

Неужто я обезумел? Сошёл с ума? Или я сплю? Может, лежу без сознания после той битвы посреди поля? Битвы… поля… Какой битвы? Я продолжал смотреть, вытаращив глаза, а они развернулись и пошли по пыльной земляной дороге, мерно покачивая хвостами.

Хвостами… Я медленно, словно механический человечек, посмотрел сначала налево, затем направо. По обе стороны меня тащили… зайцы… Громадные зайцы! Их руки, тонкие, но жилистые, покрытые серой взмыленной шерстью, держали меня на весу подмышки.

– Ха-ха-ха! Я, похоже, не умер, а рехнулся! Сбрендил! – промямлил я, а зайцы смотрели на меня с жалостью. – Чего пялитесь, чёртовы животные! – выплюнул я, и виски сдавило от боли.

– Завались, Декс! Тебе в этот раз знатно башку отбили! Если будет мутить, говори, остановимся – проблюёшься! – сказал подбежавший спереди (или сзади) заяц, жутко высокий, как минимум на несколько голов выше остальных, с длинными лапами. У него были чёрные уши, хотя вся остальная шерсть – серая.

Сейчас я видел, что хоть морды и были звериными, они в то же время сохраняли в себе явные черты людей: форма головы, скулы и более ровный лоб, глаза на привычном месте; торс близок по виду к привычному, а вот лапы… вполне себе лапы! Громадные, мускулистые заячьи лапы!

– Декс! Ты понял меня?! – вновь закричал чёрноухий заяц с такой силой, что болезненная вспышка озарила мой разум.

– Не ори! – рявкнул я в ответ, и мир начал мутнеть и кружиться.

Ох… сознание решило взять перерыв… надеюсь, это всё сон. Хотя разве надежды когда-нибудь оправдывались?

***

Как только свет начал медленно проникать под завесу век, все остальные чувства тоже постепенно просыпались. Во рту стоял клейкий привкус крови, напоминавший о случившемся. Остальное тело тоже решило не отставать: сначала вспыхнул резкий укол в затылке, сменившийся пульсирующей тупой болью, затем о себе напомнил позвоночник несколькими ревнивыми укусами, едва ли не кричащими о вопиющем и оскорбительном обращении. Следом, более блекло, последовали сигналы со всего тела о многочисленных синяках и ссадинах.

Но, похоже, всё не так плохо. Кости вроде целы, внутренние органы тоже. Я всегда был хорош в контроле тела, так что примерно понимал, что к чему. Хотя совершенно не помнил откуда и благодаря чему?

С трудом привстав на локтях и медленно, зажмурившись от боли, я принял сидячее положение и осмотрелся. Сначала мне показалось, что я нахожусь в каком-то хлеве для скотины (так дерьмово тут пахло), но затем увидел сооруженные лежаки из ветвей и соломы. Возле них стояли грубо сколоченные небольшие тумбы и стеллажи из необработанных досок. Всюду валялось пахнущее сыростью тряпьё, простая обувь, сплетённая из каких-то лиан, котелки и погнутые железные тарелки. В центре, там, где был небольшой проход, не заваленный всякой дрянью, виднелись тёмное пятно очага с покрытым нагаром котлом. В потолке, прямо над очком, виднелся вырез и голубое небо, нетронутое облаками.

– Хах.! – болезненно вздохнул я и повернулся к выходу, так как до этого странным образом лежал лапами у стены.

Лапами… Ха-ха! Точно не сон!

Я нервно оскалился кровавой улыбкой, отозвавшейся десятками болезненных ран во рту. В какое дерьмо я вляпался?!

Мои ноги выглядели как огромные, более прямые версии заячьих, мускулистые, налитые животной силой с выпирающими венами, ощутимыми даже сквозь мех, и крепкими толстыми костями, судя по щиколоткам. Громадные ступни завершились четырьмя довольно длинными пальцами с мягкими подушечками и спрятанными когтями, и пятым – сбоку, совсем коротким в сравнении с другими. Лапы были куда более прямыми, нежели у тех зайцев, что я себе представлял, но всё же немного согнутыми, что беспрестанно держало мышцы в статичном напряжении. Но больше меня беспокоили стальные кандалы, соединённые крупной цепью.

«Что за напасть? Ни шва, ни замка…» – подумал я, осмотрев их.

Развернувшись, я увидел вход, закрываемый ветхой материей, она то и дело подпрыгивала на ветру, позволяя солнечным лучам играть с пылью, витающей целыми клубами.

– Напоминает барак для рабов, только без нар. Ха, ха-ха! Да вы издеваетесь, на**й! – рявкнул я.

Голова заболела тупой, нарастающей болью, слова слетали с языка казавшимися чуждыми и странными, но воспоминания не являлись образами. Я понимал, что такое «нары» или «рабы». Но не мог вызвать связанных с этими терминами воспоминаний, будто книга на родном языке с читаемыми словами, с объяснением применения или устройства того или иного слова, но без описаний внешнего вида.

– Чёрт! Что за дерьмовая шутка?! Мне это всё очень не нравится! – истерично прокричал я и почесал голову, на которой нащупал высокие кроличьи уши. – А бог тот ещё шутник, – оценил, оценил! Кое-что я всё же помню! Слышишь меня, а, ублюдок?! – злобно прокричал я и тут же согнулся от боли в рёбрах. Похоже, я всё-таки не избежал переломов.

Но бог действительно капризный ублюдок! Я помню… немного, но помню! Я просил лишь об одном – дать мне прожить спокойную жизнь! Сраную жизнь! А он решил сделать меня рабом или кем-то в этом духе! Серьёзно? Какой же мразью я был, если мне была уготована такая участь? Разве я… А кто я? Ха-ха… ха! Добрый вечер! Ни имени, ни прошлого… нечего! Или почти ничего, кроме того, что я умер сражаясь, и что жизнь моя была поганой, словно секс с парализованной!

Так… А что об этом мире? Язык я их понимаю, это точно. В таком случае, раз это чьё-то тело – может удаться…? Я заглянул в сознание и… ничего не нашёл. Ладно, хорошо, всё в порядке. Нихера не в порядке! Спокойно, нужно разложить всё по полочкам. Ах! Как же ребра-то ноют! Так, тот заяц звал меня Дексом, очевидно – это моё имя. Я в теле человекоподобного зайца, и, похоже, не особо свободен, судя по железякам и приветливой обстановке.

– Декс! Ты пришёл в себя! – услышал я звонкий и до раздражения радостный голос, тут же сбивший меня с мысли.

Откинув полог, висящий на входе, стояла невысокая девчонка-зайчиха. Откуда я знал, что она девчонка? Для меня это оказалось очевидным, хотя я видел её довольно смутно на фоне яркого солнечного света, и голос хоть и был довольно высоким – вполне мог сойти за мальчишеский. Но я знал её, я это отчётливо чувствовал разливающимся теплом внутри (и пониже паха) и чувством облегчения и какой-то странной радости. А ещё из-за забарабанившего как обезумевшее сердца.

«Да этот парень по ней сохнет!» – тут же понял я.

Она побежала ко мне, обёрнутая в грубую мешковину, подвязанную плетёным шнуром вокруг талии, хоть и куда более чистую, чем у меня или тех, других зайцев. Надо же, а я оказывается внимательный. Запомним. На её лице читалось беспокойство, она, похоже, волновалась за обладателя этого тела. За этого Декса… Хм, а это приятно… когда за тебя беспокоятся. Наверное, она бы расстроилась, узнав, что настоящего Декса в этом теле уже нет, он умер во время тех побоев. Но ей об этом знать не надо, ведь так? Воистину так!

– Как ты себя чувствуешь? Кости целы? Внутри болит? – она принялась рассматривать меня со всех сторон с невероятным энтузиазмом, и там, где она прикасалась, жгло огнём и затем покалывало.

– Всё… Кха! Ха! – начал говорить я и тут же закашлял, – Я в порядке, всё не так плохо, – похоже, с языком у меня действительно нет проблем, могу говорить. – Голову отбили, почки немного и позвонок выбили. И несколько рёбер, похоже, сломано, – сказал я, рассматривая милого вида зайку, невысокую, худенькую, с большими зелёными глазами и… Мой взгляд скользнул по шее, туда, где мешковина изгибалась, обретая форму не самых маленьких… Я сглотнул.

– Я помогу тебе, – сказала она и коснулась плеча. Его тут же обожгло, щёки вспыхнули, – Ложись и не шевелись.

– Только я на живот лягу? Так меньше болит… – сказал я, и она посмотрела недоумевающе, верно, даже не догадываясь об истинных причинах такого желания, но пожала плечами и кивнула.

Я растянулся на лежанке, так что ноги упёрлись в деревянную стену, и повернул голову на бок, как раз туда, где виднелись её маленькие коленочки из-под мешковины. Странно, её ноги были совсем не такими мускулистыми, и мех был куда короче… Мех… Мне кажется или меня раньше не привлекали волосатые женские ноги? Я прислушался к ощущениям и понял, что-либо в прошлой жизни я был извращенцем – либо мои вкусы в некотором роде сменились вместе с телом.

Она приложила руки к моему боку, и я скривился от резкой боли…

– Потерпи немного… – с лаской и жалостью сказала она, и я увидел зелёное свечение, оно раздавалось мягким теплом, будто мягкий свет лампы в тумане. Свет обтекал её пальчики и впитывался в моё тело. Боль уходила, и меня постепенно укутывал покой, словно тёплое одеяло зимним вечером. Такое… Чувство безопасности… Как странно.

– Как ты… это… – начал я, и она посмотрела на меня будто на дурочка, и даже этот взгляд не показался мне оскорбительным.

Она не ответила, но решила задать вопрос:

– Ты чуть раньше сказал про почки и позвонок? – удивлённо спросила она, и я тут же растерялся. Разве я использовал слова из своего языка? – Я не думала, что ты знаешь такие термины. Ими же только лекари пользуются.

«Не глупи, парень! Нужно следить за тем, что говоришь, а лучше – говорить поменьше, пока не разберёшься, что тут к чему и что этот Декс из себя представляет», – посоветовал я сам себе.

– Я, по-твоему, совсем тупица? – невольно вырвалось у меня.

– Так-ак! – зайчиха хлопнула себя по тонким коленям, убрав руки, и вместе с ними ушёл покой и тепло, – Похоже, с тобой всё в порядке! И нет, ты не тупица, просто немного умнее придорожного булыжника! – скривив недовольную мину, сказала она. – Рёбра твои скоро срастутся, там только трещина.

– И как же ты это поняла?

– Да уж, с головой у тебя точно беда, – без издёвки, с искренней жалостью сказала она. – С помощью того же Дара, каким лечила твои бесконечные травмы до этого.

«Дар? Это она про свои целительские способности, – понял я. – Именно поэтому она так выглядит. Что-то мне подсказывает, что целители даже среди рабов имеют некоторые привилегии».

– Придорожный? – внезапно спросил я с болезненной улыбкой.

– Тот, что валяется у дороги. – уточнила она.

– А, вот оно как. Значит, придорожные булыжники поумнее обычных будут, или наоборот?

– Это действительно тебя волнует? Ты решил перечить Рихану! – неожиданно строго сказала она, я аж опешил. – Ты думаешь, этот шакал в волчьей шкуре забудет о твоём поведении? О чём ты вообще думаешь? Твои шутки тебя когда-нибудь загонят в могилу!