Любовь тоже убивает

– Господи, что несу. Прости. Я совсем не это хотела сказать. Одним словом я придумала один проект, который принесёт поможет хорошо заработать, но только нужно немного для старта.

– Не буду ничего спрашивать, что такого ты напридумывала, задам лишь два вопроса – сколько нужно и когда вернёшь.

– Нужно триста тысяч, верну к новому году.

Валентина Степановна прикрыла дверь на кухне, пододвинула к шкафу табуретку, кряхтя забралась на неё и достала с верхней полки металлическую коробку с надписью "Крупа".

– Держи, – сказала она, протянув её дочери. – Здесь двести восемьдесят пять тысяч, пересчитай и напиши расписку.

– Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, но всё равно напиши. Мне так спокойнее будет. А если скажешь об этом отцу – прокляну.

– Куда уже дальше проклинать, – грустно усмехнулась Лиля.

– Не говори так. Всё у тебя ещё будет.

Первым делом Лиля перечитала и систематизировала все свои тексты, ужаснувшись их обилию и откровенности написанного. Ведь большинство из этого появилось на свет в моменты забытья, когда возбуждённое алкоголем сознание надиктовывало невероятные по своему смыслу и развязанности истории. Откуда она могла всё это знать и чувствовать, ни разу не ощутив на себе прелести настоящей любви? Откуда это понимание женской души, влюблённости и даже неприкрытой похоти? Лиля словно выплёскивала на бумагу все свои потаённые желания, всю накопившуюся страсть, ей даже не нужны были руки, чтобы удовлетворить себя, она получала удовольствие от написанного.

Эта удивительная способность сохранилась ещё с детства, когда она читала любовные романы и так ярко представляла происходящее в придуманном кем-то мире, что не только возбуждалась как большинство темпераментных девиц, но и умудрялась довести себя до настоящего оргазма, а в период алкогольной зависимости восприятие вообще обострилось до неприличия.

Всё написанное и должно было лечь в основу её блога, и, что он привлечёт к себе множество читателей и подписчиков, Лиля не сомневалась. Оставалось найти ту, которая станет его лицом, окончательно скрыв истинную плоть создателя. Так распорядилась судьба, постоянно толкая к этому шагу, и он должен был вознести её творчество на вершину славы. Проанализировав всё, Лиля поняла, что хочет не признания, не почитания и даже не денег, а именно славы, зашкаливающей, всепоглощающей славы, чтобы мурашки бегали по телу у тех, кто прикоснётся взглядом к череде написанных ею букв.

Но прежде чем начать, нужна была стройная легенда, история жизни рождаемого человека. Лиля была уверена, что его, вернее её, нужно лепить из кусочков себя, из своих воспоминаний и фантазий, но сдобрить всё это острой приправой, которая понравится основной массе читателей и сможет вызвать сочувствие и сопереживание. Цинично и расчётливо, сказал бы кто-то. А как иначе? Вот не было в жизни Лили цинизма и расчёта. И что? Она с горем пополам добралась до возраста, когда определяющим всю её жизнедеятельность, стал климакс, и организм, так и не выполнивший функцию, заложенную в женскую сущность, начал её безвозвратно отторгать.

Лиля не помнила, где подсмотрела, не помнила от кого услышала, но ей очень хотелось верить, что это она сама придумала фразу, которую решила сделать эпиграфом, или как говорит современная молодёжь, статусом своего проекта: "Я была такой стервой, что симулировала даже отсутствие оргазма". В этой фразе сконцентрировалась вся мощь задуманной ею лжи. А ещё Лиля придумала имя, которое должно было красоваться в самом начале – "Викки", что добавляло новому образу ещё больше таинственности.

Так кто же такая, эта Викки? Она никогда не думала, что школьная страсть к сочинительству трансформируется в клиническую зависимость. Теперь она пишет каждый день и в этом находит не только успокоение, но и возможность жить, ведь её сжирает безжалостный СПИД. И именно подписчики, все те, кто рискнул задержаться на её странице, помогут ей выжить. Выжить не только физически, но и душевно.

Викки могла бы быть хорошей матерью и любящей женой. Её дети могли быть окружены заботой, а муж нежностью и лаской, жить в согласии и взаимопонимании, быть примером для подражания и объектом для зависти. Поцелуи и обнимашки по утрам, всегда вкусные завтрак, обед и ужин, вечером снова обнимашки и поцелуи, ночью страстная любовь… Но увы… Нормальная жизнь разбилась в начале 2000-х об острые камни океанского прибоя вседозволенности, в который Викки зачем-то нырнула и, чуть не захлебнувшись, барахталась в нём долгие годы, пока не выбралась на сушу вся исцарапанная, побитая и обессиленная. Кому она нужна такая, познавшая блуд и продававшая свою похоть, кто позарится на истерзанное лживой любовью тело, которое, как ни странно, всё ещё источает флюиды страсти. Захочет ли кто-то выслушать и после этого принять оправдания бывшей бляди и понять всю глубину её горя. Викки ищет возможности поделиться с читателями своими воспоминаниями, рассказать истории из своей распутной жизни, может быть даже исповедаться… Она выбрала для этого обычных людей, а не попа какого-нибудь, да и не примет он её, а если и примет, то уже после первого откровения изгонит из своего храма с проклятиями. Лучше не искушать судьбу и не гневить того, с кем у неё никогда не было контакта. Пусть живёт в неведении, так будет спокойнее и для него и для неё… Вот таким получился синопсис новой жизни Лилии Зайцевой.

И если с этой частью иллюзии всё складывалось относительно гладко, то с визуализацией пришлось повозиться. Пересмотрев сотни фотографий всевозможных красавиц, нужного возраста, Лиля даже впала в отчаяние, но неожиданно наткнулась на сайт модельного агентства, о котором писала, работая ещё в глянце, и увидела в его портфолио знакомое лицо, лет пятнадцать постоянно мелькавшее перед глазами в телевизионных рекламах, хотя в последнее время эта девица куда-то исчезла с экрана. Наверное в карьере что-то пошло не так, подумала Лиля. А ведь ей нужна именно такая – вышедшая в тираж амбициозная красавица.

В модельном агентстве дружелюбно объяснили, что Сюзанна Мусина действительно уже несколько лет как не сотрудничает с ними и не снимается в рекламе, по неизвестной им причинам. Этот звонок позволил узнать главное – имя, а дальше дело техники. О душевном состоянии стало понятно после знакомства с Инстограмом возможной претендентки – сплошная грусть, замешанная с тоской и душевной болью; одиночество и безысходность сквозили в каждой написанной фразе и в каждой фотографии. Не насторожило и то, что несколько месяцев девушка вообще молчала, словно окончательно разочаровавшись в жизни.

Она на удивление легко пошла на контакт, приняла все условия, после выполнения которых самая скрупулёзная проверка не выявила никаких следов её присутствия в интернете, даже из портфолио модельного агентства исчезли все ролики, фотографии и даже анкета.

Встречу с курьером, который должен был передать Сюзанне договор на подпись и банковскую карточку, назначили в городском парке, и этим "курьером" оказалась Лиля. Она сгорала от нетерпения взглянуть на себя новую вблизи, услышать голос, прикоснуться. От предвкушения этой встречи внутри всё колотилось, да так сильно, что она боялась себя выдать.

Как и было договорено, Сюзанна сидела на лавочке неподалёку от ресторана. Лиля уже несколько минут наблюдала за ней со стороны, всматриваясь в черты лица, которые невозможно рассмотреть на постановочных фото, сейчас оно было живое, такое как есть на самом деле, и это именно то, что она искала.

– Простите, девушка, вас зовут Сюзанна Мусина? – деловито произнесла Лиля, заглянув в заранее заготовленную липовую накладную.

– Да. Это я, – ответила та, встав с лавочки.

– Могу ли я взглянуть на ваши документы?

– Пожалуйста.

Лиля перелистнула страницы паспорта, лишь на секунду задержавшись на той, где был указан адрес прописки, словно сосканировав её взглядом.

– Всё правильно, – сказала она, вернув паспорт, и достав из сумки документы. – Вот ваш пакет. Распишитесь здесь. У меня распоряжение дождаться и забрать ответный экземпляр. Если нужна ручка, возьмите мою.

Сюзанна вскрыла конверт, отложила в сторону банковскую карточку и внимательно прочла договор, сверившись, всё ли там так как было в присланном на электронку варианте, подписала и вложила копию в тот же конверт.

– А кто оплачивает доставку? – настороженно спросила она.

– Не переживайте, оплачивает отправитель, – ответила Лиля. – До свидания.

Сюзанна посидела ещё немного, повертела в руках карточку, и запомнив в телефон её пин код, направилась к ресторану.

– Вы меня не выгоните, если я закажу только капучино? – спросила она официанта.

– Ну что вы, присаживайтесь. Мы рады всем.

– Но у меня только карточка.

– Никаких проблем.

Кофе был великолепен, но ещё приятнее было то, что терминал принял её карту. Значит работает. Осталось узнать сумму. Ближайший банкомат был так же любезен, выдав чек, на котором значилась оговоренная цифра. И земля зашаталась под ногами у Сюзанны.

– Боже мой, так просто, – прошептала она себе под нос.

Телефон просигналил, сообщив о входящем письме:

"С тобой приятно работать. Высылаю две ссылки. Первая – это наша страница. Вторая – облако, куда будешь выкладывать свои фотографии. Пароль такой же как и пин код твоей карточки. С первой фото сессией можешь поэкспериментировать и сделать то, что хочешь. Для всех остальных я буду присылать подробные инструкции. Завтра жду первую партию."

Голова кружилась от восторга, ноги, почти не касаясь мокрого асфальта, несли домой, а в голове было столько фантастических идей о том как снять себя, чтобы ошарашить этого таинственного человека, вернувшего ей надежду на лучшую жизнь.

Лиля плакала, когда рассматривала присланные фотографии. Это были сплошь селфи, но каждый снимок можно было увеличивать и вешать в рамке на стену. Её удивило как изменились глаза Сюзанны, не верилось, что потухший взгляд, с которым она столкнулась ещё вчера, способен излучать такой яркий возбуждающий свет.

Ей никто и никогда не признавался в любви. Даже родители ограничивались лишь дежурными поцелуями в лобик перед сном, вернее, делала это мама, папа, в лучшем случае, мог потрепать по волосам или больно ущипнуть за щёку, ему казалось, что этого достаточно. А тут такой поток восторга и нескрываемых чувств от человека, которого Лиля успела за прошедшие тридцать с лишним лет не просто разлюбить, а забыть. Но его письма… Они сводили её с ума:

"…Я обожаю тебя не потому, что ты такая красивая, сексуальная, притягательная, головокружительная, всемогущая в любви, я это только могу себе представить, ведь я тебя не видел и не слышал. Не в этом дело. Я тебя воспринимаю, как родственную душу, мне понятны все твои мотивы, не осуждаю ни один твой поступок, понимаю и разделяю твою бескорыстную доброту к людям, твою ненависть к глупцам, думающим только о себе. Уверен, что секс не хуже церкви. Как принято считать – первые падшие, вторые вот-вот вознесутся. Секс, о котором ты пишешь возник из-за того, что люди решили, что это некое таинство, которое нужно так спрятать, чтобы выглядело, будто его не существует вовсе. Тебе не в чем оправдываться или говорить, что ты наказаны за что-то. Мне стало легче, я сказал тебе, в основном, что хотел. Остаётся надеяться, что не навредил тебе своими откровениями. Ты достойна настоящей любви. Моя мечта – встретиться с тобой. Когда угодно. Где угодно. Только скажи…"

И утраченные чувства вернулись. Так же как и в детстве, бешено заколотилось сердце от предвкушения этой встречи. Лиля назначила её на воскресенье, и была уверена, что не ошиблась, дав согласие. Она уже забыла, что такое макияж и маникюр, а из причёсок предпочитала тугой конский хвост.

– Иди в салон, – почти приказала Валентина Степановна, когда узнала о предстоящем свидании.

– Мне стыдно, – чуть не плача произнесла дочь.

– Стыдно было не ходить раньше.

– Но мне не нужно было всё это, – Лиля посмотрела на свои обгрызанные ногти. – Так гораздо удобнее печать.

– Никаких отговорок. Если хочешь, пойду с тобой.

В кои то веки её было приятно смотреть на своё отражение в зеркале. Да, немножко полновата, не молода уже, но хороший макияж, причёска и красивая одежда сотворили чудо.