Любовь тоже убивает

– А если так?

– Тогда совсем другой коленкор, – вожделенно причмокнув, согласился сторож. – Это из рекламы. Режиссёр их главный. Не помню как зовут, но фраер ещё тот.

– Спасибо отец.

– А на што тебе?

– Да так, есть одно подозрение.

– Если ты про бабу, то уезжает он частенько с одной и той же, на час-другой, но она у нас здесь не работает, приходит иногда с дочкой. На съёмки, видать. Жена твоя?

– Нет, сестра, – соврал Валера.

– Ну ты давай, следи за сестрой. Бабы они падкие на такие тачки. Известно куда ездиют, – многозначительно подмигнув, резюмировал старик.

Он не стал продолжать свою слежку, всё и так было ясно, но услышать от Ирины признание ему не терпелось. Это было важно. Этого требовало униженное самолюбие обманутого мужа. Но вместо того, чтобы задать вопрос об измене напрямую, он погрузился в себя, ходил задумчивый, понурив голову, отводил взгляд, когда Ирина обращалась к нему, чем спровоцировал ответную реакцию.

– Ты что-то скрываешь от меня? – спросила она, усевшись рядом на диван.

Валера поднял голову, пристально посмотрел в глаза жене, и не заметил в них ни капельки страха или смущения, словно и не было никакой тайны.

– А мне нечего скрывать, – ответил он, на этот раз не отводя взгляд, – ну разве что секрет, известный только мне, но который касается тебя.

– Загадками говоришь, любимый, – почуяв что-то неладное, но максимально спокойно произнесла Ира.

– Любимый, говоришь…, – он встал и начал расхаживать по комнате. – И тебе хватает любви на двоих? Как ты её делишь? Ему всё, а мне объедки? И только не начинай врать и оправдываться, я всё знаю про твоего режиссёра.

– Что ты можешь знать?! – грубо перебило жена. – Да я иногда сплю с Николаем, но это не из-за любви, а для пользы семьи и Сюзанны.

– Вот это поворот. Жена трахается с другим мужиком и это, оказывается, во благо семьи.

– А ты не заметил, что мы стали жить лучше, что у нас появились свободные деньги. Может это ты стал больше зарабатывать? Не заметил, что наша дочь счастлива, и её снова и снова приглашают сниматься. Думаешь это просто так!?

– Конечно не просто так, – язвительно ответил Валера, – ты же святая, приносишь себя в жертву ради семьи. Со мной не спишь тоже ради этого?

– Да как можно с тобой спать? Ты же ленивый тюлень – то у тебя футбол, то устал от чего-то, то голова болит, то спину скрутило. Ты хоть раз попытался взять меня силой, зацеловать до смерти? Всё ждёшь, что я скажу – давай. Тебе же в радость, что я последнее время не пристаю, спишь себе спокойненько, своими делами занимаешься, порнушку иногда смотришь. Я и не трогаю, зачем мешать. И не смей после этого обвинять меня в измене. Сам виноват.

– Тогда давай разводиться.

– А вот и нет, милый! Я выходила замуж не для того, чтобы разводиться. У нас дочь, и я не хочу, чтобы она росла без отца. Я жизнь отдам, чтобы ей было хорошо, чтобы она продолжала быть счастливой. И тебе не позволю разрушить всё то, что я построила.

– А как же любовь? Её уже нет?

– Я что сказала, что разлюбила тебя?

– Нет.

– Валер, если всё только в том, что мы стали меньше трахаться – не проблема, ты получишь столько сколько хочешь, одно условие – забудь о Николае. Он для меня никто, пустое место, просто человек, от которого зависит будущее Сюзанны. И если для этого нужно всего лишь пару раз в неделю раздвинуть ноги, то что здесь такого. Я ведь не люблю его. Представь, что это просто работа.

– Мне бы такую работу.

– Не справишься, – с улыбкой произнесла Ира, почувствовав, что муж почти сдался. – Пойдём, я покажу тебе пару новых приёмчиков.

И он пошёл, безропотно, как одурманенный, так и не поняв, что его просто развели. Ему не хотелось больше ни о чём думать, лишь бы это повторялось снова и снова. Ира знала своего мужа и тонко чувствовала за какие ниточки нужно дёргать, отдавалась страстно, без остатка, и невозможно было уличить её в притворстве. Но она то знала, что претворяется, что всё сказанное выше лишь красивые слова, на самом деле ей нравилось трахаться с Николаем, ей льстило это. Любовь была это или влюблённость? Какая разница. Она получала то, что хотела.

Этот странный любовный треугольник просуществовал очень долго. Его расколола не иссякшая страсть, не душевная и физическая усталость, а время.

История началась, когда Сюзанне исполнилось пять лет, а закончилась, когда на её двадцатипятилетие она получила в подарок от таинственного незнакомца ключи от квартиры, к которым прилагался пакет со всеми юридическими бумагами на её имя.

– Мама – это какое-то сумасшествие. Я ничего не понимаю. На двадцать лет машина, теперь квартира. Ты можешь мне объяснить, что происходит? Я устала от этого.

– Тебе подарки не нравятся? – участливо спросила Ирина.

– Нет, мне не нравятся эти дурацкие тайны. От кого всё это и почему?

– Откуда же я могу знать.

Сюзанна, конечно же, лукавила, ей очень всё это нравилось. Жизни без подарков от незнакомца она уже не представляла, и каждый раз, за несколько дней до дня рождения, начинала фантазировать. Иногда чудесным образом её мечты сбывались, и в коробке оказывалось именно то, чего так хотелось. Вот и сейчас она держала в руках связку ключей и испытывала чувство схожее с оргазмом. Этот подарок был вершиной, ничего лучше придумать было невозможно. Всё остальное уже случилось – успех, деньги, узнаваемость. Осталась любовь, но её в коробочку не положишь… Хотя любви было хоть отбавляй, правда, любили её, а хотелось полюбить самой.

– Дай мне ключи, я съезжу посмотрю, что это за квартира, – прервала её размышления мать. – Может удастся, что-то выяснить.

– Мам, только не наделай глупостей. Это моя квартира. Давай вместе поедем.

– Ладно, поехали, – недовольно фыркнула мать.

Район был замечательный, зелёный, тихий, повсюду мамаши с колясками, и домики как кукольные, с разноцветными стенами и стеклянными эркерами. Ирина с завистью смотрела на молоденьких мамаш и чопорных бабушек с малышами. Ей тоже хотелось так же прогуливаться с внучкой… Да, непременно с внучкой, не любила она мальчишек. Это желание возникло недавно, одновременно с появлением первых симптомов климакса. Ей вдруг нестерпимо захотелось стать бабушкой, но не в привычном понимании – лавочка у подъезда, семечки и сплетни, а в более возвышенном, без акцентировании на возрасте.

Если же говорить о делах на любовном фронте, то там всё было без изменений, с такой же частотой и интенсивностью как и двадцать лет назад, словно и не было их. Сил у Ирины по-прежнему хватало на двоих, вернее почти на двоих, если брать во внимание постепенно угасающие потребности Валеры. Он давно смирился со своим статусом обманутого мужа, который делает вид, что ничего не замечает. Перестав ревновать, злиться и брезговать, он нашёл какою-то скрытую внутреннюю благодать, даже пару раз сходил на сторону, переспав с видавшей виды бухгалтершей с работы и с продавщицей из соседнего магазина. И этого хотел не он, а те угрюмые дамы, уже начавшие забывать, что на свете есть секс. Валере не понравилось. Как-то суетно и противно, противно от самого себя, они старались, пыхтели и извивались, изображая неподдельную страсть, но им мешали заплывшие жиром животики, поросячьи складочки на боках и безжизненно висящие груди. Ему это тоже мешало как и собственное волосатое пузо. В итоге, что-то вроде получилось – бухгалтерша неистово стонала, пугая соседей, а продавщица жалобно подвизгивала, но весь этот звуковой антураж не спровоцировал Валерия на повторное грехопадение, он вспомнил Ирину – всегда стройную, подтянутую, с упругими частями тела, отвечающими за возбуждение… и расслабился, поставив точки в своих коротких и не запоминающихся романах.

Ира и Сюзанна вошли в квартиру и настороженно прислушались, постояв немного в дверях. Чувство опасности не покидало, уж слишком фантастическим был этот подарок. Что-то, по их мнению, обязательно должно было всплыть прямо сейчас. Но чем дольше они расхаживали по комнатам, разглядывая убранство квартиры, а надо сказать, это были не просто стены оклеенные пошлыми обоями, с дешёвой плиткой в туалете и с металлической раковиной на кухне, а полностью меблированные апартаменты со всем необходимым, тем тяжелее становилось на душе.

– Мам, он чокнутый! – не выдержала Сюзанна, прервав напряжённую тишину. – Но мне нравится, абсолютно в моём вкусе. Может мы зря себя накручиваем?

– Может и зря, – задумчиво произнесла мама.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Ирина взглянула на экран, это был Николай.

– Ира, ты не занята?

– Вроде нет, – рассеянно ответила она.

– У меня есть два часа между съёмками, вырваться не могу, бери такси и приезжай на студию.

– Хорошо. Но я не очень… – Ирина попыталась подобрать подходящее слово, ведь рядом была дочь, а о связи с этим человеком она до сих пор не знала, – …Мне не очень удобно. Есть кое какие обстоятельства…

– Никаких обстоятельств. Я жду, – бескомпромиссно ответил Николай и тут же отключился, чтобы не выслушивать дальнейшие отговорки.

– Могу подвезти, – предложила она дочери.