Без берегов

– Я все поняла. Тася соскочила со стула, поставила его на место, убежала в каптерку, она не пошла плакать, она была сильная. Она налила в ведро воды, бросила туда тряпку.

– Раз я обслуживающий персонал, я пошла обслуживать персонал. Во как сказала. Она поставила ведро в коридоре подальше от Веры. Сейчас была ночь, утку просят обычно утром или под утро.

– Да пошли вы все. Она схватила с психом ведро, зашла в каптерку и легла на кушетку. Вера смотрела на психоз девушки и улыбалась. Она больше не стала лезть с разговором к девушке, она понимала, то что она сказала, было не приятно, но правда, как правило горькая, это ложь и лесть сладкие.

Ноябрьские праздники

Тася больше не подсаживалась к Вере, она избегала разговора с ней. Она с большим рвением взялась за свою работу, чтобы у нее совсем не было свободного времени. Потом просто падала на кушетку в своей каптерке или на свободную кровать в любой палате, когда все спали, вставала рано, когда еще все спали.

В свободное время ходила по магазинам, искала и покупала своим родным подарки, смотрела фильмы в кинотеатре, ела мороженое и некоторые сладости. Она почти все деньги отправляла маме, оставляла себе немного на подарки. Она с нетерпением ждала встречи со своими родными.

– Маманя. Прости меня, писала она почти в каждом письме. Очень вас всех люблю, скучаю и обнимаю. Приеду на ноябрьские праздники. И вот она уже дома.

– Нянька приехала! Бросились ей на встречу бегом Анечка и Витенька, когда она зашла в свой родной дом. Ой какие вы все большие стали, тяжелые, я же сейчас упаду.

– Нянька приехала! Бежала навстречу маленькая Лидочка.

– Доченька! Тасенька! Милая! Плакала Мария.

– А где Ванятка?

– Он у себя в мастерской, пристроил комнату, столярничает. Ваня услышал крики детей и пришел.

– Сестра! Здравствуй родная. Ваня обнимал Таисию.

– Как ты себя чувствуешь?

– По-разному.

– Как ты то дочка? Тася открывала сумки, доставала подарки детям.

– А это тебе мамочка. Тася, как фокусник, взмахнула руками и развернула огромный, красивый, цветастый платок.

– Ой доченька, красота то какая. Неужто в городе красоту то такую продают.

– Там маманя чего только не продают, были бы только деньги. А это тебе Ванятка, теплая кофта, теперь все девки твои будут Невесту-то себе еще не присмотрел?

Тася зашла в мамину комнату, подошла к иконам в переднем углу, на подставке, на кружевной самотканке, стояли две иконы. Она долго стояла и смотрела, пока не подошла мать.

– Маманя, я смотрела на икону Христа, тут написано: Заповедь новую даю вам да любите друг друга.

– А как это любить друг друга?

– А что тут непонятно, любить, прощать, не держать зла на людей, как Бог нас всех любит.

– А он всех любит? А если плохой человек?

– Для Бога все равны, он всех любит одинаково, как мать любит всех своих детей одинаково и нам заповедует.

– Маманя. А Бог есть?

– А как же, конечно есть. Без Бога не до порога, так в народе говорят.

– А где он?

– Как где? На небушке с ангелами, где ж ему еще быть-то.

– А что он там делает?

– Как что, молится за нас, за наши грешные души, за наше здоровье, за наше прощение.

– А зачем он молится? Он же Бог. Это люди ему молятся. А он кому молится?

– Да ну тебя Тася. Болтаешь не весть что. Ему чай лучше знать кому молиться. Чур меня, в грех вводишь. Прости меня, Господи. Прости ты ее грешную, не ведает, что болтает. Мария перекрестилась перед иконами и поклонилась.

– Ваня. А ты веришь в Бога? Тася зашла в мастерскую к Ивану, когда все легли спать.

– А как же. На войне без Бога нельзя.

– Только на войне? А в жизни? Ты же сейчас не на войне.

– Ты что сестра такие разговоры заводишь?

– А все же?

– Когда в бой шли говорили, Господи, спаси сохрани и помилуй. А раненые в бреду, как дети малые, мамку звали. Ваня сыпал табак в самокрутку и вытирал слезы

– Вань. А я с Богом разговаривала.

– Во сне?

– Нет. Не во сне.

– А я с ним теперь всегда разговариваю, каждый день и во сне. Тася подошла и обняла брата.

– И что он тебе говорит Вань?

– Он мне ничего не говорит, но, когда что-то не ладится по работе, я прошу у него помощи, как будто легче становится, мысли приходят нужные, как лучше что-то сделать, тятьке же нет, помочь некому.

Тася вернулась на работу в больницу. Она так и не решилась рассказать своим родным про серебряный столб.

– Кто в это поверит, ведь это же было в моей голове. Тем более, что она уже стала понемногу забывать точные слова. Ей был понятен смысл и сам факт произошедшего, как будто ее душа поглотила и впитала в себя и не хотела никому открывать эту тайну. Она хранила все в памяти, но где-то глубоко, а словами выразить точные фразы не могла.

А вот сон, так крепко запал в ее памяти, она его помнила до мельчайшей подробности, словно это было наяву с ней только вчера.

Вечером Тася мыла пол в мужской палате.

– Дочка, налей мне пожалуйста водички из крана, в стаканчик. Тася налила воды, подала мужчине, поправила одеяло, подушку под его головой, присела на край его кровати.