И перчатку рвет с руки.
Перед ним недвижна свита,
Молодежь и старики.
«Я не знала!» – шепчет дама —
«Ах!» – без чувств готова пасть.
И не смотрит рыцарь прямо,
Кто нашептывал ей страсть.
Сказка старая понятна:
На руках гостей у всех
Несмываемые пятна
Алой крови – алый смех…
И король содвинул брови,
Грозен вид у старика, —
В чьей же, чьей же это крови
Королевская рука?!..
Но довольно… В лунном танце,
Как цветы, гирлянды пар.
Алых пятен в лунном глянце
Словно роз в снегу пожар…
И исчезло все виденье,
В замке снова тишина…
Сумрак, холод, запустенье,
Бродит бледная луна…
Тюремные песенки
Ты обнимала
Колени,
К земле припадала.
В молитве-томленьи…
Аленушка, сказка моя!
Березы шумели,
Кудрявые пели.
Вдали надвигалась гроза!
Ах, с какою тоской безысходной
О жизни, о доле свободной
К грозе обращались глаза!
– – – – – –
И все грезится мне:
Подойдет ко мне мать,
И на сердце мне руку положит.
Мое сердце в огне,
Не хочу умирать!
Помогите, кто может.
Я как дуба листок.
Бушевала гроза,
Подняла меня буря до солнца,
Опалила меня, опалила о солнце.
Оттого я в огне,
Оттого я умру…
Помогите, кто может!
– – – – – –
Где-то девушка плачет, тоскует.
Ах, она, пусть она поцелует!
Ее губы – цветок,
И как звезды глаза:
В них, как в звездах, – о людях кручина.
– – – – – –
И березка эта знает,
Знает боль, тоску.
Тихо ты поцеловала
Ей сребристую кору.
И березка задрожала,
Словно ранена была,
Капля чистая упала —
То пришла гроза.
– – – – – –
Я молюсь лучам и солнцу,
Я их брат родной.
Солнце, солнце,
Подойди к тюрьме, к оконцу,
Солнце, брат мой золотой,
Посвети мне в этой келье,
Где так страшно, так темно.
Бледен стал я и веселья
Не видал давно.
Будь мне матерью родною,
Приласкай и все пойми!
Будь мне другом, будь сестрою!
Жарко, жарко обойми!
Приласкай! И пусть другие
Все с тобой ко мне войдут.
Все друзья мои родные
Пусть увидят, как я худ.
Пусть расскажут мне о воле,
Об отчизне, о любви,
О раздолье в чистом поле