Главная ветвь

– Складывайте сюда, – предложил мужчина, извлекая из вместительного пакета с надписью «Эльдорадо», который он нес в руках, большую коробку, и протягивая пакет девушки.

– А вы? – удивилась та.

– Мне он ни к чему, – улыбнулся в короткую бороду мужчина. – В магазине дали бесплатно. Сервис! Складывайте, я подержу.

– Спасибо, – обрадовалась Елена, наспех подбирая и запихивая в пакет покупки. – Не знаю, как вас и благодарить.

– Не стоит. Рад был помочь.

Он подождал, пока девушка не выпрямилась, передал ей пакет и пошел своей дорогой.

За спиной взрыкнул и укатил автобус.

«Да что же за издевательство такое!» – в сердцах подумала Елена, понуро бредя к вновь опустевшей остановке.

Внезапно ее охлестну светом фар автомобиль, вынырнувший из переулка рядом с остановкой. Елена обернулась на свет и, прищурив глаза, прикрыла их рукой.

Автомобиль медленно докатился до нее и остановился. Опустилось левое стекло.

– Ленка, ты, что ли? Привет! – спросил удивленный знакомый голос. Из темноты салона в открытое окно выдвинулось женское лицо. Елена узнала знакомую массажистку, раньше работавшую в их поликлинике.

Ее звали Оксаной, и о ней в больнице ходили всякие разные неудобоваримые слухи, связанные с ее частной деятельностью. Слухи Елена не любила, равно как и совать нос в чужую жизнь.

– Привет!

– Ты домой? На школьную?

– Да.

– Садись. По пути.

– Ой, спасибо, Оксан. – Елена торопливо обежала спереди новенький «Киа», открыла дверь и бухнулась на сиденье. – Не поверишь, я второй автобус упустила! Удачно ты мне попалась. – Она тихонько захлопнула дверь и устроилась поудобнее, пристроив сумки на коленях. Машина рванула вперед. – А ты как здесь? Ты вроде бы на Свердлова живешь?

– К родителям заезжала.

Машина притормозила у светофора, свернула налево и стремглав понеслась вдоль оживленной улицы.

– Как работается? – спросила Оксана, перестраиваясь в правый ряд и поддавая еще газу. Фонари вдоль дороги почти слились в желтую нескончаемую ленту. – Ты все там же, в терапии?

– А куда мне с двумя детьми? Никто не берет.

– Не понимаю, как ты одна выкручиваешься. – Оксана вновь резко перестроилась влево, обходя старенькие жигули, и вернулась на правую полосу.

– Так… – неопределенно ответила ей Елена вздохнув.

– Я слышала, ты подработку себе нашла. Думала шутка, а сейчас смотрю – ты, рядом с институтом искусств.

– Ну, нашла, и что? – с вызовом сказала Елена и зло подумала: «Тебе бы мне моей подработкой в глаза тыкать!»

– А чего ты злишься-то сразу? Я же ничего не говорю. Просто никогда бы не подумала о тебе. Лучше б тогда стриптизершей в ночной клуб пошла – там хоть платят нормально. А то за копейки крутишь голым задом.

Оксана включила правый поворотник и выбралась из потока машин, свернув на Калинина. До дома оставалось минут десять езды.

Елена задохнулась от услышанного и не сразу нашлась что сказать.

– Я не кручу голым задом и я не проститутка, чтобы ублажать тупых ублюдков! – раздельно, сквозь зубы проговорила Елена.

– Да ладно тебе, – скривила смазливое, без меры накрашенное  личико Оксана. – Все одно. Что там, что здесь – сидят и жрут тебя глазами.

– Никто меня ничем не жрет! – окончательно сорвалась Елена. – Все, останови машину.

– Ой, успокойся. Разволновалась тоже. Сказалаже : довезу, – значит, довезу.

– Останови!

– Да сиди уж. Подумаешь, обиделась. А что тут такого? Нужно как-то жить. Я вот мужикам «общие» массажи делаю, и не стыжусь. Зато при бабках.

– У тебя же муж, – тихо сказала Елена. Ей вдруг стало противно и гадко от подобного цинизма.

– Это разве муж? Это тряпка, а не муж.

Она наконец замолчала.

Елене расхотелось болтать, к тому же она чувствовала себя так, будто на нее вылили ведро помоев. Девушку передернуло. Ни к чему в этой дорогущей машине после услышанного прикасаться не хотелось.

«Киа» наконец остановилась у тротуара, и Елена, подхватив сумки, быстро выбралась на свежий воздух, полной грудью вдохнув его.

– Спасибо тебе, – сухо бросила она Оксане, захлопнула дверь и побежала в сторону детского сада.

Проходя мимо овощного ларька, Елена вспомнила про картошку.

Отстояв в небольшой очереди, купила пару килограмм, убрала в пакет и аккуратно подняла его. Эльдорадовский пакет возмущенно поскрипывал, ручки его натянулись, врезаясь в пальцы, но пока держался.

В детсаду тоже пришлось задержаться.

Пока Алешка одевался, вертя в руках штаны и завязывая шнурки потертых стоптанных ботинок, Елена выслушала от молоденькой воспитательницы кучу нелицеприятных замечаний в адрес сына: непоседливый (можно подумать, это не ребенок, а статуя), не хочет спать (разумеется, ты в его возрасте просто горела желанием спать днем), дерется (естественно, только он, а другие – ангелы с крылышками), и тэдэ, и тэпэ, и пр…

Елена смиренно пообещала серьезно поговорить с сыном и, раскошелившись на пятнадцать рублей «добровольных пожертвований» – в этот раз на игрушки, – наконец покинула стены детского сада, уводя за руку взопревшего в пальто в ожидании матери Алешку.

Елена была в отвратительном настроении. Сначала автобусы, потом эта сумка на шестнадцать кэгэ, проститутка Оксана, еще и воспитательница – без году неделя в саду, да и вообще, а мнит себя не иначе как Макаренко!

Почти до самого дома она отчитывала сына за плохое поведение, срывая злость на нем – понимала это, но не могла остановиться. Алешка, хорошо чувствуя настроение матери, осторожно отделывался стандартными фразами: «А чего она?», «А он первый начал», «Я ничего не делал».

Однако то, что увидела Елена, войдя во двор, повергло ее в настоящий шок…

– Двадцать три – один – Центру.

– Центр на связи. Витольд?