Вампирия

– Надо было со мной посоветоваться. – Как можно мягче сказал психолог. – Я знаю, как с людьми общаться. Ну ничего, на ошибках учатся.

– Учатся, – нервно буркнул Колян. – С этим чудом научишься. Я ей, понимаешь, посоветовал внедрить Оксану Кудинову… Не моргай, Костя! Я все отлично организовал. Так она ей, акрамя моих инструкций, насоветовала такой муры, что сейчас самому стыдно этой пустышке в глаза смотреть.

– Коля, зачем тебе вообще это…

– Да она мне и не надо, но вроде как уже жизнь связана, – Николай флегматично развел руками. – Понимаешь? Да и будет она нормальной женой. Я, понимаешь, знаю это.

– Извини, Колян, я не договорил. Я говорю: зачем тебе это все – вся эта операция в Сосново?..

– Ну, это тоже я сделаю. – Николай восторженно выдохнул носом воздух, дернул плечами. – Я это тоже чувствую. Костя, может ты поможешь – подсоветуешь чего…

– Ну, ты хоть расскажи для начала, чего твоя коза набедокурила… Не хмурься, ты ее сам так постоянно называешь.

– Да, – Николай подавил гримасу недовольства безобидной ухмылкой. – Не зря ж говорят: пусти козла в огород. А здесь – две козы. Все, хана огороду. Ну, мы с тобой – не два козла ведь. Все исправим?

– Попробуем. Так что она натворила? Давай по порядку.

– В общем, сказала Оксане приехать в Сосново, обосноваться у какой-нибудь бабушки, поближе к кладбищу, и делать вид, что беспокоится о том, как сказывается влияние ее папы-градоначальника на социуме деревни. Здесь этой пустышке надо отдать должное…

– Да ладно, – Костя мягко перебил друга. – Не такая она уж и пустышка.

– Нет-нет, это я про Оксану. Приехала, заселилась к бабушке, жила неделю, спрашивала мнение о своем «большом» папе. Сначала говорила с хозяйкой, потом – с гостями, что приходили к хозяйке. В общем, все поверили, или почти поверили, что она волнуется – потому что самого губернатора волнует отношение всех сосновцев к его губернаторству. Так приехала девочка Оля – и давай прямо в комнате спрашивать Оксану: «Все о’кей? Все сказала, что я тебе сказала? Все деревенщины тебе верят? Вау! Тебе уже можно самой баллотироваться в губернаторы!» А бабушка-хозяйка все слышит. Да и не только бабушка. Все соседи слышат – окна ведь открыты, кричит эта коза всегда громко, а дома посажены часто. Вот и теперь надо что-то делать…

– Теперь необходимо что-то делать, – После недолгого раздумья заключил Костя. – Теперь на твоей совести репутация дочери губернатора. Да и самого его – частично. Пойдем, подумаем.

Они прошли в небольшую комнату, которая служила Косте рабочим кабинетом. Николай бегло осмотрел портреты всемирно известных психологов и философов, украшающих стену над большим кожаным диваном. В углу, у окна располагался стол с компьютером, мягкий стул-кресло и небольшой стеллаж с книгами.

11

Выйдя из дома, Надежда Ивановна лениво потянулась, зевнула. Это утро выдалось пасмурным, совсем не летним. Ночью прошел обильный дождь. Все деревья набухли, намокли. Резвый прохладный ветерок стряхивал с листвы бисер серебристых капель. В такие дни у бабы Нади всегда было меланхоличное настроение. Идти доить корову не хочется, а надо. И надо себя заставить прийти в хлев с располагающим настроением – иначе корова Машка будет в таком же унылом настрое, и будет плохо доиться.

Тяжело вздохнув, Надежда Ивановна сделала несколько вялых движений плечами, и собиралась направиться к хлеву, но человек, внезапно появившийся у ворот, привлек ее внимание. Это был нездешний человек и, судя по его поведению, городской. Человеку было лет двадцать семь на вид, одет он был в легкий клетчатый костюм, которого нет ни у одного сельского мужчины. Лицом человек похож на некого ученого – острые черты, короткая стрижка, азиатские глаза, скрытые за притемненными очками, и тонкие губы, сосредоточенно сжатые в одну линию.

– Вы что-то хотели спросить? – крикнула баба Надя нежданному гостю, который почему-то не решился заговорить первым.

– Да. – Молодой человек нерешительно дернул тонкими плечами. – Я – Константин Евгеньевич Сомов, помощник доктора Ерошкина. Знаете такого?

– Знаю. – Перед тем, как ответить, хозяйка участка спешно подошла к молодому человеку и попыталась заглянуть в его глаза. Смотреть в глаза Константину Евгеньевичу было крайне неудобно – он был выше на полторы головы, да и глаза у него спрятаны за бежевыми стеклами интеллигентных очков. А посмотреть в глаза этому помощнику доктора Ерошкина очень хотелось. Как может быть иначе, когда такой же молодой человек, только без очков и пониже ростом, недели две назад также представился помощником доктора, а сам оказался патологоанатомом, да еще и аферистом, которому зачем-то нужна была информация о покойниках вековой давности…

– Вы чем-то не рады мне. – Спокойно заключил Константин Евгеньевич, глядя на старую женщину, которая даже и не пыталась скрыть брезгливой мины недоверия. – Я знаю, почему… Тот молодой человек, который приезжал к вам недавно, – это тоже коллега психиатра Ерошкина. Но он просто резко взялся за дело. Кроме того, хотел сделать еще больше того, за что ему платят.

– А то, что он еще и патологоанатомом работал – ничего? – ни без ехидства спросила баба Надя, суетливо постукивая ладонью по штакетнику. – Или он на двух работах сразу работал? В городе, знаю, тоже с денежками не очень…

– Это его специальность – патологоанатом. Он работает, но не очень любит эту работу. Мы взяли его по блату в помощники. Он вам не понравился чем-то?

– Ну, да, мне не понравилось – что он брал на себя то, что не надо. Аферист какой-то – мне говорит, что патологоанатом и психиатр, а сам ходит по людям, спрашивает про коматозников…

– Вы уж извините, – Костя заставил себя выдавить теплую улыбку. – Но здесь как-раз мы с ним заодно. Он будет помогать мне проверять потомков этих… коматозников, как вы говорите, – на предмет легкой психической неустойчивости.

Женщина ненадолго задумалась, потом подозрительно посмотрела на гостя: – Давайте, я пойду, корову подою, а потом мы с вами поговорим?

– Хорошо, я зайду позже. Через часок.

– Угу, заходите, – бесцветно бросила баба Надя, и ушла.

Подоив корову, Надежда Ивановна накормила хряка, дала травы кроликам. На это ушло без малого час. Вспомнив, что скоро явится гость, который вполне может оказаться аферистом, она позвонила соседке Нине, и, пересказав ей все подробности недавней встречи с молодым человеком, представившимся помощником известного психиатра, попросила зайти к ней.

Константин Евгеньевич Сомов, как и обещал, явился ровно через час. Не увидев во дворе хозяйки, он недолго постоял за воротами, без особого интереса разглядывая часть огорода, видневшуюся за небольшим деревянным домом. Поняв, что хозяйка так и не выйдет, а, скорее всего, ждет, что он зайдет к ней в дом, Костя нерешительно отбросил крючок калитки, и вошел во двор. Проходя мимо дома, он глянул в окно и заметил двух женщин. Одна из них была хозяйкой. Другая была, очевидно, ее дочкой – такая же стройная, немного широкоплечая, с похожими чертами лица, в легком скромном платье, лет на двадцать – двадцать пять моложе.

О том, что это была не дочь, а соседка, Костя конечно же не мог знать, как не мог знать и того, что она была моложе всего на пятнадцать лет, а старой женщине было не лет шестьдесят, как он полагал, а почти семьдесят. Заметив его, женщины прекратили оживленную беседу. Хозяйка дома по-хозяйски откинулась на спинку дивана, а ее собеседница с легким вызовом вгляделась в лицо гостя.

Поняв, что беседа предстоит нелегкая, Костя замедлил шаг и начал дышать медленнее. Сделав десять размеренных вдохов-выдохов, он выдохнул воздух через нос, и постучал в дверь дома. Тут же открылось окно, и соблазнительный альт соседки Нины пропел: – Входите, мы вам очень рады, гости дорогие.

Удивленный психолог вошел в дверь. В сенях он с полминуты стоял в легком ступоре – думал, не аферистки ли эти женщины, которые, судя по всему, его считают за афериста. Ведь женщины – они всегда немного аферистки. А здесь, после Коляна, Ольги и Оксаны… Впрочем, все это – мнение о их о «золотой девочке», Николае, Ольге, и о нем самом нужно выяснить… Заодно и доказать, что им нечего бояться. Ведь им и вправду нечего бояться. И, конечно же, они не должны подозревать, что это тестирование сельчан на предмет психической неуравновешенности – афера, так же как и, собственно, неожиданный визит в эту деревню «золотой» дочери губернатора Кудинова.

– Здравствуйте, – Костя с вежливой улыбкой кивнул женщине. – Я Константин…

– Мне уже Надежда Ивановна рассказала, – мягко перебила Нина, подходя к гостю и протягивая ему ладонь. Ладонь была немного не женская – чуть широковатая, крепкая. – А я – Нина, соседка хозяйки. Вы, значит, будете тестировать всех сельчан?.. Вы садитесь, не стойте.

Психолог присел на диван чуть поодаль от бабы Нади. Нина уселась напротив его, на стуле. Теперь их глаза на одном уровне – значит, можно хорошо видеть, правду говорит гость, или что-то химичит. Хотя, судя по нему, не может он что-то химичить – он производит впечатление предельно честного, даже немного закомплексованного человека. Вполне возможно, что это и есть психолог, приехавший в Сосново с целью тестирования жителей. Только вот зачем?.. Об этом можно узнать, только спросив сразу, в лоб.

– Константин, вы вот тестируете людей – это зачем? Для кого? Для чего? Вам, похоже, самому это не надо… – Заметив во взгляде гостя некоторое смущение, Нина поправилась: – Ну, в смысле, для себя вам это ведь не надо… Кто вам задание дал? Неужели губернатор? Неужели его дочке и взаправду так беспокойно за наше общество?

– Трудно поверить, понимаю, – ответил Константин Евгеньевич, отводя взгляд от собеседницы и неуверенно потирая подбородок. Этим жестом он пытался скрыть еле заметную усмешку. Нина, говоря о «золотой девочке», сама дала ему материал для ответа. Теперь остается только придать этому ответу неоднозначность и психологическую состоятельность. – Сам с трудом верю. Но я и Колян… простите, Николай…

– Что за Николай? – встревожилась женщина.

– Тот аферист, – с легкой усмешкой пояснила баба Надя.

– Да, – согласился Костя, натянуто улыбаясь. – Только никакой он не аферист. Просто лезет куда не надо и хочет того, чего хотеть не надо. Вернее, пока не надо. Ну так вот, я отвлекся… Я и Колян… Простите…

– Ладно, – с усталой улыбкой отмахнулась Надежда Ивановна. – Колян – это тоже имя. У нас тоже Митьки, Сержики, Вованы.

– Ну, хорошо, значит, Колян и я – направлены в деревню именно по нештатному приказу дочери губернатора. Не по его инициативе, конечно. По инициативе всех, кто с ним связан. Ведь эти «золотые» дети – сами знаете…

– Не знаем, – после короткой заминки ответила Надежда Ивановна. Соседка поддержала ее рассеянным кивком.

– Ну, после ее рассказов – о том, что здесь много вампиров и много людей пьет, ведет беспорядочный образ жизни, некоторые гуманитарные деятели обеспокоились, – и, пожалуйста, штаб дает задание. В общем, мы должны выяснить, что экологически чистой деревне Сосново ничто не угрожает. – Поняв по лицам женщина, что те его до сих пор не совсем понимают, психолог внушительно добавил: – Ни снаружи, ни снутри. Исследования показали, что Сосново – самая социально здоровая деревня, и экологически чистая…

С полминуты женщины сидели в тяжелой задумчивости. Костя, нетерпеливо теребя колени кончиками пальцев, ждал ответа. К его удивлению первой ответила хозяйка.

– Ну ладно, раз надо – так надо. Правда, Нина?

Нина ответила вялым кивком. Потом недолго подумала, и задала психологу вопрос: – А почему вы будете проверять снутри только тех, кто связан с вампирами… Что вы удивляетесь? Это ведь не коматозники, а вампиры…

– Если можно – объясните, пожалуйста, популярно. – Попросил Костя. Ему это было вовсе не нужно. Он уже знал, что одни считают эти «случаи вампиризма» фантазиями сумасшедших того времени, а другие – что это были действительно коматозники, которые после погребения выходили каким-то образом из своих могил. Ему нужно было просто время – для того, чтобы придумать очередное доказательство своей аферы.

– Это было давно. Сосново тогда называлось Урдинка. В соседнем поселке начался вампиризм. Несколько людей были похоронены. Потом вышли…