И десять лет прошли для них в Моаве,
как странный, дивный сон.
И сыновей Ноемини бесправных
с земли унёс к отцу навеки он.
И незачем вдове терпеть чужбину,
когда, по слухам, одарил народ
Бог новым хлебом, и Судья Аод
Израилем достойно правит ныне
уже который год.
И вот вдова со снохами своими,
наперекор судьбе,
из этих мест, не ставших ей родными,
отправилась на родину к себе.
И вот они подходят к Иордану.
Там за рекой гористая страна.
То Иудея – родина видна.
И в дымке предрассветного тумана
им говорит она:
«Спасибо, что меня вы проводили.
А дальше – я одна
Я знаю: вы сынов моих любили,
но я теперь вам больше не нужна.
Вы молоды ещё и жить вам долго.
Вернитесь в дом отцов и матерей.
Господь воздаст вам милостью Своей
за вашу ласку и за верность долгу,
любовь к семье моей.
Делить со мною жизнь намного хуже.
Пускай Господь вам даст
пристанище, покой в шатре у мужа,
пусть наградит детьми своими вас».
И с тем Ноеминь их поцеловала,
но снохи в слёзы: «Нет пойдём с тобой.
Твой Бог и твой народ для нас родной»!
Ноеминь им на это отвечала:
«Зачем идти со мной?
О, разве есть сыны ещё во чреве,
которые сейчас,
как листья и плоды на старом древе,
мужьями возродились бы для вас?
Да если бы во тьме шатра ночного
сегодня я с мужчиною была
и двух сынов счастливо родила,
вам не дождаться мужа дорогого.
Пора моя прошла.
Нет, дочери мои, вам ждать не нужно.
Забудьте обо мне.
Я знаю: вы верны и небездушны,
но ваше счастье в вашей стороне»!
Они опять рыдали и вопили,