Я горд, что русский генерал

Поскольку меня продолжают обвинять в том, что будто бы тогда я чуть не развязал третью мировую войну, хочу уточнить: мы действовали строго в рамках международного правового поля, очерченного резолюцией 1244 СБ ООН, которая предоставляла равные права нам, американцам и натовцам.

– Официальная поддержка Москвы у вас была?

– Тогда в России была очень интересная ситуация. Президент вроде как болел, правительство во главе со Степашиным только сформировано, причем с урезанными полномочиями, и поскольку других сильных политических центров в стране не наблюдалось, МИД и Министерство обороны нередко действовали на свой страх и риск. Но в этот раз принципиальное согласие Ельцина было получено, чего мог и не знать, например, телеведущий Евгений Киселев, который уже подготовил передачу о том, как генералы якобы обманули Ельцина. Так вышло, что практически никто не знал о том, что президент был в курсе дел с самого начала.

И вот совещание у Ельцина на следующий день после ввода нашего батальона. Естественно, маршалу Сергееву никто руки не подает, воротят от него носы. Игорь Дмитриевич делает обстоятельный доклад и упоминает о том, что командование английской бригады напросилось к нам на ночлег. И вдруг голос Ельцина: «Рюмку-то налили?» – «Конечно, Борис Николаевич…»

В общем, кончилось тем, что Ельцин обнял Сергеева и поблагодарил его за то, что он «щелкнул Клинтона по носу». И уж тогда к поздравлениям присоединились все остальные. Все вдруг стали соучастниками.

– Говорят, в НАТО был праздник, когда стало известно о вашей отставке.

– Строуб Тэлбот пишет, что он по этому поводу поздравил своих генералов. Кстати, еще раньше, в мае 2001 года, после очередного заседания совета Россия – НАТО, лорд Робертсон пригласил в свой кабинет нашу делегацию, вручил мне запонки с символами НАТО и России, бутылку виски и сказал, что это в память о нашем сотрудничестве, которое «не всегда было приятным, но всегда конструктивным». То есть они заранее знали, что я ухожу. В самолете на обратном пути поинтересовался у министра обороны Сергея Иванова, что это все значит. Он: «Ну что вы! С вами так приятно работать…» Но я понимал, что Сергей Борисович лукавит, потому что натовской информации о наших внутренних делах можно было доверять.

Впрочем, был случай, когда они несколько поспешили со мной распрощаться. На очередном раунде переговоров мой контрпартнер генерал Фогельсон в присутствии Мадлен Олбрайт выразил сомнение в том, что я соглашусь с теми предложениями, которые они подготовили. И тогда Олбрайт вспылила: «Я веду переговоры не с генералом Ивашовым!» И потом бросила фразу: «Не делайте большую ставку на маршала Сергеева и генерала Ивашова, очень скоро Ельцин их снимет».

И действительно, после наших расхождений по югославскому вопросу Черномырдин пришел к Ельцину с проектом указа о моей отставке. Как мне потом передали, указ Ельцин подписывать отказался, причем с комментарием: «Не буду снимать. Вот пусть он их мочит!»

– Когда вы защищали Милошевича в Гааге, приходилось ли встречаться с Карлой дель Понте?

– Нет, не приходилось. Там по каждому обвиняемому была сформирована своя судебная группа. Кроме меня в пользу президента Югославии свидетельствовали Евгений Примаков и Николай Рыжков. Но я был единственным из свидетелей, который давал показания два дня подряд. В частности, в первый день я рассказал о двух перехваченных телефонных разговорах Мадлен Олбрайт с Хашимом Тачи. Еще до главных событий он как-то опрометчиво заявил, что, дескать, на территории Косово, кроме албанцев, не будет никого – ни НАТО, ни сербов. Олбрайт, тогда она звонила из Германии, сняла трубку и выдала неразумному косоварскому лидеру по первое число. Следующий их разговор состоялся 25 марта 1999 года, на второй день после начала бомбардировок. На этот раз Олбрайт вышла на связь из США. «Где ваше восстание, – кричала она в трубку, – почему вы не поднимаете восстание?» Когда я привел эти факты, судьи вытаращили глаза.

Но на следующий день состав суда был мрачнее тучи. Видимо, с ними уже провели разъяснительную работу, и представитель британской Фемиды решительно потребовал, чтобы я объяснил, на каком основании прослушивался телефон госсекретаря США. Полагаю, что мой ответ его разочаровал еще больше. Я сказал, что мы отслеживали не звонки Олбрайт, а разговоры бандитов и террористов, и если она выходила с ними на связь, нашей вины в этом нет…

– Вы считаете, что смерть президента Милошевича в камере была неслучайной?

– Конечно. Во-первых, процесс шел не в пользу НАТО. Во-вторых, Слободан не был сломлен. Любое его выступление в суде носило атакующий характер. Они не знали, как остановить поток той информации, которую выдавал Милошевич. А убить можно по-разному. Например, оказанием не той помощи, которая требуется по медицинским показателям, несвоевременным оказанием или вообще неоказанием помощи. Готовясь к процессу, я провел у Милошевича в камере много часов, и он мне рассказал, что те таблетки, которые ему выдавали в тюрьме, снижают давление, но имеют странные побочные явления: ухудшается память, замедляется речь, голова не работает. Он предполагал, что это не случайно.

– Каким могло быть решение суда по делу экс-президента Югославии?

– Моему другу генералу Ойданичу, которого я тоже защищал, без личного участия – таковое трибунал не разрешил, дали шестнадцать лет тюрьмы. Слободану Милошевичу могли присудить пожизненное заключение, то есть его все равно убили бы. Оправдательный приговор был невозможен, потому что тогда следовало бы обвинение НАТО, Гаагского трибунала, Армии освобождения Косово.

– Что же нового можно сказать об Армии освобождения Косово?

– Наркоторговцы присмотрели Косово еще в конце восьмидесятых, потому что здесь сходятся два основных направления наркотрафика – албано-кавказский и турецко-кавказский. По их планам, перевалочные базы должны были расположиться в Северной Албании и на территории Македонии, а Приштина – стать главным диспетчерским узлом. Первую теневую структуру наркомафия создала в Албании. А когда там произошел дефолт, когда разграбили воинские склады, наркомафия скупила оружие, растащенное населением, и хорошо вооружилась под видом Армии освобождения. На первых порах буквально во всех американских реестрах АОК числилась нарко-террористической организацией. Это уже потом их залегендировали под борцов за независимость и переориентировали на национально-освободительную борьбу.

– Вот и вашей родной Киргизии не повезло – оказалась на пути наркопотока.

– Размышляя о событиях на моей малой родине, я вспоминаю Ахмад Шаха Масуда, с которым мы дружили и встречались и в Афганистане, и на территории Таджикистана, когда Россия поддерживала Северный альянс. Он на многое раскрыл мне глаза. Как-то сказал, что было время, когда исламский мир смотрел на Советский Союз, как на яркую звезду. Я удивился: «Вы социалист, господин Ахмад Шах?» Он рассмеялся: «Нет, просто мусульмане Советского Союза имели то, что не имел ни один мусульманский народ мира». И действительно, республики Средней Азии имели свои академии наук, имели свое высокое искусство, культуру, свой театр и кинематограф. Где это все сейчас?..

Олег Одноколенко

Сайт «Россия и соотечественники» 20.08.10

Мамаев курган

Губы шепчут: «Мамаев курган», как молитву.
Но простите меня, ветераны войны,
Не могу воссоздать Сталинградскую битву,
Словно, это не быль, а полночные сны…

Разметав тишину, взбунтовалась стихия,
Одуревшая мощь рвется к волжской воде,
И солдатской судьбой вгрызлась в землю Россия,
Поплыли косяком души к светлой звезде.

Как представить себе ураган из металла,
Покрасневшую Волгу и смерчи огня?
Шевелилась земля и от боли стонала.
Не могу все представить, простите меня.

Я стою в тишине у подножья кургана,
Скорбный звон обелисков плывет в небесах,
И земля кровоточит, как братская рана,
И туманом над Волгой рассеялся страх.

Где, скажите, вы, павшие, черпали силу,
Чтобы в этом кромешном аду победить?
Даровал вам Господь умереть за Россию,
Нам завещано помнить об этом и жить.

Губы шепчут: «Мамаев курган», как молитву.
Но простите меня, ветераны войны,
Не могу воссоздать Сталинградскую битву,
Словно, это не быль, а полночные сны…

«Берегите офицера. Ибо он стоит на страже русской государственности»

В канун Дня защитника Отечества по инициативе Высшего офицерского совета России и Военно-Державного Союза России в Москве прошло Общероссийское офицерское собрание с повесткой дня: «О повышении роли офицерского корпуса России в политической жизни страны и укреплении ее безопасности».

Вел собрание депутат Государственной Думы РФ генерал армии И.Н. Родионов. С докладами выступили председатель Военно-Державного Союза генерал-полковник Л.Г. Ивашов и сопредседатель Высшего офицерского совета, Верховый атаман Союза казаков полковник А.Г. Мартынов. В работе собрания приняли участие более 850 представителей военно-общественных организаций из 62 регионов России, а также Белоруссии, Украины, Грузии, Армении, Прибалтики, Приднестровья, Абхазии.

Были приняты следующие документы: Постановление Общероссийского офицерского собрания, Кодекс чести русского офицера, Положение о территориальном офицерском собрании, Обращение к офицерам, всем гражданам России «Офицеры России – державная политическая сила!», Заявление «Полковник Квачков неподсуден!». Избран новый состав Высшего офицерского совета России.

Мнением о прошедшем собрании с МиК поделился генерал-полковник Л.Г. Ивашов.

Форум офицеров, состоявшийся в помещении театра «Содружество актеров Таганки» (за проявленное гостеприимство наша особая благодарность народному артисту России Николаю Николаевичу Губенко), поднял огромные пласты российских проблем. И не личные социальные неурядицы всколыхнули офицерский корпус России, представители которого прибыли в Москву из самых различных регионов страны от Дальнего Востока до Калининградской области. Людей в погонах мобилизовали всеобщая беда, витающая над Россией, тревога за будущее страны, осознание необходимости совместных действий, чтобы остановить деградацию и развал системы обороны и безопасности.

Офицеры России, отдавшие свои лучшие годы служению Отечеству, отчетливо понимают, какую участь готовят нынешние правители страны подавляющей массе населения страны, что ждет армию и флот, оборонку, военную науку. Они наглядно видят всю лживость и продажность правящей элиты России и обслуживающих ее информационных, законодательных, правоохранительных и иных систем.

Об этом шла речь на Общероссийском офицерском собрании. И не было ни одной фразы о том, чтобы бить челом перед т. н. министром обороны и Верховным Главнокомандующим о повышении жалованья, пенсий, льгот и т. д. Участники собрания вели разговор о том, чтобы организоваться в надпартийную, общенациональную политическую силу, способную стать ядром державно-патриотических сил России, и общими усилиями вернуть власть народу и сменить антинародный внешний и внутренний курс страны. И конечно, особая обеспокоенность проявлена делегатами к судьбе армии и флота.

Отмечалось, что, хотя С. Иванов буквально из кожи вон лезет, стремясь показать масштабные изменения к лучшему в возглавляемом им ведомстве, ситуация с боеспособностью не только Вооруженных Сил в целом, но даже отдельных частей и соединений ухудшается. На одном из заседаний Высшего офицерского совета моделировалась (известными военачальниками) возможная операция по отмобилизованию мотострелковой и танковой дивизий. В результате пришли к выводу: в существующих ныне нормативах отмобилизование не реально – технику необходимо пропускать через ремзаводы, приписной состав резервистов – через учебные сборы (если, конечно, их удастся отловить).

Откликаясь на недавнее преступление в Челябинском танковом училище, Президент России поставил задачу министру обороны подготовить предложения правового и организационного характера для улучшения воспитательной работы в Вооруженных силах. Поможет ли это, как и введение военной полиции, за которую должностные лица Минобороны схватились как за панацею? Вряд ли, ибо не дается ответ на принципиальный вопрос, без решения которого невозможно коренным образом изменить положение. А именно: кому должна служить армия, в чьих интересах действовать, что защищать? Конечно, солдату и молодому офицеру внушается, что армия служит народу и защищает народ. Но, глядя на обездоленных матерей, отцов и сестер, солдат не может не осознавать, что их впору защищать от грефов, ельциных, абрамовичей.

Сегодня людям в погонах ясно, что нынешнее руководство России предназначает армию, спецслужбы, правоохранительную систему для защиты интересов большого, воровского, прежде всего, бизнеса. В начале 90-х годов, когда формировалась матрица реформ, один из идеологов новой России Д. Драгунский писал: «…В оазисе рыночной экономики будет жить явное меньшинство наших сограждан (может быть, одна десятая часть нашего населения). У жителей этого светлого круга будет намного больше даже конкретных юридических прав, чем у жителей кромешной тьмы. Но для того, чтобы реформы были осуществлены. особую роль призвана сыграть армия. Армия в эпоху реформ призвана обеспечить порядок. Что означает – реально охранять предпринимателей от бунтующих люмпенов. Еще грубее – защищать богатых от бедных, а не наоборот, как у нас было принято 74 года». Таким образом, в самом начале реформ была поставлена задача создать наемную армию карательного типа.

И как бы идеологи власти не надрывались в патриотической риторике, понятно, что воевать за Родину и воевать за олигархические интересы – это не одно и то же. И люди это хорошо понимают. Они ногами «голосуют» против такой армии. Одни избегают призыва, другие – бегут из нее, в результате нравы в казарме приобретают полукриминальный характер.