Грис-космоплаватель

– Значит их всего семь?

– Да и один потаенный, Срединный Мир, или Мировой Стержень, иначе именуемый Центром Мироздания.

– А почему он – потаенный?

– Как тебе сказать, – пилот пожал плечами. – Потому что его уже давно нет. Раньше он как бы скреплял, объединял, создавал ось, на котором вращались все остальные миры. Но с некоторых пор он исчез, закуклился, ушел в себя и с тех пор о нем никто ничего не ведает. Тем, кто найдет его обещана большая награда… – В это время капитан сердито закашлял и пилот увел разговор в сторону. – Таковы семь основных миров, лежащих на плоскости. А кроме них есть еще миры кромочные, где можно шею свернуть, есть торцовые, где сплошная погибель, реберные, куда лучше не соваться.

– Почему?

– Понятия не имею, – признался тот. – Но те, кто попал в эти миры, назад уже не вернулись, поэтому мы предпочитаем туда не соваться.

– Но раз вы так быстро летаете…

– Не летаем, а «фуррычим», – строго поправил его пилот.

– …то что вам стоит снова подлететь в Солнечную систему?

– Это еще зачем?

– Ну… – мальчик уклончиво пожал плечами, – говорили, что на Марсе, эта планета недалеко от Земли, тоже есть жизнь. Там даже нашли каналы.

– Во-первых, Фуррандан нацелен на проникновение к атмосферным планетам, а во-вторых в его фуррыканьи сквозь миры очень велик процент случайного. Да и миры ведь не стоят на месте. Так что для нас вероятность дважды войти в одну и ту же точку практически равна нулю.

– Так значит я… – голос мальчика задрожал.

– Что случилось? – встревожился Флийт.

– Так значит я никогда в жизни больше не вернусь на родину?! – воскликнул Грис. – И не увижу больше ни мамы, ни папы? Никогда?!

– Он опять собирается исторгать из глаз хлористый натрий, – вздохнул Флийт.

– Немедленно прекрати лить свои дурацкие слезы! – распорядился Флайт. – Эти выделения вкупе с отрицательными эмоциями чрезвычайно вредно действуют на мозг Фуррандана.

– Но вы должны, должны будете доставить меня обратно! – заупрямился Грис. – Вы слышите? Вы просто обязаны это сделать!..

– Уведите-ка его отсюда, – распорядился Флайт, отвернувшись к экрану, на котором расстилалась безжизненная каменистая пустыня. Схватив плачущего мальчика за руки Флийт потащил его к выходу. Внезапно они услышали крик, от которого у всех присутствующих заболело в затылке и застучало в висках:

– Спасите! Спасите меня от этой ужасной твари!

И в дверях отсека появился Шалый, который с упоением терзал Пшука. Обычно, уходя Грис подвешивал мешок повыше, чтобы медведь не мог его достать. Но на этот раз либо медведь оказался хитрее, либо Пшук проморгал его приближение и попал в крепкие медвежьи лапы. Однако, увидев Флийта, который тащил к двери упирающегося Гриса, медведь выпустил из зубов мешок и с яростным рычанием набросился на пилота. Не удержавшись на ногах, тот покатился по полу, задел капитана, сшиб с места Фулля и все вместе они вкатились в переплетение тончайших нервных центров, которые служили пультом управления летающим гигантом. В ту же секунду на них навалились перегрузки, затем отсек задрожал крупной дрожью, все вокруг застонало, заскрипело, завопило и наступила гробовая тишина и темнота.

Затем приятный мужской баритон произнес:

– Эй, на «грибочке»! Приказываю немедленно лечь в дрейф и не делать резких движений. Если попытаетесь драпать – я вас разделю на части.

Все это было произнесено голосом неторопливым и уверенным в своих силах. Обратив взгляды к глазу-экрану фарарийцы обнаружили, что на этот раз Фуррандан угодил в самый настоящий глубокий космос. И совсем рядом с ним, поблескивая холодными бликами стальных плоскостей на фоне лучей далекой белой звезды, висели два звездолета довольно замысловатой конструкции.

– Пираты! – в ужасе воскликнул капитан Флайт и закусил зубами собственную растрепанную бороду.

Глава 6

В течение нескольких мгновений тишину в «черепе» Фуррандана нарушало лишь судорожное дыхание фарарийцев. Потом Грис шмыгнул носом и протянул:

– Простите меня… пожалуйста… – фарарийцы смерили его уничтожающими взглядами. – Я не хотел, я…

– О безбородый отпрыск долговязого племени! – в сердцах воскликнул Флайт, замахнувшись на него обрывком нерва.

– Не шевелись, торгаш! – рявкнул неведомый голос. – Вы у нас как на ладони. Еще одно движение – и мы влепим в вас полмиллиарда мегарад.

– Нет-нет, простите, я случайно, – заискивающе пролепетал Флайт, бросив на мальчика взгляд, полный ненависти. – Вы напрасно тратите на нас свое драгоценное время. Мы простые обедневшие путешественники, и если и нарушили ваши границы, то сделали это совершенно случайно. Мы готовы заплатить пошлину, но… если бы вы знали, как мы бедны!..

– Бедный фарариец! – расхохотался неизвестный собеседник. – Это и в самом деле редкость! Готовый экспонат для Музея Вселенских Диковинок! И что ты там еще толкуешь мне о границах? Мои границы расположены в нулевой плоскости и простираются до плюс-минус Бесконечности по всем радианам мироздания. Я сам для себя устанавливаю границы и сам нарушаю их, когда и где мне вздумается, не подчиняясь при этом иному закону, кроме собственной прихоти. Ибо я – Звездный Вергойн, вечный скиталец в этом бренном мире мрака и лжи…

– Вергойн! – взвыл Фулль, в страхе тряся своей куцей бородой. – Мы пропали!

– Ну что же, когда-то мы должны были с ним встретится, – процедил сквозь зубы капитан Флайт.

Пока длился этот разговор, один из звездолетов подошел так близко, что можно было различить горящие иллюминаторы его многочисленных рубок, заклепки надстроек, какие-то решетки с ячейками непонятного назначения. Кое-где прослеживались грозные серебристые сигары ракет, сидящих в боевых кассетах. Раз или два мелькнули яркие бирюзовые искорки лазерных прицелов.

В целом звездный корабль что-то походил на «пыльники», которые земные ребятишки во множестве изготовляли, маясь от скуки на уроках пения или рисования из искусно сложенного листа тетрадной бумаги. В готовом виде «пыльник» представлял собой многослойный бумажный ромбик, по конструкции и роду деятельности являвшийся точной копией кузнечных мехов. После того. как в них засыпали меловой пыли из-под классной доски, эти импровизированные меха исправно испускали тонкие струйки пыли, заставляя противника чихать, фыркать и морщиться и оставляя на темных школьных брюках и платьицах нестираемые белесые следы. У пиратского звездолета в месте, где у «пыльника» располагалось отверстие, находились сопла, светившиеся ровным сиреневым светом.

Когда на экране можно было разобрать даже следы сварки на листах обшивки, в борту звездолета образовалась щель. Раздвинулись толстые стальные плиты, и вскоре на этом месте образовался обширный проем. Спустя еще несколько минут звездолет проглотил тело Фуррандана с такой же легкостью, с какой, должно быть, кашалот мог бы заглотать косячок молодой кильки.

Внутри корабля царил кромешный мрак. Затем откуда-то сверху ударили снопы света и фарарийцев вновь затрясло.

– Безумцы, что вы делаете!? – воскликнул Флайт. – Немедленно снимите оковы. Наш Фуррандан необычайно свободолюбив. Он не потерпит неволи.

– Тихо! – прикрикнул на него Вергойн. – Приказываю всем заложить руки за головы и выходить по одному.

Капитан и пилоты медленно побрели к выходу. Вся команда братьев-фарарийцев уже собралась в главном коридоре корабля, который именовался «трахеей». На лицах «печеночников», «желудочников», «почечников» и всех остальных были написаны подавленность и отчаяние.

– Мужайтесь, братья, – с достоинством сказал капитан. – Еще и не то бывало! Вспомните наши приключения на Острие Иглы, в Верти-Крутице и в Переплетании! Вспомните, как мы выбрались из когтей Старого Какубана, натянули нос Кромбу и Крембу, пустили пыль в глаза и обвели вокруг пальца властителей Каргеле – как-нибудь и с этим фанфароном поладим, клянусь фарром Фуррандана!

И, с гордым видом забросив распустившуюся бороду за плечо, Флайт прошествовал по трахее, в глубине которой уже образовался вход, забрезжил свет и потянуло морозцем и свежим воздухом.

Грис подхватил на руки Шалого и уже собрался было выходить, когда ему под ноги попался мешок.

– А меня? – жалобно воскликнул он. – Возьмите и меня с собой. Только никому не говори, что я разумный, а то меня могут похитить, а мне нервничать противопоказано. Ведь во мне лежит такое…

– Ладно, – сказал Грис, забрасывая его за спину, – только веди себя смирно, а то опять начнешь кричать да прыгать.

– О, я буду вести себя скромнее самого скромного мешка, – заверил его Пшук.

Сдавленный мощными гравитационными кольцевыми захватами, Фуррандан повис в воздухе в грандиозном ангаре пиратского звездолета. На подвесных площадках на разных уровнях у стен уже толпились несколько сотен созданий самого причудливого вида. Среди них были двутелые и полутораголовые, были существа змееногие и слоноподобные, а также один спрут малинового цвета с янтарными глазами, сжимавший в щупальцах диковинного вида двуствольный лучемет.

На центральной платформе, которая медленно подплывала к беспомощному обмякшему телу мироходца, в окружении воинов, закованных в бронированные скафандры с оружием в руках, стоял высокий мужчина с длинными, снежной белизны волосами. Кожа его лица имела светло-голубой оттенок, глаза были ярко-синего, буквально василькового цвета с рубиновыми зрачками. Это и был командор Вергойн. Грис его сразу узнал. Именно он по ночам приходил в его сны, он заманивал его на глухую поляну и с его безмолвного благословения и совершались все грисовы ночные похождения. С плеч его мягкими складками спадало просторное одеяние, чем-то смахивающее на античные хитоны, подпоясанные широким кушаком с кистями, за который было заткнуто нечто вроде кинжала. Рядом с ним стоял угрюмого вида бритоголовый крепыш с огромными плечами и массивными, достигающими ступней руками с огромными перекатывавшимися узлами мускулов.

– Почтенный Флайт! – воскликнул Вергойн, вглядевшись в понуренную фигуру капитана фарарийцев. – Ка-кая счастливая встреча! Очень рад вновь тебя уви-деть, – улыбка пирата не предвещала ничего хорошего.