Оценить:
 Рейтинг: 0

Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Год написания книги
2017
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
5 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Фон Штаден был старым и опытным лисом. За годы службы ему доводилось выбираться из самых разных переделок не только на поле боя, но и в особо опасное мирное время, когда донос на иноземца мог стать хорошим ходом для карьеры очередного боярского отпрыска. Он умел видеть жизнь без лирики. Вот и сейчас он прекрасно понимал, что поляки выигрывают баталию. Впрочем, гибель их отряда будет не совсем напрасной: подошедшие русские войска отплатят за них разгромом, и немало гордых шляхтичей обагрит своей кровью берег речки. Однако видеть, как стройные ряды всадников превращаются в кровавое месиво, было больно. Хотя война есть война. И все же…

Вот с холма на русскую конницу обрушились новые польские хоругви. На высоких и статных конях, плотным строем, с крыльями за спиной и грозными пиками наперевес на ряды русских всадников неслись по пологому холму явно отборные рыцари в сверкающих шлемах и кирасах, намереваясь врубиться в тело строя, смять его. На вершине холма показались новые ряды.

Берег густо обагрился русской кровью. Началась паника. Лошади метались по узкой полоске, налетая на всадников, мешая отступить. Фон Штаден четко представил то, что сейчас случится. Еще натиск – и конница поляжет. Паника лишает людей силы. Подполковник прикрыл глаза. Вдруг рядом послышался голос поручика Бейтона – дельного, хотя и чрезмерно честолюбивого по молодости лет офицера его полка.

– Господин подполковник, позвольте мне с моей ротой прикрыть отход! – почти крикнул Бейтон.

А что? У этого молодца может и выйти – свою роту он гонял не в пример остальным. Честолюбие бывает и полезным. В конце концов, хотя бы прикроют собой отход и свяжут поляков еще на полчаса. А там, смотришь, до подхода основных сил те и не уйдут далеко. Подполковник обернулся на Якова Черкасского. Тот понял и кивнул.

– Выполняйте, поручик, и помоги вам Бог!

***

Рота почти бегом перебралась на другой берег по неглубокому броду и с ходу, выстроившись в ряд, дала залп по наступающим гусарам, устремившимся потоком к новой цели. Строй всадников заколебался.

– Второй полутонг, пли! Первый перезаряжай! – скомандовал Альфред.

Новый залп. Всадники начали сбавлять скорость, врезаясь в уже павших воинов и лошадей. В строю появились ощутимые прорехи. Эх, был бы третий залп, эти «крылатые» зазнайки полетели бы на своих перышках во все стороны. Но залп не успевал.

– Выставить пики, мушкеты вглубь строя! – командовал он.

Всадники уже близко. Альфред сжал пику так, что костяшки пальцев побелели. Не первый раз, а все равно страшно. Всем страшно. Но в этот миг грянул залп. Подошли остальные роты пехотного полка. Конница отступила. Отошла вслед за ней и пехота.

Восстановилась картина, которая была перед началом сражения. Поляки могли праздновать победу. Но русские помнили свою задачу: задержать отступление, дать время Трубецкому подойти ближе. Значит, все сделано правильно. Альфред достал трубку и чудом оставшийся сухим после двойной переправы кисет, дрожащими пальцами принялся набивать ее табаком. Из его роты погибли пять солдат. Еще полегло несколько сотен всадников. Что ж, могло быть хуже.

***

– Вот так вот мои орлы и спасли бой, – проговорил старый полковник.

– Так отступили же? – спросил молодой казак.

– Так ведь и нужда была не разбить, а задержать. Чтобы не утек лях. Чтобы его разбить, силенок у нас было маловато. А так вышло, что и отряд сохранили, и ляху уйти не дали, – спокойно разъяснил Бейтон.

– Да… – задумчиво протянул старший. – Лихое дело. Ну а дальше-то как?

– Дальше – известно как: ляхи на том берегу закрепились, а мы – на этом. Так и стояли. После боя отходили. Я к своим орлам пошел.

Полковник уставился на костер. Вспомнил даже не радость, а гордость, восторг, распиравшие его грудь после боя. Он смог. Смог выковать из этих мужиков настоящее оружие. Они не дрогнули под конной атакой, выдержали, отбились. Казаки тоже молчали.

– Ну, слушайте далее, – проговорил старик.

***

Бейтон подошел к своим солдатам, свалившимся кто где смог, отходящим от марша и боя. Некоторые стали подниматься.

– Не вставать. Вы герои, которые сегодня спасать армию! Я вами гордиться! – громко крикнул он. Он и вправду гордился своими солдатами. Сегодня они вели себя не хуже ветеранов старого Валленштейна, легендарного полководца империи. Да и собой гордился. Он смог их научить.

– Поручик Бейтон? – спросил подъехавший воин в дорогой шапке.

– Я есть он.

– Вас кличут князь Барятинский и воевода Яков.

– Сейчас ехать, – ответил Бейтон, уже вскакивая на коня.

Он поскакал вслед за гонцом к группе офицеров в центре полевого стана, который стал образовываться располагавшимися на отдых частями.

Остановившись перед командующим, Бейтон поклонился и доложил на русском языке:

– Поручик солдатский полк Альфред фон Бейтон прибыть!

– Молодец поручик! Уже и язык выучил, – усмехнулся боярин-воевода. – Хорошо послужил. И войско сберегли, и полякам уйти не дали. Теперь уже не уйдут. За храбрость и воинское разумение жалую тебя тремя рублями. Сам о тебе государю доложу.

– Я благодарить за честь! Это мой долг!

– Ну, иди, поручик, к своим орлам. Завтра подойдут войска князя Алексея, и начнем погоню за Радзивиллом. Пока отдыхай.

Бейтон вновь поклонился и, отъехав, направился в свое расположение. Приятно было? Конечно, приятно. И деньги не лишние. Да чего скрывать – оценка командира всегда важна. Кажется, он останется в этой странной стране. Привыкнет. Должен привыкнуть.

***

– Так и погнали мы того Радзивилла до самой его Литвы, – закончил рассказ Бейтон.

Казаки внимательно слушали, ловя каждое слово. Большинство из них всю жизнь прожили в Сибири, и жизнь эта проходила в бесконечных стычках с местными (далеко не мирными) народами, в походах, погонях. Другого они просто не знали, да, наверное, и не хотели знать. Казак – не должность и не сословие. Казак в Сибири – это судьба. Потому и рассказы старого полковника слушали, затаив дыхание. Или вид делали из уважения к славному голове – кто их разберет. Но слушали, не перебивая.

– Славная битва, – промолвил старший. – Силен был покойный царь-батюшка.

– Да и мы были молодцы что надо, – в тон ему ответил Бейтон.

Костер догорал. Казаки стали располагаться на ночлег. В палатку идти не хотелось. Старик послал за шубой и улегся на ближайшую телегу. Полог звездного неба раскрылся над ним, отражаясь в водной глади, окаймленной вековыми кедрами, сбегавшими с сопок к озеру. Но перед глазами вновь возникли картины далекой уже молодости.

***

Через два дня после баталии при Шкловке русская армия князя Трубецкого в сражении при селе Шепелевичи настигла и разгромила отряд Януша Радзивилла. Сам Великий гетман едва ушел от погони. А через месяц сдался Смоленск. Поднепровье полностью отошло под руку России. Очищены от поляков Волынь и Галич.

После царского пира (на который Бейтона, конечно, и не подумали позвать – не того полета птица) Алексей Михайлович с ближними боярами отбыл в Вязьму на зимовку – в Москве было моровое поветрие. Кампания постепенно затухала. Шла осень. Дороги делались все более непроходимыми. Армии располагались на зимние квартиры. Полк фон Букховена был расквартирован в Шклове. Солдаты строили землянки и избы для офицеров. Обживались.

Но война не кончалась. Враг снова собирал силы. Правда, это еще когда будет: зимой-то нормальные люди не воюют. В землянках и избах жарко топились печи, солдаты отходили от сражений и учений, кряхтели, вспоминая свои деревни и односельчан, жалея о несбывшейся мирной жизни. Офицеры тоже вспоминали дом (те, у кого он был), завязывали короткие интриги с сельскими красотками, пили кислое местное вино.

В эти дни, наполненные особым покоем, возможным только в короткий перерыв между сражениями, армия Януша Радзивилла форсировала реку Березину, ставшую временной границей между противниками, и двинулась на Могилев. Начиналась кампания 7163 года от Сотворения мира, или 1655 года от Рождества Христова.

Глава третья. Могилев

Шклов – городок небольшой, но вполне уютный. Расположился он среди широких полей и пологих холмов с перелесками, верстах в сорока от Могилева. В центре города – небольшая площадь, на ней – ратуша и дом градоначальника. Прежде была греческая церковь, но после смерти короля Владислава, отличавшегося умеренностью и осторожностью, на греческую веру начались гонения. Церковь разрушили. Собственно, эти гонения и стали причиной того, что маленькие люди и бедные шляхтичи из местных охотно переходили под руку Московского царя.

Если центр Шклова еще чем-то напоминал город, то окраины, начинавшиеся сразу за площадью, были вполне сельскими, отгороженными от мира не стеной, но деревянным частоколом с деревянными же башнями. Впрочем, дома добротные, для тепла и чистоты обмазаны глиной, крыты глиняной же черепицей, а не соломой. Да и жители богаты. Есть две корчмы, которые в этих местах обычно содержат евреи, несколько лавок с самыми разными товарами, большой рынок.

Здесь и располагался на зимовке полк ван Букховена. Военных оказалось больше, чем всех жителей городка. Потому в домах разместились только офицеры, да и то не все. Для солдат вырыли землянки, как могли их утеплили. Для офицеров, предпочитавших находиться поближе к солдатам, поставили срубы-пятистенки. Посередине расчистили площадку для солдатского учения, которым, впрочем, докучали не особенно сильно. Морозы стояли такие, что даже от мысли выйти на улицу делалось холодно.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
5 из 9

Другие электронные книги автора Леонид Бляхер