Неандерталец

…раздался треск ломаемых веток и Андрей рухнул куда-то вниз.

Глава пятая: Рэту

Больно, какая сволочь вырыла эту яму, да еще и короткое копье установила наконечником вверх? К счастью, острием он содрал только кусок мяса с груди, а не проткнул себя насквозь.

– Ох,– хотел встать на ноги и тут же сел обратно. Правая нога жутко болела . Хоть бы ушиб, а не растяжение или перелом. Иначе ему кранты.

– Эссу, Эссу,– захныкала над головой Ам.

Что же делать, скоро стемнеет. Выбраться из ямы не удавалось— нога распухла и он стоял в этой ловушке опираясь на древко копья. Может остаться в ней до утра, а там, глядишь, и полегчает.

– Ам, иди сюда, будем здесь ночевать. И молись своим кроманьонским духам, чтобы ночью в яму не свалился здоровенный кабан, а то и так тесно,– пошутил Андрей.

Ам ночью хныкала во сне, устроившись на обвалившихся в яму маскировавших ее ветках и траве, а он так и не сомкнул глаз. Только совсем уж под утро немного задремал— ему тут же приснилось, что в яму падает огромный вепрь с бивнями мамонта вместо клыков и гоняется за ними по яме. Досмотреть этот увлекательный сон не сумел, поскольку совсем рядом кто-то прокричал его имя.

– Эссу, Эссу, вставай…

«Вставай» прозвучало на грэльском. Когда это Ам успела выучить это слово на языке людей, удивился он спросонья. И голос у нее изменился.

Ам была не причем, над краем ямы торчала огненно рыжая голова молодого неандертальца. Они явно знакомы, раз уж правильно назвал его по имени, а рыжая шевелюра, такая же, как и у него, только оттенок поярче, указывала если уж не на близкие родственные узы обоих, так принадлежность к одной большой семье уж точно. Вот кто устроил здесь ловушку. А с утра пришел посмотреть, не провалился ли кто сюда ночью.

Он передал на руки рыжему сразу же сникшую Ам, а затем с его помощью выполз и сам. Девочка спряталась от незнакомца за его широкой спиной. Интересно, а ведь он сам хотел соединиться с семьей Эссу, может время пришло. Но сначала надо познакомиться, старая схема вполне сходится.

–Эссу,– сказал Андрей, показывая на себя.

– Ам,– кивнул в сторону темнокожей девочки.

– Рэту,– сразу понял рыжий.

Смышленый. Не тот ли это Рэту, который куда-то пропал во время охоты на криворога. А до этого остался без невесты из семьи большеносых. Наверное, он, больше некому. Рэту странно смотрел на него, будто не верил своим глазам. Несколько раз даже коснулся, будто невзначай. Что-то здесь не так, но это можно будет прояснить позднее, а теперь надо решать, как быть дальше. Андрей показал на себя и Ам, махнул рукой на запад и вопросительно посмотрел на рыжего. Он промолчал. Ну что же, значит не по пути. Опираясь на копье, с темнокожей девочкой за ручку поковылял по тропе в сторону равнины.

– Эссу!

Рыжий выглядел так, словно вот-вот расплачется. А ведь ему всего лет семнадцать, подумал Андрей, хотя и вымахал даже повыше него самого. По меркам его времени подросток. И почему на той картине изображавшей эволюцию человека их вид рисовали невысокими носатыми громилами. Носы у него, Рэту и Граки не такие уж выдающиеся, а ростом они не ниже темнокожих. Правда, массивнее, так это да, хоть тут эволюционисты не соврали.

Рыжий, видимо, не сразу понял, что его тоже приглашали присоединиться к их маленькой компании.

– Пошли уже, Огонь,– вспомнил перевод имени Рэту Андрей.– Потом разберемся.

Каждый шаг давался Андрею все труднее и труднее. На правую ногу он уже совсем не мог ступить и использовал копье вместо костыля. Точно растяжение или сломал мелкую кость в стопе. И как же все не вовремя. Если бы не Рэту он, наверное, не дошел до каньона. Рыжий пыхтел, но не сдавался. На шее у него устроилась Ам, в каждой руке он держал по копью, за спину закинул лук, а стрелы передал в руки девочке, а еще на плече висели его пожитки, сложенные в кожаный мешок. В него же Андрей запихал еще и свои запасы соли и «шило». Со стороны он был похож на рыжего ослика, которого жадный хозяин перегрузил вещами.

Когда их маленький отряд добрался до озера, и до дома оставалось совсем чуть-чуть, у Андрея начала кружиться голова. Он осмотрел рану на груди— края ее почернели, а вокруг проявилась краснота. Плохо, занес инфекцию. Рэту виновато прятал глаза.

– Все нормально, Огонек,– сказал он, ободряюще хлопнув его по плечу.

– Осталось совсем немного, и скоро мы будем дома.– И махнул в сторону ущелья.– Туда.

Шли очень долго, уже у самой стены ноги отказали окончательно. Андрея бил озноб. Ну, все— конец. Больниц здесь нет, как и медиков, скорая помощь сюда не доберется. Пора прощаться с каменным веком.

– Рэту, лезь через скалу, там Грака и дети. Помоги им и Ам пережить зиму,– успел сказать перед тем, как впал в беспамятство.

Он бросил свое копье в сторону умело загнавших его в западню темнокожих, и прыгнул со скалы в несущую далеко внизу свои воды горную реку. Удар об воду между валунами, темнота. Эссу лежит на каменистой отмели и не может двинуться, глаза его закрыты, но он все видит. На него села большая черная птица, клюнула в лицо и улетела— что-то ей не понравилось. Он долго так лежал— солнце закатилось и вернулось снова, когда его нашел Рэту. Эссу порадовался за него— он не погиб на охоте, как все думали, а сумел выжить. В будущем он станет прекрасным охотником, с его то умом и хитростью. Он говорит Рэту, что он рад его видеть, но тот почему-то не слышал. С печалью в глазах сидит рядом. Затем перекинул его через плечо и понес куда-то. Темнота.

Его несут в шкуре большерога на закат солнца три охотников из его семьи. Эссу слышит, как тяжело они дышат. Они пришли на каменистый холм, на вершине которого находится большой серый валун. Он знает это место, здесь много маленьких пещер, где лежат погибшие охотники его семьи. Его спускают вниз прямо в шкуре. Внизу их ждет Рэту, он уже все подготовил по обычаю. Вот и его каменная яма, полная цветов, к стене прислонена плита. Он лежит во мраке ямы осыпанный пыльцой пахучих растений. Когда упадет первый снег, охотники придут снова и заберут его нижнюю челюсть, а затем накроют каменную яму плитой уже навсегда. Темнота. Прощайте.

– Эссу, Эссу— зовет женский голос.

Сильные руки открывают ему рот, засовывая в него палку, чтобы челюсти не сомкнулись. Сразу же в горло льется горькая жидкость. Как холодно. Андрей свернулся калачиком и опять впал в беспамятство.

Андрей открыл глаза— в небе ярко светила чуть надкусанная луна. Красиво. Повернул голову— родная поляна в каньоне с ручьем. Он дома. Где все, интересно. Спят, наверное. Приподнялся и увидел всех сразу— в ряд лежали Грака, Младшая, Ам, Старшая и Рэту. С улыбкой посмотрел на спящих— все здесь, и значит все хорошо. Так есть хочется. Хотел встать на цыпочки, чтобы прошмыгнуть на поляну, где вялилась рыба, и тут же упал на землю. Рэту и Грака одновременно вскочили на ноги. Андрей смущенно развел руками, не хотел никого будить, извините, и приставил палец к губам— не шумите, дети спят же. Но его никто не слушал. Крик Граки был слышен, наверное, на стоянке плосколицых темнокожих. Рэту же осторожно подхватил его за подмышки и уложил обратно.

– Не вставай, сейчас принесу поесть.

Поднялся галдеж проснувшихся детей. Все уселись вокруг Андрея, который к собственному удивлению, наелся от небольшого куска рыбы и незаметно снова провалился в сон.

Андрей проснулся от того, что почувствовал легкие прикосновенья рук. Это была Грака, которая втирала ему в рану дурно пахнущую зеленовато- серую массу.

Это же плесень, которая смешана с кашицей из каких-то растений. Ничего себе, природный антибиотик. Не зря темнокожие так хотят научиться грэльскому искусству врачевания. Для каменного века это вообще колдовство— сбить сепсис.

– Пей!

Андрей послушно выпил из кожаного мешочка отвратительную на вкус жидкость. Спрашивать, что это такое не стал, чтобы не портить себе аппетит перед завтраком. Затем Грака осмотрела его ногу.

– Эссу не ходить охота, пока месяц снова не родится,– вынес после короткого размышления свой вердикт первобытный врач.

Это что, две недели сидеть в каньоне. Полнолуние ведь только несколько дней как прошло. Не слишком ли она перестраховывается. Андрей наступил на больную ногу и тут же присел обратно из-за стрельнувшей в стопе боли. И как теперь готовиться к зиме? Нужно ведь еду добывать, шкуры обрабатывать, одежду шить. Кстати, рыжего не видно.

– А где Рэту?

– Идти охота.

Понятно, надо до вечера придумать правдоподобную историю, почему он здесь, а не в своем каменном склепе ждет среди цветов, пока Рэту придет за его челюстью. Что за странный обычай.

– Эссу, Эссу,– обе Гаги и Ам со свистком умоляюще смотрели на него.– Не работает.

– Это называется свисток, девочки.

Еще бы он работал, когда кожух из коры отвалился.

– Принесите три веточки ивы толщиной в мой палец, вечером я сделаю вам свистки.

Грака неодобрительно посмотрела на него.

– Дети собирать дерево.

– Старшая, Младшая, Ам, принесете дрова, а потом уже я сделаю вам свистки, понятно.

Вздохнули и пошли за топливом для костра. У «ниты» не забалуешь. Они остались вдвоем на поляне. В глазах Граки читалось множество вопросов.