И каждое скопленье пены
Себя считает группой звёзд.
Друг другу лезут все на плечи
И гибнут в драке за гроши;
Но всё равно дышать здесь нечем
От светофоров и машин.
Чтоб позабыть, как сердце плачет
По воле, вы стремитесь в шум.
А я, себе ища удачи,
В объятья тишины спешу.
Дождусь, укрывшись в деревушке,
Чтоб выпотел московский яд -
И зазвенит во мне, как в кружке,
Земной покой с ледком Плеяд.
09.08.17
Прощание с родиной
Уезжаю при полной луне
Из московского дома на юг.
От строений новейших в окне
Горько мне, словно режу я лук.
На глазу застывает слеза -
В ней сгущённая гордость огней.
Ни к чему торопиться назад -
Нет уж старой столицы моей.
Не моё, не родное, никак;
И щемящая нежность – не в счёт.
Отпускаю. Разжался кулак:
К праху прах. Гроссман прав – всё течёт.
09.08.17
Из почти далека
Пребывая едва, но пока наплаву,
Я почти издалёка смотрю на Москву.
Напрягая усталые чувства,
Вижу странный бесформенный сгусток.
Сразу трудно понять из почти далека:
Не желудок ли это больного быка?
Не кусок ли какого-то клея,
На который все никнут, хмелея?
То ли там муравьи? То ли полчища мух?
Но над нею клубком подымается дух
И, тяжёлый, катится к востоку,
И на пажити капает соком,
Золотой ядовитой мочой.
И, гадливо кривясь, я целуюсь с Москвой –
Потому что, кода ты далёко,
То становится так одиноко!
Но тот час ударяет мне в голову смрад,
И хочу я залезть как улитка назад,
В скорлупу своей слабости лютой,
Где все грозы во мне перегнуты