Скрывавших низость побуждений.
– Явите силу, о, светило,
Подобно льву иль крокодилу!
Где баснописец, что доселе
Изображал в зверином теле
Коллег взаимоотношенья?
К чему нам жарких шкур ношенье?
– Приелись возле пьедестала:
Хорьки, лисицы и шакалы;
Но есть и новые игрушки,
Смешные, право, завирушки:
Вот среди нас есть боброзайка
(Чего угодно попрошайка),
Вот остролицый тупорыл
(Вчера он дверь лицом открыл),
Вот саблезубый мотылёк
(Сей от реальности далёк)
И мокрохвостый друг-тушканчик,
И шестикрылый хряк-кабанчик,
И кривозадая хавронья
(Одеколона благовонье).
Примите, звери, извиненье
За это гнусное сравненье.
Наш хищник, жертвою питаясь,
Живёт, судьбины опасаясь.
– Животным Вас назвать не смеем,
Но аллегорию лелеем,
В которой хищник тем ужасен,
Что слишком добр и прекрасен.
– Не ждите пред голодным зверем,
Что словесам мы льстивым верим;
И, коль кого я укушу,
То лживы басни сокрушу
Резцами праведного гнева.
Хоть будьте справа, будьте слева –
Клыков моих не избежать.
– Конечно, должно нам дрожать,
Питаясь пищей травоядной.
Позвольте ж рюмкою прохладной
Ваш хищный голод утолить,
Позвольте же и нам налить
Для примирения природы
И улучшения породы.
Тамада: Прошу отвлечься от прекрасных угощений
И требую открыть для укрощений
Напитки, что покрепче будут сладкого вина –
Шампанского, что выпито до дна.
Итак, мужчины, водочку открыли?
Прекрасных дам вокруг себя вы не забыли?
Из тех же форм, но с новым содержаньем