Мать и мачеха

Наверное, боится, что на меня нападет маньяк, а обвинят ее, как последнюю видевшую меня. Будто бы ей и правда не в напряг меня везти. Но делать нечего, я боюсь, что новыми выдумками поставлю себя в еще более дурацкое положение. Так что приходится покорно залезть на переднее сиденье Анниного «Рено».

Мы пристегиваемся, и Анна заводит машину. Мне становится очень неуютно. Впервые я с мачехой наедине в замкнутом пространстве. Не в том плане, что я ее боюсь, просто не знаю, как с ней говорить.

Анна, видимо, думает о том же, что и я, потому что первые пять минут поездки мы молчим.

– Вы знаете, где я живу?

– Конечно, – отвечает Анна.

Решив не спрашивать, как она узнала наш с мамой адрес, я снова погружаю салон автомобиля в тишину. Потом Анна говорит:

– Хочешь как-нибудь поужинать в ресторане, где я работаю? Бесплатно, как моему гостю.

– А вы? – почему-то с ужасом спрашиваю я.

– Если это будет моя смена, то я буду петь, а в перерыве присоединюсь к тебе. А если не моя, можешь привести туда своих друзей, или поужинать с папой. Там очень вкусная еда, и хорошая музыка.

– Это было бы здорово, но я очень занята, посмотрю по моему расписанию, – на самом деле, я могла бы хоть завтра, но слишком смущаюсь, да и не правильно это, что я хочу послушать ее пение, а потом еще и поесть с ней.

Анна слегка улыбается, будто понимает все мои чувства.

– Если надумаешь, скажешь. Как твои дела в целом? Наверное, тяжело, начало учебного года, плюс работа, войти в режим?

Я рассказываю Анне про литературу, которую нужно прочитать в этом семестре, и как я читаю в пиццерии в перерывах между клиентами. Оказывается, Анна читала некоторые из этих книг. Она вспоминает свое студенчество, и говорит, что иногда жалеет, что не доучилась и бросила, ведь филология – это очень интересно. Только она учила отечественную, а я иностранную.

За разговорами я не замечаю, что машина остановилась.

– Приехали, – Анна поворачивается ко мне, прервав свой рассказ.

– Да, – мне почему-то становится грустно, что эта случайная встреча так быстро закончилась. Все-таки она интересная, моя мачеха, у нас с ней есть что-то общее.

Анна снова будто понимает, о чем я думаю.

– Если хочешь, обменяемся номерами телефонов. У тебя же нет моего? Вдруг захочешь прийти в ресторан, или еще что понадобится.

Я замираю, не зная, что ответить. Это, конечно, просто номер телефона, ничего личного, но вдруг это признак того, что мы будем общаться? Мне это не надо, уж точно. А с другой стороны, будто я не давала свой номер куче людей в своей жизни, и с большинством потом ни разу словом не перекидывалась.

Я забиваю номер Анны, а она звонит мне, чтобы записать мой телефон. Мы прощаемся, и придя домой, я рассказываю маме, что после встречи с отцом еще погуляла с Вероникой, моей подругой. Мама удовлетворенно кивает. Она мне доверяет, я никогда ничего не творила и не обманывала ее. Перед сном я рассматриваю сайт ресторана, где поет мачеха, пытаясь найти видео ее выступлений. Но сайт оформлен очень скудно, и кроме фоток, так ничего нет. Значит, я смогу увидеть только на месте.

4

Через пару дней я встречаюсь с Вероникой после лекций, и ненавязчиво завожу тему того, что мы с ней редко куда-то выбираемся.

– Мы видимся каждый день в универе, – рассеяно говорит она.

Это правда. Мы вместе учились в школе, а потом поступили в один вуз, только я на филологию, а она на издательское дело. Но нам все равно удается встретиться в коридорах и столовке.

– Да, но в нашем возрасте нужно много тусить, веселиться. А мы только ходим гулять и к друг другу в гости.

Вероника с ужасом смотрит на меня.

– Ты хочешь пойти в ночной клуб что ли?

– Нет, то есть да, это немного клуб, но не на всю ночь, только на вечер, поужинать, послушать музыку, поплясать, – я дергаюсь взад-вперед, пытаясь изобразить танец.

– Слушай, я знаю тебя много лет. Ты сама не веришь в то, что говоришь.

– Нет, я правда туда хочу, – вылетает у меня.

– Куда?

– В ресторан, клуб.

– Ну ты же хочешь туда явно не для тусовки, правда? – Вероника смотрит на меня почти так же, как Анна, когда я придумывала отмазки, почему оказалась рядом с ее работой.

– Блин, – я отворачиваюсь. – Не говори только никому.

– Ну, что?

– Помнишь, моя мачеха поет в клубе? Я хочу туда сходить, посмотреть на нее.

– Зачем? Она же вроде как тебе не нравилась?

– Она меня пригласила, сказала, мол оплатит ужин, если мне интересно, – я рассказываю подруге, как мы начали общаться с Анной на дне рождения, а потом в машине.

Вероника пожимает плечами.

– Ну так общайся с ней, иди в ресторан, я тебе зачем для этого? Это же твоя семья, я явно буду лишней.

– Она мне не семья, – резко отвечаю я.

– Ладно, я могу, конечно, сходить с тобой, но ты хорошо подумай, это между вами, лучше тебе одной с ней взаимодействовать, без третьих лиц.

Я вздыхаю. Вероника права. Я на самом деле не хочу туда ее тащить. Но я и не хочу, чтобы Анна думала, что я желаю общаться с ней, и не дай Бог, проводить время. Откуда я знаю, что у нее в голове, и не сделает ли мне она что-то. Не зря же мама говорила, что от такой женщины, как Анна, нужно держаться подальше. К тому же я не хочу, чтобы она представляла меня своим богемным коллегам и друзьям, не хочу, чтобы нас видели вместе, мне неловко от нее и ее образа.

Дома я высчитываю ее смены. Вроде бы она работает завтра, если я правильно предположила, и если у нее не плавающий график. А вот я завтра как раз не работаю. Идеальное совпадение.

Я беру телефон, чтобы набрать Анну, но потом откладываю. В голову мне приходит новый план. Я зайду в ресторан, и посмотрю издалека. Вход туда свободный для всех, осмотрюсь, может, там есть столики в каком-нибудь углу, где меня не будет видно. Возьму бокал вина, и посижу немного. Анна будет занята своим любимым делом, и наверняка ничего и никого не заметит вокруг себя. Я никогда не выступала на сцене, но однокурсники, игравшие в студенческом театре, рассказывали мне, что со сцены все зрители им размытые, они озабоченны своей ролью, а не разглядыванием лиц. К тому же зал там должен быть затемненным. Да, так я и поступлю.

Следующим вечером я надеваю более-менее нарядную одежду, и делаю легкий макияж. Не знаю, зачем, ведь если все удастся, то я ни с кем там не заговорю. Чтобы не выглядеть белой вороной, наверное.

Когда я выхожу в прихожую, и обуваюсь, мама замечает мой вид.

– Куда это ты такая красивая?

– Иду на день рождения однокурсницы, – я придумала это заранее.

– Ты же вроде кроме Вероники ни с кем не дружишь, – как-то подозрительно спрашивает мама.