* * *
Как в Прощальной симфонии Гайдна,
Гаснут свечи на сцене судьбы,
Проступает запретная тайна,
Оставляя пустые ряды.
Строгих тем ненавистные плети
Бесконечной толпой за спиной,
Откровенья стремятся из клети
В мир безбрежный, опутанный тьмой.
Скрипок плач наплывает небрежно,
Обнажая биенье сердец,
Музыканты уходят неспешно
В свой незримый волшебный дворец.
И внезапной волной перемены
Постигает судьба круговерть
Вдохновений покинутой сцены,
Не дающих свечам догореть.
* * *
Хрустальный купол распорола молния,
И трещина раскрыла подземелье,
И ненасытной жаждою исполнила
Притворство воспарившего веселья.
Свет отражался в трепетном безумии
И угасал за гранью пониманья,
И свечи оплывали, словно мумии,
Утрачивая чувственность желанья.
И лишь мудрец, бредя своей дорогою,
Не прятал головы от непогоды
И видел в буре красоту убогую
Невежеством истерзанной свободы.
И воспаряли музы в ожидании,
И от престолов отрекались страхи,
И молнии тревожное молчание
Вдруг замирало на обрубке плахи.
* * *
Нелепо оборваны связи,
Роса в паутинках дрожит,
По тропке лесной, как по вязи,
Амур босоногий бежит.
Вспорхнет беспокойная птица,
Мелькнет заблудившийся луч,
С годами забудутся лица,
В пути затеряется ключ.
Но детство монетой случайной
Вернется заросшей тропой,
И спешно раскроется тайна
Ошибок со странной судьбой.
И птица тревожная снова
Вспорхнет на знакомую ветвь,
И в сердце отыщется слово