Платье невесты

Два пьяных звонка около полуночи решили проблему с поисками работы.

– Возьмешь? – Промурлыкала кому-то Танька.

– Пусть приходит. – Прошуршал чей-то ленивый кошачий голосок в трубке.

Так и решилась Марусина судьба.

Встав около семи утра, девушка поняла, что зря вчера ночью злоупотребляла спиртным в таких количествах. Голова гудела, руки тряслись, к горлу неумолимо подкатывала тошнота.

– Это к перемене погоды. – Поднявшись и мельком глянув в окно, заявила Танечка.

А затем рухнула обратно. Ни к чему ей было подниматься в такую рань. Фетишисты выходили на связь не раньше обеда, поэтому смысла пить кофе и дежурить у компьютера она не видела.

– Там на бумажке записан адрес. – Лишь махнула в сторону стола.

Закрыла веки и провалилась обратно в сон.

Маруся прошлепала босыми ногами на кухню, поставила чайник на плиту и посмотрела в окно. Улицу плотным ковром покрывал снег. Он валил с неба хлопьями, кружил в воздухе пушистыми снежинками и создавал над городом видимость тумана. «Значит, потеплело», – подумала девушка.

И ей вдруг привиделся Зварский, который выбегает из подъезда в одном халате, чтобы догнать ее. Он кричит, размахивает руками, зовет ее жалобно и протяжно, и тут налетает ветер, и все прохожие видят, что художник совсем без исподнего: «Как бы не отморозил себе чего».

Нет. Глупости. Он скорее побежит, чтобы купить шампанского и продолжить вечер с балериной, чем просить ее, Марусю, остаться. Да и какая теперь разница? Лучше уж забыть о нем совсем. Скоро Новый год, а, значит, у нее будет шанс начать жизнь с чистого листа.

Она вздохнула и принялась искать средства от головной боли. Нашла упаковку анальгина, выпила одну таблетку с надеждой, что похмелье отступит, и поморщилась, заметив на столешнице следы вчерашних девичьих посиделок: бутылку из-под колы, бокалы и засохший кусок лимона. Виски тут же попросился обратно, и Маруся отвернулась к окну, чтобы не видеть пустых стаканов, от которых накатывала тошнота.

Она взяла записку с адресом, на которой корявым Танькиным почерком на листке было выведено название одной из центральных улиц, и взглянула на часы. Явиться нужно было к девяти, а значит, девушка даже помыть голову не успевала.

Выключила газ, побежала к чемодану, выскребла оставшиеся монетки и пару купюр – их едва хватало на карту в метро. Лихорадочно нацепила красное хлопковое платьишко – единственное, что считалось у нее более-менее приличным, серые плотные колготы, пуховик. Разделила волосы на две части, зацепила их, чтобы не лезли в лицо, в два низких хвостика, натянула шапку, зеленый шарф, ботинки, схватила сумку и выбежала из квартиры.

Не так уж тепло и было на улице. Мороз кусал коленки и щеки, а ветер так и норовил пробраться под юбку. И только снег, оседающий хрустящей белой паутинкой на плечи, несказанно радовал Марусю. Он дышал свежестью и очень походил на чистый лист, с которого можно было начать новую жизнь.

Дорога заняла у нее ровно полтора часа.

«Vesper Wedding Room» – было выбито золотыми буквами над входом в магазин. Девушка на всякий случай еще раз сверилась с адресом. Все было верно. Нужная улица, нужный дом. Вот только Таня уверяла, что ее возьмут продавцом в какую-то лавку, и она не ожидала, что лавка вдруг окажется настоящим бутиком, двери и фасад которого были отделаны богаче замка какого-нибудь арабского шейха.

«Vesper Couture» значилось на небольшой золотой табличке, закрепленной в витрине. И там же находилось несколько свадебных платьев необыкновенной красоты. Платья с легкими шелковыми юбками, кружевными вставками, открытыми спинами и длинными шлейфами смотрелись на манекенах просто божественно. От такой красоты у Маруси натурально перехватило дух.

«Знала бы – оделась бы во что-нибудь Танино». Ужасно неловко было входить в это райское место в своих массивных чунях, обильно облепленных снегом. Ей даже захотелось развернуться и убежать. Но инстинкт самосохранения подсказал: будь, что будет. Идти все равно больше некуда. Уж лучше получить пинок под зад, чем не попытаться вовсе.

Проигнорировав табличку о том, что все приемы ведутся только по записи, Маруся дернула на себя ручку двери и очутилась, как ей показалось, в настоящем дворце: мраморные сияющие полы, белоснежная мебель с латунными основаниями, изогнутыми в причудливые загогулины, роскошные люстры с позолотой, живые цветы на всех мыслимых и немыслимых поверхностях, море света и бесконечное количество свадебных платьев различных фасонов.

Она засмотрелась по сторонам: тут и воздушная органза, и нежная простота шелка, и богатство атласа и тафты, и величественная помпезность всевозможных декоров из страз, жемчуга, кружев и кристаллов. «Восхищай! Очаровывай! Наслаждайся собой!» – Провозглашал лозунг на крутящемся в огромной плазме видео-ролике. – «Наряды для настоящих леди, которые ценят эксклюзивность и высшее качество. Тонкий вкус, безупречный стиль, аристократический блеск! Все это только в платьях бренда Веспер».

– Чебуречная дальше по улице, – вдруг вывел Марусю из состояния восхищенного транса чей-то грубый голос.

9

– Простите, я не… – начала было девушка, заикаясь.

И наткнулась на строгий взгляд незнакомки. Черные волосы, собранные в тугой высокий хвост и явно уложенные воском или гелем, подведенные стрелочками раскосые глаза, подчеркнутые персиковыми румянами впалые щеки и строгий серый костюм. Эта загадочная дама лет пятидесяти с прямой спиной и идеальной прической была одного с ней роста, но смотрела на Марусю явно свысока.

– Метров пятьдесят. – Указала она на выход. – Дальше по улице. – И характерным взмахом руки подсказала, в какую сторону ей нужно выметаться. – Всего доброго.

При этом строгая мадам с осанкой балерины ни разу не взглянула в лицо вошедшей. Кажется, ей с трудом удавалось держать себя в руках при виде снежной каши, сползающей с ботинок Маруси на безупречно отполированный мраморный пол.

– Я от Тани, – почти отчаявшись, промямлила девушка. И отступила на шаг назад, робко теребя край зеленого шарфа.

На полу, на том месте, где она только что стояла, уже блестела химической радугой лужа, в середине которой плавали ошметки городской грязи.

– Работу ищу… – Добавила она, закусив губу.

Дама в сером медленно втянула носом воздух и прикрыла веки. Это ее движение очень походило на какую-то дыхательную практику, призванную помочь справиться со стрессом и попросту не разораться.

– За что же Татьяна меня так ненавидит? – Произнесла она, наконец-то, открыв глаза и оглядев Марусю с ног до головы. – Нет. Никуда не годится. – Разочарованно качнула головой. – Совершенно неприемлемо! – И тут как заорет: – Аннет! Анне-е-т!

Девушка вздрогнула, лихорадочно соображая, что бы мог значить этот крик. То ли ругательство какое французское, то ли упражнение для голосовых связок?

Но через пару секунд откуда-то из коридора сбоку появилась точно такая же тощая девица. Только костюм на ней был не серый, а черный, и вместо шпилек удобные черные лоферы.

– Я здесь, Ирэн. – В руке у нее была большая коробка с бумажными носовыми платками. – Кому нужна помощь? – Она огляделась по сторонам, а затем непонимающе уставилась на бедную Марусю.

– Нужно срочно здесь прибрать. – Опять этот высокомерный жест. Дама в сером бросила взгляд на наручные часы. – И быстрее! Мэтр скоро прибудет.

– Ах! – Женщина в черном выпучила глаза, заметив снежную лужу. – Какой кошмар! – Чуть не отбросила с перепугу коробку с платками. – Сейчас ликвидируем безобразие. – И на негнущихся ногах поспешила прочь: – Катрин, Софи, тревога! Тре-во-га!!!

– Что ж… – Негромко произнесла дама в сером, которую звали Ирэн. Она подошла к Марусе и бесцеремонно ухватила ее за подбородок тонкими пальцами. – Это катастрофа. – Подняла выше, заставила посмотреть в ее глаза с недовольным прищуром, а затем покачала головой: – Но я люблю сложные вызовы.

– Так вы возьмете меня? – Хрипло спросила девушка.

И снова нарвалась на строгий взгляд.

– За мной. – Скомандовала Ирэн, развернувшись на каблуках.

И направилась куда-то вдоль стройного ряда длинных зеркал.

– Угу. – Отозвалась Маруся, послушно топая за ней.

Она шла на носочках, переживая, что ее боты все еще оставляют грязные следы.

– Имя?

– Что?

– Твое имя, деточка? – Не оборачиваясь, спросила Ирэн.

– М-мария.

– Значит, Мари.