Жду тебя в конце ночи

Мы проходим до конца коридора, и я останавливаюсь перед дверью из светлого дерева, ведущей в комнату моего покойного мужа. Я не была тут с того самого утра, когда Стефан позвал меня сказать, что мы уезжаем в город. Мне совсем не хочется туда идти, но я обещала Ксандру и потому чуть помедлив, нажимаю на ручку и вхожу внутрь.

Тяжёлые шторы задёрнуты и в комнате стоит полумрак. Я делаю глубокий вдох через нос, улавливаю нотки туалетной воды Стефана, запах его шампуня и крема для бритья и у меня до боли сжимается сердце. Я ведь никогда не любила его так, как он того заслуживал и лишь позволяла ему быть частью моей жизни. Какая же я скотина, ничуть не лучше своего беспутного папашки, а теперь ещё и Ксандр и это наваждение. Никогда раньше ни один мужчина не вызывал у меня такого бешеного сексуального желания, и я понятия не имею, как с этим бороться. Сейчас Ксандр стоит прямо у меня за спиной, и я могу думать лишь об одном – как было бы славно сдёрнуть с него это полотенце и заняться сексом прямо здесь, на этой мягкой кровати, возвышающейся по центру комнаты. Постели, где спал Стефан. Разве нормальные люди могут быть такими бесчувственными?

– Всё в порядке? – спрашивает Ксандр.

– Да, всё хорошо, это просто воспоминания, – я встряхиваю головой, и уверенным шагом иду сквозь комнату в гардеробную.

Раздвигаю двери и жестом приглашаю Ксандра пройти вперёд, а потом нажимаю кнопку на стене, и под потолком зажигаются несколько встроенных светильников. У Стефана в вещах идеальный порядок. По одной стене висят деловые костюмы и наряды для светских приёмов, по другой одежда, которая отражала его взгляды на жизнь. В основном это чёрные майки с символикой любимых групп, и анархистскими лозунгами, тёмные толстовки и брюки в военном стиле.

Ксандр с интересом осматривает полки и его взгляд останавливается на стеллаже с обувью, взяв красно-чёрные высокие кеды, он вертит их в руках.

– А ведь это мой размер.

– Тогда тебе повезло, – я чуть улыбаюсь. – Тут есть совсем новые, и можешь выбрать что-то подходящее.

– Как в магазине? – он поворачивается и смотрит на меня с полуулыбкой. В глубине его серо-зелёных глаз снова пляшут огоньки, как было тогда в машине. Я могу поклясться, что он тоже хочет меня.

– Да, только платить ни за что не нужно, – глухо отвечаю я.

– Я бы с удовольствием отдал все свои деньги за возможность снова жить в мире, где работают магазины и за вещи нужно расплачиваться кредиткой, – говорит он с печалью в голосе, а потом добавляет совсем тихо. – Но только тогда мы бы не встретились.

Ксандр смотрит прямо на мои губы и я, хотя и понимаю, что совершаю ошибку, делаю шаг к нему, обвиваю его шею руками и целую.

Он не сопротивляется и прижимает меня к себе. До того, как страсть вытесняет из головы все мысли, успеваю подумать: «А целуется он восхитительно».

Заниматься сексом в гардеробной вовсе не так удобно, как может показаться, но я не позволяю Ксандру перебраться на постель Стефана. Для меня это слишком. Ксандр искусный любовник и довольно быстро я достигаю пика. Мы одни в замке, но я, как бывало, когда жила соседкой в съёмной квартире в городе, боюсь, что меня кто-то услышит. Чтобы заглушить крик, я впиваюсь зубами ему в руку. Через мгновение чувствую солоноватый вкус крови во рту.

– Чёрт, прости, – он сзади, и я пытаюсь повернуться, чтобы посмотреть на него, но Ксандр удерживает меня за волосы и говорит прямо в ухо.

– Мне нравится боль, можешь продолжать.

От его голоса по спине пробегают мурашки, и через несколько минут меня накрывает вторая волна оргазма. Вскоре и он кончает. Кажется, это лучший секс в моей жизни.

Через полчаса мы возвращаемся в гостевую комнату с двумя бутылками шампанского и пакетом сухих галет, которые я нашла в шкафчике в кухне. Солнце садится за горизонт. Мы разворачиваем кресла лицом к окну, пьём тёплое вино и любуемся закатом.

На несколько мгновений мне кажется, что всё хорошо: мир не съехал с катушек; мне не нужно больше никого убивать; мужчина рядом со мной не случайный любовник, а наши с ним отношения вовсе не от отчаяния – но это лишь мираж. Солнце садится, розовые облака постепенно теряют яркость и вскоре становятся серыми, как на негативе старой плёнки и это приятное чувство проходит.

– Я собираюсь убить их всех, – говорю я вслух, Ксандр вздрагивает и смотрит на меня как на безумную. – А ты должен мне помочь.

Глава 5

– Я ведь даже не мог предположить, что всё это кончится так, – Ксандр отпивает из высокого бокала глоток пива и смотрит на меня. – Думал, правительство введёт войска, и народ успокоится.

Я киваю. Никто тогда не мог предположить, мне кажется, даже Стефан не понимал, чем всё обернётся. У нас была армия, полиция, мы жили в рамках закона, соблюдали правила, и такое могло, привидится нам разве что в жутких кошмарах.

Сегодня у нас отличный ужин: жареные свиные колбаски, консервированный горошек, картофельное пюре из порошка и чудесное ледяное пиво. Сорт не мой любимый – тёмное, из запасов Морица, но я рада и этому. Я тоже отпиваю из своего бокала, утираю рот тыльной стороной ладони и закидываю в рот кусочек колбаски. Она в меру острая и сочная. Удивительно, учитывая, что она пролежала в морозильной камере как минимум полгода.

С того вечера, когда мы переспали в гардеробной, прошло уже три дня. Мы лишь однажды вышли наружу, чтобы забрать «порше», остальное время в основном провели в постели. Я никогда не была помешана на сексе, но сейчас мне хочется близости с ним почти постоянно, а Ксандр совсем не против. Но этот нежданный медовый месяц не может продолжаться вечно, мне нужно взять себя в руки и заняться делом. Нога почти не болит, опухоль спала, и я хожу, даже не прихрамывая. Ксандр тоже чувствует себя здоровым, несмотря на прерванный курс антибиотиков. Нам хорошо вместе, под защитой высоких стен. Мы могли бы прятаться тут вечно, совершая редкие вылазки за провиантом, но я не могу позволить себе такую роскошь, как нормальная жизнь, да и он не может. Я вижу это по его взгляду, по тоске в глазах, по крикам, с которыми он просыпается посреди ночи и не может уснуть до утра, по тому, что порой он уходит на несколько часов, а возвращается совсем разбитый. Ксандр страдает, так же, как и я, но в отличие от меня ему, похоже, есть что терять.

Сегодня мы впервые заговорили о прошлом. Я снова спросила его про заправку и банду, и он согласился рассказать всё.

–Ты ведь помнишь, с чего это всё началось? – спрашивает он, и я снова киваю. – Если бы я мог что-то исправить в прошлом, сделал бы всё, чтобы они не расстреляли президента.

– Это началось значительно раньше, – возражаю я и у меня есть причины делать это. – К тому же – она заслужила смерти.

Убийство президента, конечно, сильно укорило распад привычного мира, но первым шагом к пропасти стал её указ о создании первых гетто для заражённых. Вместо того чтобы бороться с вирусом она струсила и попыталась запереть больных и подождать, пока все они не умрут. Баронесса, мать Стефана, оказалась в том самом лагере, который правительство лицемерно называло госпиталем, и Стефан начал действовать. И не только он. Волну народного гнева было уже не остановить, но даже тогда никто не думал, что она превратится в цунами и уничтожит всё на своём пути, а на обломках станут пировать банды.

– Да, раньше, – соглашается Ксандр и делает большой глоток. – Но пока они не убили её, всё как-то держалось.

Молча усмехаюсь. Стоит ли сказать ему, что во всё этом был замешан и Стефан, или пока Ксандр не готов к такому? Я ведь тоже узнала это не так давно, хотя всегда подозревала. Нужно ли мне рассказывать Ксандру всю правду? И снова, как и несколько дней назад решаю, что пока рано. Склонившись над тарелкой, зачерпываю немного пюре на кончик вилки, но потом скидываю его обратно. Аппетит пропал. Мне важно, что он обо мне подумает, а рассказ о Стефане может сделать нас врагами. Но когда-нибудь придётся ему открыться.

– Когда её убили, я был у себя дома и мне позвонил Рауль, ты ведь помнишь его? Наш клавишник.

Рауля я помню, крепкий рыжеволосый парень в круглых очках как у Гарри Поттера и самый молодой участник «Конец ночи». Кажется, у него жена и двое детей в Нью-Йорке, и он единственный из группы кто никогда не участвует в вечеринках и о ком не пишет жёлтая пресса.

– Клавишник, – киваю я. – Ваш «хороший мальчик».

– Он ненавидит это прозвище, хотя оно невероятно точно его характеризует, – призрак улыбки скользит по его губам, чтобы почти тут же растаять. – Рауль узнал о казни и понял, что дело пахнет жареным. Он просил меня и ребят немедленно улетать в США, пока не поздно. Но я не послушал. Как может быть поздно? Ведь мы жили в цивилизованной стране, пускай и сильно потрёпанной за последние годы, но всё же не варварской. Но путь от цивилизации до варварства оказался значительно короче, чем я мог себе предположить, – Ксандр накалывает на вилку колбаску и откусывает половину. Жир течёт по подбородку, но он словно не замечает, погружен в воспоминания.

– Он стал бы чуть извилистей, если бы не нашлось тех, кто хотел его ускорить, – говорю я и ловлю его удивлённый взгляд.

– О чём ты? – он берёт салфетку и вытирает подбородок.

– Анархисты, – объясняю я.

– Да что они могли? – отмахивается Ксандр. – Мирные ребята, я ведь знал большинство их них. Её убили военные, ты же сама видела.

– Ты удивишься, – я невесело усмехаюсь. – Военные лишь исполняли, а за всем этим стояли идейные лидеры нескольких анархистских кружков.

– И ты знаешь имена? – он внимательно слушает каждое моё слово.

– Кое-кого знаю, но человек, который начал всё это, по-прежнему прячется в тени. Впрочем, сейчас это уже не важно, тот, кто оседлал взбрыкнувшую лошадку свершившейся революции, упивается властью, а анархисты потерпели поражение.

– Это Стефан тебе рассказал?

– Что-то он, а что-то я нарыла сама. Я ведь раньше в полиции работала, умею находить информацию, – лгу ему, не отводя взгляда.

– В полиции? – он удивлённо вскидывает брови. – Так вот откуда любовь к наручникам.

Я сдерживаю улыбку, разговор принимает интересный оборот, но я не хочу, чтобы он, как и многие другие закончился в спальне. Хотя нет, я очень этого хочу, но порой стоит поступиться собственными желаниями.

– Была старшим сержантом, собиралась стать капитаном, но на одном задании меня сильно ранили, и я ушла, – воспоминания о том ранении тут же настраивают меня на серьёзный лад, да и Ксандра, кажется, тоже.

– Опасное ранение? – спрашивает он.

– Достаточно, – рука машинально ложится на живот, чуть ниже пупка. Взгляд Ксандра прослеживает мой жест, но он оставляет это без комментариев, за что я ему благодарна. – Не будем об этом.

Возможно, теперь он догадался почему я не боюсь забеременеть, но это его не касается. Некоторое время едим молча. Я через силу заталкиваю в себя остатки еды, могла бы выбросить, но понимаю – мне нужны силы. Ксандр допивает пиво и идёт за вторым.