Я знаю, ты вернешься

Он сел за соседний столик, заказал тхали[4 - Традиционное индийское сборное блюдо. Подается на круглом подносе (слово тхали в переводе означает поднос), в центре которого находится рис, а по окружности расставлены металлические миски, содержащие дал, овощи, карри, различные мелкие гарниры и приправы. В состав тхали могут входить чатни, индийские пикули и красный перец. Также к тхали подаются лепёшки и йогурты.] и ром с колой и принялся с отсутствующим видом смотреть на пламя свечи.

– Лиза, – Алекс окликнул меня, и я отвернулась от мужчины.

– Что? – отозвалась я по-русски.

– Руперт хочет угостить всех ромом. Он уверяет: если мы не откажемся, то не познаем настроение этого места. Я сказал, что не пью ни при каких условиях, но ты, возможно, захочешь поддержать их с Аннет.

– Ты же говорил, что нельзя, – я посмотрела на него удивлённо.

– Германа здесь нет, – улыбнулся Алекс. – Можешь выпить, если хочешь, я и слова не скажу.

– А ты тогда почему не можешь?

– А я не хочу.

Я пожала плечами и ответила:

– Ладно, давай попробую.

– Она согласна, – ответил он по-немецки, Руперт и Аннет радостно заулыбались.

– А где в этом кафе туалет? – спросила я у Аннет, и она указала рукой на крышу небольшого сарайчика, стоящего позади здания.

Я встала и направилась туда, а на обратном пути заметила того самого лысого мужчину, что сидел за соседнем столиком. Он вышел из кафе, и теперь сидел на шезлонге и курил электронную сигарету, выпуская клубы плотного ароматного дыма.

– Привет, – сказал он по-русски.

– Добрый вечер, – настороженно ответила я, гадая, что ему от меня нужно.

– Вы с парнем из России? – у него была странная манера разговаривать, немного растягивая слова.

– Почти, – ответила я, остановившись напротив.

– В смысле «почти»? – он сделал затяжку. – Украинцы, что ли?

– Нет, он из Австрии, – пожала плечами я и собралась уходить, но мужчина определённо был настроен на долгую беседу.

– Ясно. Он так хорошо говорит по-русски, без акцента. Я бы никогда не подумал, что он австриец. Разве что выглядит он, конечно, как иностранец.

– Мы здесь все выглядим как иностранцы, кроме него, – я указала на официанта, который ставил на столик перед клиентами большую тарелку с запечённым окунем.

Мужчина засмеялся. Смех у него был неприятный, высокий и истеричный.

– А ты с юмором, – он махнул рукой, разгоняя сигаретный дым и представился. – Меня зовут Олег, я из Москвы. А ты?

– Я Лиза, и мне нужно идти, а то мой парень, похожий на иностранца, будет переживать.

С того места, где мы стояли, я не могла видеть наш столик и полагала, что через пару минут Алекс может пойти на мои поиски.

– Так я рядом с вами сижу, – сказал Олег с таким видом, словно сделал уникальное открытие. – Я докурю, и тогда поболтаем уже внутри.

– Хорошо, – ответила я, а сама подумала, что хорошего в этом не так уж и много. Мне не хотелось заводить здесь ещё и навязчивых друзей из России.

Олег был дауншифтером, прошлым летом он внезапно получил в наследство двухкомнатную квартиру в центре Москвы и не нашёл ничего лучше, чем сдать её, бросить ненавистную работу в офисе в Москва-Сити и перебраться на зиму в Гоа. Он жил в Арамболе, снимал дешёвую комнату в доходном доме на главной улице вдали от моря. Всё это он рассказал нам в первые две минуты знакомства, хотя никто не поинтересовался подробностями его жизни.

Ещё Олег почти сразу же заявил нам, что он гей, словно его ориентация имела к нам хоть какое-то отношение. Алекс даже бровью не повёл, а я лишь покивала в ответ. На немецком он не говорил, а со Шмидтами пытался изъясняться на ломаном английском. Я видела, что ни Руперт, ни Аннет не рады его компании, но тактичность не позволяла им прогнать русского чудака.

– Вы знаете, я ведь не случайно лысый, – сказал Олег, проведя ладонью по бритому, как у призывника, затылку. – Я прочёл, что в волосах остаются мои же дурные мысли, и чтобы избавиться от прошлого негатива, я побрился.

Это звучало как бред сумасшедшего, и я переглянулась с Алексом, но он лишь улыбнулся и перевёл всё Руперту и Аннет.

– Dieser Mann ist verr?ckt[5 - Этот мужчина безумный (нем.)], – сказала Аннет резко, но никто не подал вида, что речь шла об Олеге.

– Чего она говорит? – спросил Олег у меня.

– Что это очень интересно, – солгала я и поймала насмешливый взгляд Алекса.

– Да, – воодушевился Олег. – Yes, very interesting. I feel free and my hat is fine.

– Причем тут его шляпа? – спросил Руперт у Алекса по-немецки.

– Я полагаю, он говорил о чём-то другом, – отозвался Алекс по-немецки и, перейдя на русский, спросил у Олега: – Что ты сейчас хотел сказать про свободу?

– Я говорю, что теперь, когда стал свободен от волос, в моей голове больше нет негативных мыслей, – Олег широко улыбнулся и провёл ладонью по гладко выбритой голове.

– Ясно, – кивнул Алекс и перевёл это Руперту и Аннет. Они лишь молча покивали.

Босоногий официант, наконец, принёс наш заказ, и я подумала, что теперь-то Олег отвяжется, но он взял свой стул и, без приглашения придвинув его к нашему столику, сказал официанту:

– Я теперь тут буду сидеть, друг!

Тот кивнул, и неторопливо удалился, шлёпая босыми ногами по дощатому полу.

Руперт заказал на всех большое блюдо с рисом, обжаренным с креветками и орешками кешью, жареные момо, ароматный карри с овощами, лепёшки наан с сыром и чесноком, пузатую бутылку тёмного рома «Old Monk» и колу. Через несколько минут официант вернулся, принёс ещё один стакан и поставил перед Олегом.

– А где ром? – спросил он и тут же повторил по-английски: – Where is rum?

– The rum, – автоматически поправил Алекс.

– Чего?

– Я говорю, ты забыл определенную частичку «the», – Алекс взял чистый стакан и принялся наливать себе колу, при этом его ноздри опасно расширились, а губы сжались в узкую линию.

– Да какая разница, – махнул рукой Олег, не обратив внимания на тревожную мимику моего парня, и повторил вопрос официанту.

– Just a minute, my friend, – ответил тот и ушёл.

– Тормознутые они, конечно, – недовольно буркнул Олег и повторил для Руперта и Аннет: – They are very… Блин, как это будет по-английски, «тормознутые»?