Как достать начальника
Пока я лежала, на второй половине кровати началось шевеление и рука, лежавшая поперек меня, пришла в движение: меня с силой схватили за талию, и попробовали притянуть к себе. Это шло вразрез с моими желаниями, потому я резко встала, растолкала Максима. Он открыл свои глаза и смотрел на меня мутным непонимающим взглядом.
– Эй! Ты и сегодня меня обвинишь в домогательствах своей персоны?
– Что? – переспросил Макс. Протер глаза и начал оглядывать вокруг, постепенно в его взгляде появлялась осознанность: – Успокойся! Ничего не было… Блин! Ну и видок у тебя, как будто труп невесты!
– У тебя не лучше – ты всю подушку обслюнявил, – я указала на мокрое пятно, которое растекалось по всей его наволочке. Макс проследил за моим жестом, казалось, смутился немного, но тут же пришел в себя, вскочил с кровати и, направляясь к двери в углу комнаты, бросил мне на ходу:
– Оба красавцы! Я – в душ, потом ванная в твоем распоряжении.
При мысли о ванной по моему телу растеклось приятное тепло. Да, это то, чего мне сейчас действительно не хватает… С ванной придется отложить до дома, но и душ мне сейчас не помешает. Я села на кровати, осмотрела свое платье – вроде не поставила никаких пятен, уже радует. Понюхала его и меня скрутило – платье воняло застоявшимся сигаретным дымом и пережаренным маслом, последствия ночи в заведении без хорошей вентиляции. Спазмы в желудке стали совсем нестерпимыми, тошнота накатила волной… И не тратя времени на раздумья, я побежала в сторону двери, за которой двумя минутами ранее скрылся Максим. Благо он не закрылся! Влетела в ванную, узрела в самом дальнем конце унитаз и пулей метнулась к нему, моментально возвращая всю вчерашнюю закуску.
– Фу!!! Только этого еще не хватало! – донесся недовольный возглас Макса из-за занавески.
– Ты предпочитаешь, чтобы я это сделала на кровать? – произнесла я в перерывах между спазмами. Очистив желудок, подошла к раковине, начала жадно пить воду. Выпив достаточно, решила на всякий случай еще раз повторить процесс, искусственно вызвав рвоту, и только после этого почувствовала себя намного лучше.
Стоя перед зеркалом, оценивала размеры бедствия, пока Макс продолжал плескаться под душем. Какая уже разница? Все равно я нарушила его личное пространство только что, обнимаясь с унитазом. Интересно сколько минусовых баллов по шкале привлекательности я получила после произошедшего?
Я начала умываться, размазанная тушь и тени, действительно придавали мне гротескный вид. Нанесла зубную пасту на пальцы и старалась как можно тщательней смыть неприятный вкус изо рта, имитируя зубную щетку. Но меня отвлекло увиденное в зеркале: Макс закончил водные процедуры, вытерся за занавеской и отодвинул ее в сторону. Предо мною предстал образчик совершенной мужской красоты: рельефные мышц, широкие плечи, узкий таз… Я сглотнула: одетый он не производил подобного впечатления. У меня предательски заныло внизу живота.
Дура! Тебе этот мужчина не светит, особенно учитывая события пятиминутной давности! Кроме того, он неоднократно сам об этом заявлял. И где твоя вчерашняя ярость и громогласное заявление: да с таким как ты – никогда в жизни! Стоило увидеть его полураздетым, как коленки подкашиваются и слюнки текут? Успокойся, скорей всего это последствия длительного воздержания… Да, дыши: вдох-выдох, вдох-выдох…
11 ***
Я вышел из душа и увидел, как моя вчерашняя собутыльница таращится на меня во все глаза, зачем-то засунув в рот пальцы. Увиденное меня позабавило, но от смеха я удержался. Медленным шагом подошел к зеркалу, встал рядом с Ларой. Она продолжала наблюдать за мной, не отводя взгляд. Это начало немного раздражать, молчание затягивалось:
– Что? Чего так смотришь? Мы же вроде выяснили, что я тебя не интересую как мужчина.
– Это было до того как я увидела тебя раздетым, – произнесла она. Видимо смысл сказанного дошел до нее лишь мгновеньем позже, поскольку ее щеки предательски покраснели. Мне же было приятно слышать подобные комплименты, значит, усилия в тренажерном зале не пропали даром. Я улыбнулся, пытаясь таким образом передать ей, что не нужно пугаться – топор войны между нами зарыт. Да и не было никакой войны, лишь моя паранойя. Обычная девушка, стечение обстоятельств, даже если она меня и преследует, то вряд ли из-за статьи в журнале и меркантильного интереса. Приятно знать, что я могу нравиться женщинам и просто так! Пусть, она не так привлекательна, как мои бывшие, немного полновата. Но, если приглядеться, это ее не сильно портит. К тому же, вчера в танце к ней было приятно прижиматься, хотя это можно списать на действие текилы.
– Не обольщайся! – тут же ответила она. Я в ответ только хмыкнул, взял зубную щетку и принялся чистить зубы. Все это время Лара продолжала, не стесняясь меня рассматривать.
– Лариса! Перестань, ты меня начинаешь смущать.
– Нечего разгуливать перед озабоченными девушками в полуголом виде. Тебе же наверняка говорили, что ты прекрасно смотришься в полотенце? – с улыбкой произнесла она.
– Лариса, ты ко мне пристаешь? – мой мозг судорожно соображал. Да, мне она приятна, с ней весело – вчерашний вечер тому подтверждение. Но не более того, она не мой тип! К тому же, что за самоуверенность? Только что обнималась с унитазом в моем присутствии, а сейчас хочет в постели покувыркаться? И не важно, что если бы я не пошел в душ, то скорей всего повторил бы ее подвиг. Блин… Я уже почти накрутил себя и готов был повторить свой вчерашний параноидальный припадок.
– Лара, извини, но ты не мой тип, – начал я, чтоб расставить все точки над и. Но она только невинно похлопала в ответ ресницами, и, улыбнувшись во весь рот, спросила:
– А кто твой тип? Олеся?
Я невольно хмыкнул. Она продолжала:
– Неудачный пример. Тогда, наверное, Соня?
Вот тут уже меня начало распирать от смеха:
– Лара, я не… Это подруги моей сестры еще со школы. Кроме того, Сонины родители дружат с моими еще со студенческих лет. Так что…
– Макс, расслабься! Я гораздо больше интересуюсь содержимым, чем упаковкой. Как ты понимаешь, жизнь меня не баловала красивыми мужчинами. Но иногда, когда смотришь на хорошие рельефные мышцы, правильные пропорции и при этом ты на расстоянии вытянутой руки от подобного сокровища – мозги просто отключаются.
После сказанного она отвернулась и продолжила свой утренний туалет. Меня немного ошарашило: утренние комплименты моего бухгалтера сбивали с толку, еще никогда женщины не заявляли мне в лоб подобные вещи. При этом она не проявляла никакой заинтересованности – посмотрела красивую картинку и все, дальнейшие действия ей не нужны. Хм, о чем я думаю? О каких дальнейших действиях? Мне сейчас хочется только пить и спать… Я же не собирался с ней сексом заниматься? И вроде бы определились, что она не мой тип, мне неинтересна. Тогда чем я недоволен?
Лариса снова повернулась в мою сторону, в глазах заблестел какой-то огонек, а выражение лица стало просительным:
– Можно попросить тебя об одном маааа-аленьком одолжении?
– Ну?
– Согни руку в локте и подергай бицепсом!
Я решил – она шутит, хочет, наверное, как-то поиздеваться надо мной. Но выражение ее лица было настолько искренним, что согласился.
Надо было видеть этот полный восторга взгляд: она подпрыгивала на месте, хлопала в ладоши и то ли хихикала, то ли подвизгивала. Блин, никогда не думал, что могу довести женщину до безумия подобным образом.
– Спасибо, – ответила она после моего мини-выступления, – в универе было двое парней, которые занимались бодибилдингом, их бицепсы мне не удавалось обхватить даже двумя руками. Как-то раз ребята проиграли мне в карты, и я заставила их выступить перед всеми, демонстрируя свои мышцы. При этом так искренне за них болела, что в итоге это стало нашим личным жестом доброй воли: только завидев меня, они сгибали руку в локте и подергивали бицепсом вместо приветствия. Признаться, я постоянно при этом визжала от восторга… Думаю, подобного эффекта ребята и добивались.
Лара рассказывала мне это на одном дыхании, увлеченно, без какого-либо жеманства. Я рассмеялся, с ней было легко общаться. Никогда бы не подумал об этом с первого взгляда.
После рассказа девушка засобиралась в душ, попросила полотенце и, обнюхав свое платье, скривилась в лице:
– У тебя нет какой-нибудь одежды для меня?
– Как ты понимаешь, я редко ношу женскую одежду.
– Я не об этом: старые джинсы, растянутый джемпер или свободная рубашка. Я не привередливая. Просто это платье так воняет, что, боюсь, могу повторить подвиг с унитазом, если после душа начну снова его натягивать.
Порывшись в своих закромах, обнаружил то, что просили: старые потертые джинсы и клетчатая рубаха. Лара поблагодарила и выставила меня из ванны. Вот как значит – ей меня смотреть можно, а мне ее нет? Не сильно-то и хотелось…
12 ***
Я натянула шмотки Макса, особенно переживала, налезут ли джинсы на мою большую Ж… Но все подошло, хотя брюки полностью застегнуть не удалось, благо рубашка достаточно длинная, прикрыла этот недостаток.
Выйдя из ванны, обнаружила, что Макса в комнате нет. Дожидаться тут я не видела смысла, тем более на часах показывало начало седьмого – следовательно, мы почти весь день проспали. Все мои планы по уборке квартиры в выходные накрылись медным тазом. Надо как можно быстрее выбираться отсюда, но когда я подумала о стоимости такси до города – меня немного передернуло,
Было несколько не по себе бродить по загородному дому Прилужных. Очень не хотелось бы наткнуться на родителей Макса и Марины. Представляла невольно себе сценку:
– Вы кто?
– Я просто гостья, спала с вашим сыном в одной кровати, но вы не подумайте. Между нами нет ничего такого…
Блин! Да кто тебя будет спрашивать о подобном? Все уже давно взрослые люди! Но все равно неудобно как-то…
Спустившись на первый этаж, натолкнулась на кухню, где обнаружила Макса и Марину с похмельными лицами. Они пили кофе. Едва заметив меня, Макс поперхнулся:
– У меня, что такой большой зад?
Марина рассмеялась, наблюдая за братом:
– Вы мужчины всегда забываете о разнице в анатомии. Вам штаны шьют так, чтоб еще кое-что впереди поместилось.
Казалось, ее объяснение не полностью удовлетворило брата, а я же невольно дала зарок пойти со следующей недели на фитнес. Не хочу впредь слышать подобных замечаний, пусть и оправданных.
– Кофе будешь? – нарушила минуту молчания Марина, указывая на полный кофейник на столе.
– С удовольствием!
В дальнейшем за столом никто не вымолвил и слова, лишь только позвякивали чашки. Трудно говорить, когда у тебя голова не варит.
Я наблюдала тихонько за своим начальником, и думала, как мне теперь к нему обращаться, если столкнусь на работе? Привет собутыльник? Или: – Эг-гей! Чувак!
Ну ладно, пошутила и хватит. Понятно, что на вы и шепотом, никто другого и не ждет. Просто провела веселые выходные, благо хоть перестал меня долбать своей паранойей. Это надо было с ним напиться, чтобы узнать о каких именно матримониальных планах он говорил при приеме на работу. Видно у мужика крыша совсем поехала на фоне всех домогательств. Хотя я понимаю, чего барышни на него вешаются: высокий рост, хорошо сложен – торс приличный, бицепсы – ням-нямка… А как поет! Просто таки Григорий Лепс и Сережа Лазарев в одном флаконе. Да и личиком он тоже вышел, я бы обязательно в него влюбилась студенткой. Только теперь я тетя взрослая, и понимаю, что чем красивее фасад, тем козлистее существо, скрываемое за ним. Хотя исключения попадаются, и пока что у меня нет поводов считать Макса нехорошим человеком… Пусть и назвал он меня толстой, некрасивой, алкоголичкой… Ладно, если продолжать в том же духе, тогда поводы появятся.
Я вызвала такси, повторно содрогнувшись озвученной ими сумме. Хм! Зато могу себя утешить мыслью, что за эти деньги я увидела своего начальника в неглиже. Макс извиняющимся тоном на прощание пропел:
– Я бы отвез тебя, но сама понимаешь, что сегодня мне за руль еще рано садиться.
– Спасибо за гостеприимство!
Едва я села в машину, таксист заполнил своей болтовней все пространство. Вот неудача! Придется целый час слушать этого болвана. Природная вежливость не давала мне закрыть глаза и отключиться от внешнего мира.
К концу поездки я уже знала всю нелегкую историю его жизни: и что с предыдущей работы уволили, кредит оформили на машину, выплачивать нечем, вот и подрабатывает в такси, старший сын от рук отбился, дочка отхватила хорошего жениха, жена подхватила простуду и кучу другой совсем ненужной мне информации. Поэтому едва завидев родной район, я заранее приготовила деньги и пулей выскочила из такси, влетев в свое парадное. Сразу же с разгону вбежала на второй этаж, вставила ключ в замок, не успела его даже провернуть, как дверь под моим нажимом распахнулась и я ввалилась в свою квартиру. От неожиданности у меня полностью пропала способность мыслить, и я только обшаривала взглядом царивший вокруг разгром и беспорядок. Отойдя от двери, медленно двинулась по коридорчику, чтобы заглянуть в комнату и оценить масштабы всего действия. Когда за моей спиной раздался шорох, я даже не успела обернуться, как получила удар чем-то тяжелым по темечку и взломщик, толкнув меня, бросился прочь из квартиры. Звон в голове стоял невыносимый, упала я на ковер в своей единственной комнате, на который было вывалено все содержимое моих шкафов, так что, хоть приземление было мягким. Я перевернулась на спину, нашарила в недрах одолженных джинсов свой мобильный телефон и набрала вначале милицию. И поскольку звон в голове никуда исчезать не собирался, вызвала также скорую. Набирала Амелию, но ее телефон был отключен, так что придется обойтись без помощи подруги. Родители мои уже давно обитали на даче в маленьком селе в 100 км от города, их мне на ночь глядя беспокоить не хотелось.
Дальше было как в кошмарном сне, приехала скорая, обработала мне голову, рана оказалась рваной и кровоточила. Стали дожидаться милицию, чтобы иметь возможность отвезти меня в больницу. Приехали доблестные представители внутренних органов, начали осматривать все вокруг, обнаружив, что я в состоянии передвигаться, заставили проверять все ли на месте. К своему собственному удивлению, я нашла свою скромную заначку там, где и оставляла. Один из милиционеров, спросил меня, что означает надпись? К кому она относится? И только тут, я поняла, что на единственной голой стене моей комнаты баллончиком краски выведено: "Оставь его". Я в виду вышеописанных событий как-то не обратила на это внимание.
– Н-не знаю, – пробормотала я. В голове разорвался какой-то снаряд, звон, который никуда все это время не девался, стал просто невыносимым, все это превратилось в сплошную какофонию и я начала потихоньку сползать по стенке.
– Эй! Гражданочка… вы чего?
Меня передали на руки врачам скорой, и мы покатились по ночным дорогам в больничку. Старенькую газель нещадно трясло на наших ухабах, носилки были немного перекошены, и сквозь окно постоянно мелькал свет фонарей и неоновых вывесок. Головная боль была просто ужасной, к ней присоединилась тошнота. Меня радовал только тот факт, что мой желудок пуст, соответственно, мне нечего будет выворачивать наизнанку перед бедными эскулапами.
Полчаса катились, еще час стояли, ждали своей очереди в приемном отделении, чтобы на меня воззрились заспанные очи дежурного доктора. Он постучал меня молоточком по суставам, поводил им же перед глазами, отправил на рентген костей черепа и радостно сообщил, что переломов не выявлено, могу ехать домой.
Я его слушала сквозь непрекращающийся звон в голове, пытаясь бороться с тошнотой, из-за которой мой рот был полон слюны, и под конец его радостного монолога меня начало рвать этой самой слюной ему прямо под ноги.
– Что ж… придется, видимо, оставить вас под наблюдением хотя бы на денек, – вся его бравада куда-то делась. Лицо моментально стало озабоченным, он повторно заставил меня последить за молоточком, вызвал санитарку, которая проводила меня в палату.
При входе в палату мне ударил запах немытых тел и мочи, я от неожиданности поморщилась. Санитарка, нисколько не заботясь о том, что на дворе поздний час включила общий свет. Увидев мое замешательство, она пояснила:
– Тут палата лежачих и полубессознательных… в других – мест нет. Если что – только в коридоре могу положить.
Я выглянула в коридор, узрела вереницу кроватей, занятых асоциального вида личностями, и решила не перебирать харчами.
– Может, завтра кого-то выпишут, тогда тебя переведут. Ты уж попроси только хорошо, – и она руками показала всем известный жест "дай на лапу" и, подождав пока я доковыляю к своему месту, выключила свет.
Едва коснувшись кровати, утонула, прогнув сетку чуть ли не до пола, и устроившись в этом больничном гамаке, постаралась заснуть. Мои соседи сопели, булькали, кто-то бормотал нечто нечленораздельное. Голова продолжала гудеть, хотя после уколов, которые мне сделали в приемном, немного полегчало. Вместе с облегчением пришли эмоции, и тихонько поскуливая, я дала волю слезам. Я – одна, совсем одна, умру и никто не узнает. Единственная подруга – и у той телефон отключен. Плакала долго, самозабвенно, минутой позже уже не стеснялась громко всхлипывать и сморкаться, все равно я здесь единственная вменяемая личность, еще пока…
13 ***
Проснулась от звонка своего мобильного, открыла глаза и моментально вспомнила все события вчерашнего вечера, из-за чего снова захотелось расплакаться. Подняла трубку и услышала голос Амелии:
– Доброе утро, страна! Ты мне вчера пыталась дозвониться?
Услышав голос подруги, на меня снова накатил приступ жалости к себе, слезы покатились по щекам и, сопровождая свой рассказ всхлипами и охами, я поведала ей свои злоключения.
– В какой ты больнице? Я приеду сейчас же, – не теряя времени, сообщила подруга. На душе у меня потеплело, таки существует хоть один человек, который обо мне заботится. Я сообщила ей адрес больницы и название отделения.
– Ты на работе уже предупредила?
– У меня как-то вылетело из головы. Блин! Так не хочется отвечать на их расспросы…
– Не волнуйся, я передам через Александра.
– Ты меня очень обяжешь… Если тебе будет не трудно… – произнесла я, как в моей голове шевельнулось какое-то предчувствие, и не успела я его озвучить, как Амелия подтвердила мои догадки:
– Так уж вышло, что он и сегодня ночевал у меня. Сейчас как раз попивает кофе напротив, так что мне не составит труда. Не волнуйся!
Я ни на минуту не удивилась, это было свойственно подруге, едва расставшись с одним кавалером, обзаводиться другим. Было немного обидно, ведь еще позавчера Саша приставал ко мне… Правда, я сама дала ему понять, что не интересуюсь поверхностными отношениями, и подруге дала зеленый свет… Но как-то быстро для моей ударенной головы развиваются события.
Спустя час, заслышав шум и оживление на этаже, я знала – приехала Амелия. Она влетела в палату, практически втащив за собой незнакомого мне молодого доктора, который явно был подавлен ее напором. Скривила свой нос от ударившего в нос запаха. Посмотрела на меня сочувственным взглядом и вскрикнула:
– Ужас! Как же ты тут ночь провела?
Врач осмотрел меня, ознакомился с историей болезни. Повторил почти все те же манипуляции, что и вчера делал доктор в приемном отделении.
– Необходимо провести МРТ, после его результатов можем отпустить вашу подругу домой. Но эта услуга платная и, кроме того, на нее очередь.
– Хорошо, – ответила я, – а когда на него можно записаться?
– Не раньше чем через пять дней, большой наплыв пациентов сейчас.
– И что мне все это время лежать в стационаре? – выкрикнула я.
Амелия скривила свой носик повторно, посмотрела на него, достала кошелек из сумки, помотала им перед носом доктора:
– Сколько будет стоить так, чтоб побыстрее? Мы хотим сегодня ночевать дома в теплой уютной постельке.
На лице у врача расплылась улыбка, он сообщил, что сейчас уточнит. Вернулся через десять минут:
– Двойной тариф, после двух часов дня я пришлю за пациенткой санитарку, она покажет куда идти.
Амелия поблагодарила его, дала "на чай" за посредничество и уже в более радужном настроении повернулась ко мне.
14 ***
Макс проснулся бодрым, вчерашнее похмелье как рукой сняло. Посмотрев на часы, обнаружил, что все же немного проспал, поскольку дорога из родительского дома на работу не близкая, к тому же утром как обычно будут пробки.
Умылся, оделся, почти на ходу выпил кофе и выскочил в гараж за машиной, когда у него зазвонил мобильный.
– Алло, Макс! – проговорил в трубку Александр, – я задержусь. Необходимо кое-что срочно выяснить.
– Вот черт! Я тоже опаздываю… А в другой раз выяснения не получиться провести?
Александр ему вкратце обрисовал ситуацию: в квартиру Лары вчера забрался взломщик, она в больнице с сотрясением, Амелия поехала за подругой, его попросили, да и он сам вызвался, проверить, что там именно произошло и безопасно ли ей возвращаться обратно домой.
– Это и в твоих интересах тоже – если что, ты можешь лишиться еще одного бухгалтера. Где ты найдешь замену за такой короткий срок и на такую зарплату? – завершил рассказ Саша.
Друг был прав, но Максу стало не по себе не от перспективы лишиться работника. Ведь вчера вечером она была у них дома, целая, по поводу невредимой сложно сказать – Лара точно так же мучилась от похмелья, как и все остальные, но была веселая, почти общительная. Как говориться, ничто не предвещало беды. Чувство вины за случившееся беспокоило его, хоть он вряд ли что-либо мог изменить.
Макс приехал на завод, попросил предупредить бухгалтерию, что Ларисы сегодня не будет, от чего брови его секретаря полезли вверх:
– Вы не подскажете фамилию этой Ларисы? – вышколенным тоном поинтересовалась она.
Вот черт! Ее фамилию он не помнил, видел когда-то в деле, но она вылетела у него из головы. Видя его мысленные потуги, секретарь добавила:
– Ну, хоть опишите ее, – этой фразой она привела его в еще большее замешательство.
– Она такая… такая… полненькая, – при этом он руками обрисовал контур женского тела, невольно сделав акцент на груди, от чего покраснел до кончиков волос.
– Понятно, полненькая, значит, – не проявляя никаких эмоций, повторила за ним секретарь, – Должна ли я сообщить причину ее отсутствия?
– Да, скажите, что она на больничном.
И он пулей влетел в свой кабинет, чертыхаясь про себя за свою непонятно откуда взявшуюся косноязычность. Теперь секретарь подумает, что у него появилась любовница. Благо хоть она не побежит на первом же обеденном перерыве обсуждать это с кем-либо еще из персонала. Конфиденциальность – ее кредо.
– Максим Владимирович, – раздался в кабинете Прилужного ровный голос секретарши, – в бухгалтерии возникли проблемы.
– Какие еще проблемы?
– Мне кажется, что девушка, которая подошла к телефону была на грани истерики, а вокруг стоял беспробудный шум и гам. Не уверена, но, по-моему, она кричала, что с главным бухгалтером случилось нечто страшное.
– Ладно, я сам пойду, посмотрю, что происходит.
Макс ровным шагом направился в сторону каморки бухгалтеров, но чем ближе он подходил к цели, тем гуще становилась толпа людей вокруг. Казалось, все кто находился в радиусе админкорпуса завода, сбежались посмотреть на какое-то представление. Перед гендиректором зеваки потеснились, пропуская его вперед, и он столкнулся в проходе с бригадой скорой помощи, вывозящей каталку с лежачим больным.
– Мужчина, дайте же пройти!!! – крикнула дюжий фельдшер.
– Что случилось? – вместо того, чтоб отойти с дороги пролепетал Макс.
– Информация дается только близким родственникам! – гаркнула тетка в ответ и пошла на него тараном. Максу ничего не оставалось, как отскочить в сторону и вжаться в стену.
Бригада уехала, толпа зевак начала потихоньку редеть, Прилужный смог пробраться в помещение бухгалтерии, в которой оставалась только одна молоденькая девочка лет двадцати, истошно льющая слезы.
– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь только что произошло?! – воскликнул Макс, обращаясь к царевне-Несмеяне.
– Марина Владимировне стало плохо! – выдавила она из себя и повторно зашлась в истошном вое.
– Стоп! – гаркнул дальше Макс, пытаясь вспомнить, кто такая Марина Владимировна… Он, признаться, не мог еще ориентироваться в своих новых подчиненных, постоянно путая имена, фамилии и род занятий.
Девица взглянула на него полными непонимания глазами:
– Марина Владимировна Федеяева – наш главный бухгалтер. Вы что недавно здесь работаете?
– Вообще-то да, раз и вы меня не узнали, – ответил ей Макс, смотря прямо в глаза девушке. У той на лице отображалась интенсивная работа ума, однако, судя по всему, попытка что-либо вспомнить не увенчалась успехом.
– А вы …– начала было девушка, но Прилужный ее прервал.
– Я ваш генеральный. Не так давно беседовал, в том числе и с вами, в своем кабинете, но признаться не помню ни имени, ни фамилии. Со слишком многими людьми пришлось тогда беседовать. Почти все слились в серую массу.