Мальчики-охотники за удачей на Юкатане

– Сомневаюсь, – сказал Аллертон, – чтобы его пробила при стрельбе в упор пуля, но такой эксперимент я не проводил. Там, куда мы пойдем, туземцы не используют пули.

Мы все были полны удивления перед этим замечательным устройством.

– Сколько газа сможет породить такое количество кристаллов? – спросил я.

– Достаточно, чтобы раздуть жилет полдюжины раз, – ответил лейтенант. – Но у меня достаточный запас кристаллов темлина в другом ящике, чтобы в случае необходимости добавить в ящички.

– А другой газ не подойдет? – спросил Арчи.

– Не так хорошо. И никакой другой газ не получается так быстро и легко, как из темлина.

– Конечно, без этих кристаллов жилет становится бесполезным, – сказал Джо.

– Да, но мы будем использовать газ только в случае необходимости. В такие времена жилет нам будет очень полезен. Есть еще одно устройство, которое придумал я сам; оно присоединяется к жилету и делает его похожим на самолет, гораздо более надежным и безопасным.

Он сделал знак Чаке, который достал из ящика два предмета, похожие на сложенные японские веера; туземец вначале присоединил эти устройства с обеих сторон к своему жилету, а потом просунул руки в серию петель из струн. Ему помогал Аллертон, потому что раздутый жилет мешал Чаке свободно пользоваться руками. Когда все было готово, майя поднял руки, и они оказались снабженными крыльями. Когда он опускал руки, крылья складывались, когда поднимал – раскрывались. Они были изготовлены из того же материала, что жилет.

– У нас не было возможности много экспериментировать с этими крыльями, – признался лейтенант. – Вначале они могут показаться неудобными и не смогут нести далеко. Но когда к ним привыкнешь, они помогают менять высоту и направление, использовать ветер и лавировать, как это делает корабль.

– Не вижу особой пользы в этом снаряжении, – заметил дядя Набот. – Вы ведь идете на Юкатан не для того, чтобы устроить цирковое представление или превзойти братьев Райт. Вам нужно просто забрать золото и все такое. Много ли груза можно нести в воздухе в таком жилете?

– Боюсь что нет, – серьезно ответил Аллертон. – Как я уже говорил, одна из моих идей – поразить туземцев чудесами современной цивилизации.

– Ну, для этого годится. Меня вы во всяком случае поразили, – сказал дядя Набот.

Глава 6. Мы видим поразительную вещь

– Самое удивительное мне еще предстоит вам показать, – сказал лейтенант Аллертон. Чака между тем снял пиджак, сложил его, положил в ящик и приготовился открывать другой ящик. – Этим я обязан исключительно гению моего дяди и его дружескому интересу ко мне. Должен откровенно сказать, что вы первые в мире люди, кроме президента Соединенных Штатов, моего дяди, меня самого и Чаки, которым станет известна тайна удивительного электрита. Это не правильное научное название, но я буду называть его так. Я уверен, что когда-нибудь это изобретение революционизирует и упразднит войны, обеспечит мир для всех народов и государств. Последствия этого изобретения так грандиозны, что, когда дядя Саймон после многих лет экспериментов завершил его, он не решился представлять его обществу. Он доверился президенту, и они решили подождать и наблюдать за условиями, прежде чем решить, что делать с электритом. Но моему дяде хотелось испытать свое изобретение в реальной действительности, и он в ответ на мою раннюю просьбу позволил изготовить восемь электритов и взять их с собой в экспедицию. Могу сказать, что на эти электриты я рассчитываю больше, чем на все остальное оборудование.

В ящике, который открыл Чака, мы увидели несколько тщательно завернутых пакетов. Один из них лейтенант взял и положил на стол в каюте. В прочную бумагу был обернут деревянный ящик, в нем обертка из войлока, потом из замши, из какого-то белого материала – и наконец Аллертон извлек позолоченную никелевую трубку пятнадцати дюймов в длину, изогнутую в одном конце как рукоять револьвера. От этой рукояти отходили два изолированных провода.

Мы были очень заинтересованы, но пока не понимали, для чего предназначена трубка. Далее Аллертон достал из ящика пояс, на первый взгляд похожий на патронташ, только шире и вдвое толще. На поверхности пояса были размещены гальванические трубки, несимметрично соединенные друг с другом.

– Это, – сказал лейтенант, – наиболее сжатая форма знаменитого конденсатора Саймона Уэллса. – Он присоединил провода от трубки к поясу, а сам электрит сунул в петлю, или кобуру, у себя на боку. – Сейчас я готов, – продолжал Аллертон, – к встрече с любым свирепым зверем или врагом, который посмеет выступить против меня. Я вооружен наиболее мощным оружием, когда-либо созданным наукой. Если на меня нападут, я достану электрит, – он сопровождал эти слова действиями, – направлю на врага и нажму большим пальцем вот эту кнопку. Это высвободит разряд электричества, способный свались слона на расстоянии в сто ярдов.

Мы удивленно смотрели на него, и эту демонстрацию сопровождало много взволнованных восклицаний – в зависимости от темперамента зрителей.

– Сколько раз он может выстрелить? – спросил Арчи.

– Сорок пять раз. Это истощит энергию пояса, – ответил Аллертон.

– А что потом? – задал вопрос капитан Стил.

– Потом надо сменить пояс, сэр. У меня на каждый электролит есть по шесть поясов, а электролитов восемь.

– Вы испытывали его? – спросил я, несколько озадаченный: я начинал понимать, что это за чудо.

– Пока нет. Но изобретатель, профессор Уэллс, проверил его силу вначале на собаках и мелких животных, потом на лошади и наконец на своем привратнике, который согласился на это испытание.

– Вы хотите сказать, что он убил человека! – в ужасе воскликнул дядя Набот.

– Вовсе нет, сэр. Самое удивительное в электрите то, что он не убивает, только лишает сознания. Выстрел из него немедленно поражает человека, лишает его сознания, и внешне человек кажется мертвым. Но через два или три часа, в зависимости от физического состояния и жизненных сил человека, он приходит в себя без всяких последствий, ну, разве с небольшой головной болью. Именно поэтому я сказал, что электрит способен устранить войну и обеспечить мир. Никто не устоит против него. Он способен победить целую армию, причем без кровопролития. Если две противоборствующие силы будут использовать электролит, вслед за битвой вопли и стоны вдов и сирот не будут омрачать торжество победителей.

Ошеломленные, мы какое-то время сидели молча задумавшись. Я постепенно начал понимать все возможности этого чудесного изобретения.

– Мне бы хотелось его испытать, – спокойно сказал Джо. – Испробуете на мне, лейтенант?

– Вы слишком ценны, чтобы экспериментировать на вас, – ответил тот, – но мы с Чакой проверили все восемь электритов с помощью запасного пояса, который я взял именно с этой целью. Однажды мы получили разрешение на охоту на берегу залива Магдалены и легко сбивали кроликов, чаек и несколько койотов. Мы не могли ждать, когда они придут в себя, но дядя Саймон заверил меня, что человек обязательно придет в себя, если у него нет серьезной болезни сердца или чего-то другого. Привратник дяди, мускулистый ирландец, на котором проводился эксперимент, пришел в себя через два часа с небольшим.

– Поистине необычное оружие, – заметил дядя Набот. – Но когда речь идет о сражении с туземцами на Юкатане, я предпочитаю доброе ружье. Какой смысл лишать врага сознания, если не можешь навсегда вывести его из строя?

– Никто не хочет убивать людей, если этого можно избежать, – с негодованием ответил я. – Если нам противостоят туземцы, которых можно на два часа вывести из строя, для наших целей это подходит так же хорошо, как убийство этих бедняг.

– Точно моя мысль, Сэм, – одобрительно сказал Аллертон. – Но, к несчастью, долго использовать электриты мы не сможем: у нас ограничено количество аккумуляторов. Поэтому придется брать с собой ружья и револьверы, а это оружие использовать в случае необходимости.

Далее он показал нам еще много любопытных вещей, содержавшихся в ящиках; о некоторых из них вы еще услышите в моем рассказе. Три больших ящика были заполнены механическими игрушками и новинками, алюминиевой посудой, медными пуговицами, металлическими расческами, разными щетками, тюками ярких цветных тканей и китайских украшений. Аллертон сказал, что все это стоило больших денег и практически истощило все ресурсы его изобретательного и эксцентричного дяди и его самого, а также все сбережения Чаки.

– Если мы не добьемся успеха, – почти спокойно сказал он, – я банкрот. Но если мои планы осуществятся, а я очень на это надеюсь, никакой риск не кажется мне чрезмерный, если речь идет о выкупе нашей усадьбы и будущего зависящих от меня моих дорогих женщин.

– Добиться успеха! – воскликнул Арчи. – Конечно, мы добьемся успеха! С таким оборудованием мы не можем проиграть!

Никто не ответил на эти эмоциональные слова. Все были заняты своими мыслями. Нам предстояло долгое и трудное путешествие, борьба, полная отчаянных опасностей, прежде чем мы сможет говорить об успехе.

Тем не менее мы считали, что попробовать стоит.

Глава 7. Мы перехитрили врага

В утренней полутьме я стоял у поручня вместе с друзьями и тревожно смотрел на черную линию, обозначающую берег Юкатана. Чтобы избежать островов и населенных территорий на северо-востоке, мы подходили к Юкатану со сторон Берега Москитов и Британского Гондураса, чтобы подойти к самой дикой и варварской местности.

Чака, который мальчиком жил поблизости и несколько раз путешествовал к морю, не был уверен, что узнает с моря залив Мопа. От этого залива, который находится на враждебной территории мопане, идет тропа в землю итцексов. Это единственная известная Чаке тропа, следовательно, по ней мы и должны будем идти.

Мопане ведут непрерывные войны с соседними племенами, но привыкли иметь дело с кораблями и экспедициями со стороны Гондураса, приходящими за огромными зелеными черепахами, которых множество в этой местности. Мы рассчитывали на это, надеясь избежать немедленного враждебного отношения.

Когда медленно взошло солнце и рассеяло серые тени на утреннем небе, мы увидели, что совсем рядом дикий, но привлекательный берег. На берегу ровный песчаный пляж. За ним кустарник, кусты низкие, немного напоминающие полынь, но растущие тесней друг к другу. А еще дальше всю местность, насколько хватал глаз, покрывает густой лес из больших красных и кампешевых деревьев.

Чака рассказал, что деревни мопане расположены по самому краю леса, но, когда к восьми утра мы подошли к берегу настолько близко, что могли различать подробности, то увидели тут и там на берегу статные бронзовые фигуры. Несомненно, это были часовые, которые должны увидеть, где мы причалили.

– Не здесь! – воскликнул майя, покачав головой.

Мы повернули и медленно поплыли на север, внимательно наблюдая за тайными мелями и скалами: нам не могли помочь карты из собрания моего отца, потому что раньше моряки не заходили в эти практически неизвестные воды. Было множество небольших бухт и выступов, и все их Чака внимательно разглядывал. Однажды он решил, что нашел нужное место, и мы вошли в красивый залив и остановились, а наш проводник начал разглядывать ориентиры. Но туземец, хотя и действовал медлительно, но внимательно и не обманывался случайным сходством.

– Не здесь, капитан Стил, – снова сказал он, и мы вышли из залива и продолжили движение как можно ближе к берегу, чтобы дать Чаке возможность лучше все разглядеть.

Весь день прошел в этом утомительном поиске, и уже приближался вечер, когда майя радостно вскрикнул и поднял руки, показывая, что увидел нужную гавань. Это была скорее небольшая бухта, чем залив, и мой отец с тревогой смотрел на большие скалы, разбросанные в четверти мили от берега.

Как и повсюду, за нами наблюдали туземцы, и, как только мы остановились, в воде появилось два десятка челноков, полных индейцами, и вскоре окружили наш корабль. Чака им не показывался, боясь, что его узнают, и Аллертон крикнул одному из туземцев, который собирался бесстыдно подняться к нам на борт, чтобы тот держался подальше во избежание неприятных последствий. Туземцы были поражены, услышав, что белый человек говорит на их языке, и ответили, что хотят «торговать». Аллертон ответил, что нам нечем торговать и что мы продолжим путь на север.

Похоже, это их не удовлетворило. Все индейцы были медного цвета, спортивного телосложения, действовали стремительно, у всех блестящие черные глаза. Они как будто совершенно нас не боялись, и одна лодка с четырьмя мужчинами стремительно подошла к нашему борту; туземцы схватили веревочную лестницу, которую мы оставили свисать с борта, и начали поднимать с проворством кошек.