Слаще жизни

– Да, Ник?

– Не отрекайся от меня. – Его голос звучал тревожно, всегда ровная интонация сбилась от неуправляемого страха. – Может быть, я того не стою, но прошу тебя, не отступай. Ты понимаешь?

– Понимаю.

– Ты важна для меня, Эва. Прости, если я поторопился.

Она тихонько засмеялась.

– Не так уж поторопился, иначе я не валялась бы тут без сна, не так ли?

Она почти почувствовала, как он облегченно улыбнулся, но в голосе все еще слышалось напряжение:

– Если бы ты знала, что ты со мной делаешь!

– Ну нет, этот номер не пройдет! – сказала она, придав голосу легкий тон. – Мне необходимо по крайней мере три часа нормального сна. Не забудь, что утром ты вверяешь мне свою жизнь.

– Я готов по первому твоему слову доверить тебе, Эва, любую часть себя по отдельности и все вместе.

– Спокойной ночи, Ник.

Кладя трубку, Эва улыбалась улыбкой триумфатора. Сон сразу показался ей вполне осуществимой возможностью. Чем скорее она заснет, тем скорее наступит утро и она снова увидит его.

Третья чашка кофе была такой же крепкой и горькой, как и первая. Добавляя в нее однопроцентного молока, Эва сразу заметила серебристые волосы Ника в толпе выходящих из лифта людей.

Каждый раз, когда он появлялся в поле зрения, у нее внутри оживало что-то такое, что было глубже влечения. Вот он пересекает холл; на нем брюки из натурального льна и рубашка цвета слоновой кости; неизменные темные очки отгораживают его от внешнего мира. Он кажется воплощением неторопливой изысканности. Однако она знала о Нике то, чего никогда не заподозрил бы сторонний наблюдатель. Он так и не спал всю ночь. Как и вчера, это было видно по тому, как он слегка припадает на правую ногу.

Я люблю его. Это естественное и жизненно необходимое чувство ворвалось в нее, да так насовсем и осталось. И с этим ничего нельзя поделать.

Прошлым вечером она осмелилась дразнить и тормошить его – чуть-чуть, только чтобы пробиться сквозь наружную оболочку отчужденности, – и получила в награду возможность мельком разглядеть пылкую натуру, которую он прятал под этой оболочкой. Ее губы изогнулись в мечтательной улыбке предвкушения. В одном поцелуе этого мужчины таился такой заряд страсти, какого ей не приходилось ощущать ни у одного из мужчин, которых она знала до Ника. Но не это главное. Их влекло друг к другу нечто большее, чем простая физическая совместимость. И у нее оставался всего один день на то, чтобы доказать ему это.

Поверх края чашки она наблюдала, как он осматривает холл, ища ее. Обычно она оставляла ему записку у администратора, в которой сообщала, когда подаст лимузин к подъезду.

Сегодня она этого не сделала – решила вывести его из равновесия.

Она видела, как он заговорил с портье. Тот в ответ показал ему, где находится кафетерий. Ник сразу увидел ее – она сидела прямо у входа, – и его лицо засветилось радостью.

При его приближении Эва встала. Счастливая улыбка на лице Ника потухла – он увидел, что она в своей шоферской форме. Он сорвал с себя очки, и стали видны две глубокие борозды на лбу. Взглядом своих темных, цвета насыщенного кофе, глаз он окинул ее темно-синий, застегнутый на латунные пуговицы блейзер и брюки.

– Как это понимать, Эва?

Она улыбнулась краешками губ, пропуская его удивленный вопрос мимо ушей.

– Кофе, мистер Бауэр? Ник покачал головой.

– Я заказал кофе в номер. – Он еще сильнее нахмурился, продолжая разглядывать ее униформу, но больше ничего на эту тему не сказал. – Я звонил тебе в половине седьмого, думал, что ты присоединишься ко мне. – Он укоризненно посмотрел ей в лицо, на котором играла улыбка. – Ты не взяла трубку.

– Должно быть, я в это время спустилась к реке, хотела пробежаться. Мне это нужно было, чтобы проснуться окончательно. А потом занималась машиной.

Складки у него на лбу немного разгладились, но тон был по-прежнему неодобрительным.

– Могла бы по крайней мере оставить мне записку. А то персоналу отеля пришлось больше часа разыскивать тебя.

– Прошу прощения, сэр. – Эва опустила глаза и в свою очередь слегка нахмурилась. Значит, несмотря на то, что она вчера целовала его так, словно он владел последним глотком воздуха во вселенной, он все равно считает, что с утра ей следует вернуться в образ наемной служащей, во всем угождающей боссу Бауэру. От разочарования у нее защемило сердце. Раньше он никогда не был ни мелочным, ни высокомерным.

Она взяла в руки несколько листов бумаги, лежавших на столе рядом с ее блюдцем, и протянула ему.

– Я захватила ваши факсы. В записке миссис Роберте сказано, что в первой половине дня она пришлет и окончательные данные по проекту Янсена. – Эва постаралась, чтобы это прозвучало по-деловому, спокойно и в то же время безлично.

Он взял у нее бумаги и сухо сказал:

– Спасибо.

– За это вы мне и платите, – ответила она довольно резко, что заставило его бросить на нее острый взгляд.

– Да, наверное. – У него был какой-то смущенный и одновременно рассерженный вид. – Ты хорошо спала?

– Неплохо. Благодарю вас за внимательность, мистер Бауэр.

Он пристально смотрел на нее, даже не пытаясь скрыть, что обижен ее возвращением к официальности.

– А я плохо, Эва.

Несмотря на его суровый вид, Эва подумала, не слишком ли строго она его судит. Возможно, он искренне беспокоился за нее и огорчился, что они не смогли не торопясь позавтракать наедине.

Она не поддалась естественному для женщины желанию протянуть руку, сплести свои пальцы с его пальцами и увести его обратно в лифт и к себе в комнату. Конечно, Ник захочет заняться с ней любовью. Он хочет именно этого, и она тоже. Но здравый смысл удерживал ее от такого шага. Ее ставкой в этой игре было нечто большее, чем возможность улечься с ним в постель. Она хотела войти в его жизнь.

Он схватил ее за руку, когда она потянулась за счетом.

– Что касается вчерашнего вечера…

Эва покачала головой и медленно высвободила ладонь.

– Не здесь, Ник.

Секунду она видела неприкрытую тоску, тлеющую в глубине его темных глаз, потом он снова надел очки.

– Как скажешь, Эва. Как ты пожелаешь. Эва ощутила новый прилив решимости. В три часа ночи он просил ее не отступаться от него. Он даже не представляет, с какой целеустремленностью она собирается выполнять данное ему обещание.

Через несколько минут они оба зажмурились от слепящего блеска еще одного жаркого утра. Поверхность Потомака отливала металлом. Смог серовато-бурым облаком висел в удушливом летнем воздухе. Вчерашний быстро закончившийся дождь сейчас испарялся, напоминая, что впереди еще один знойный день.

– Боже мой! Ничего себе денек! – пробормотал Ник.

– Похоже, погода на Восточном побережье взбесилась, – ответила Эва, распахивая перед ним заднюю дверцу. – К полудню цифры на градуснике могут стать трехзначными.[1 - Имеется в виду шкала Фаренгейта. – Прим перев.]

Неожиданно для нее он отвел ее руку и захлопнул дверцу.

– Спасибо, я сяду впереди.