И какое же в сердце волненье,
Как люблю вас, мой друг золотой!
Вы и вечность моя, и мгновенье,
Вы – мой свет за далекой чертой!
Я бы ноги избила, прошла бы
Всю планету! О, солнце, сквозь тьму!
Рождена я, наверно, не слабой,
Если вам я верна одному.
Трав июньских приятна прохлада,
Сладко пахнут в июне цветы…
Обращаться так бережно надо
С каждым сердцем, щадя в нем мечты.
Вас ни в чем упрекнуть невозможно.
За природный ваш ум и за такт,
И что вы на других непохожи,
Я люблю вас отчаянно так.
Ваши брови
Ваши брови – два лебедя черных
Над водой, золотистой такой.
Можно сердце, как скрипку, настроить,
Но всегда звуки полны тоской.
Есть у каждого смертного радость,
Только больше мне в жизни дано.
Знаю я: Счастье выстрадать надо,
Чтобы звездным осталось оно!
Славно пахнут июньские травы,
Необъятно луга широки.
Есть у каждого смертного тайна,
Как пожатие теплой руки.
Потому я с такою любовью
Карих глаз наблюдаю залив
Эти лебеди – черные брови —
Вот бы плыли, века пережив!
Любимое лицо
Я смотрела на вас в приоткрытую дверь,
Солнца луч на черты лег родные,
«Примирись!—Так шептала мне муза,—и верь—
Не напрасны страданья земные».
Жаль ни кистью владеть не могу, ни резцом,
Я б тогда утонченностью линий,
Показала б, как ваше прекрасно лицо,
Как бессмертен ваш образ отныне.
Вы вздохнули, не знаю сама, отчего,
За окном же весны дуновенье,
Я б хотела в тот миг всей душой одного,
Чтобы вечностью стало мгновенье.
В черной курточке кожаной так хороши,
Так милы вы, задумчивы были,
Что шепнула мне муза: «Диктую, пиши —
Это дверь для любви отворили!»