Длинная тень ожиданий

– Хорошо! Даст Бог, и не найдете, значит…

– Это ничего не значит, – сказал он, собирая свою сумку.

– Почему вы сразу рубите надежду?

– А зачем она вам нужна? – усмехнулся он. – Чтобы растягивать пустое ожидание? То, что случилось с вашей… кто вам Агния, подруга?

– Сестра, – ответила Милана. – И друг.

– Так вот, уважаемая, подобные происшествия не заканчиваются сладкой картинкой, как в сериале. Поверьте, в жизни бывает все гораздо хуже. В утешение могу сказать, что вашу Нию ни сегодня, ни завтра мы не найдем.

– Почему не найдете?

– Потому что ее там нет.

Ломов отошел к оборудованию, присел на корточки и занялся упаковкой вещей, назначение которых известно только ему. Милана не оставила его в покое, подошла и тоже присела с вопросами:

– А как вы поняли, что Нии нет в пруду?

– Мне приходилось доставать трупы из воды, – не отрываясь от своего занятия, сказал он. – Пару раз доставал убитых, которых утопили, чтобы скрыть преступление. Так вот, обычно топят близко к берегу.

– Почему близко? Логичней подальше скинуть, тем более вон три лодки, весла в той раздевалке, замок – одно название, его легко сорвать.

Казалось, Ломов согласился с ней, потому что закивал, мол, вы правы, но ответ его оказался противоположным:

– Убийца торопится, он же боится случайных свидетелей, отсюда пытается спрятать труп побыстрей. А вода ему кажется надежным саркофагом хотя бы на время, лишь бы успеть замести следы. Мои ребята уже работают на середине, трупа нет, значит, его не будет. Тащить его в лодке к другому берегу… нет, это исключено, но мы проверим весь водоем, если пожелаете.

– А где может сейчас находиться Ния? Вы же в этой системе работаете, хотя бы приблизительно скажите.

– Понятия не имею. Я могу полагаться только на свой опыт и рассказы коллег, но у нас ограниченный круг. Следователь будет гадать и версии выдвигать.

Минут через пять приплыли водолазы, а еще через пару минут пошел дождь, причем не пошел, а хлынул сразу стеной, люди похватали вещи и поспешили наверх под крышу дома.

2. Месяц спустя… все только начинается

Ноткин Эльдар Эрнестович вернулся на десять дней раньше, не хватило у него сил выдержать санаторный режим до конца срока. И радовался, словно дитя, видя, как мелькают пейзажи за окном поезда. Выезжать из города он не любил, слишком много возни, суеты, беготни, отчего нервные клетки сотнями получают инфаркт. А санаторий вдобавок режимное предприятие, все там по расписанию, к тому же процедуры, чудилось, приносят больше вреда подагре, нежели пользы. Ко всем неприятностям полно народу, который так и лезет пообщаться, например, на тему политики, а всякая букашка мнит себя экспертом мирового уровня. Еще один треш: болезни! Каждому просто необходимо непременно Ноткину рассказать о своих диагнозах с намеком: я болен больше, чем ты, ведь у меня букет, а у тебя какая-то подагра.

Промучившись две недели, на остаток он махнул рукой и убежал домой, не потребовав вернуть деньги за оставшиеся дни. Кстати, валяться на пляжах Эльдар Эрнестович тоже терпеть не мог. Там нет личного пространства, кажется, и небо ниже, и по бокам тесно, и воздуха не хватает, если на тебя не наступят, то можно считать, ты везунчик. То ли дело дома. У него есть загородный дом, уж здесь личного пространства тысячи кубометров, и живет Эльдар Эрнестович на даче постоянно. У него есть и квартира, там он бывает по случаю, когда много работы и на следующий день нужно рано вставать.

Живет один. Когда был молод и некрасив, к тому же без гроша в кармане, никто не захотел взять его в мужья; когда разбогател, но постарел и стал еще некрасивее, нашлось немало желающих выйти за него, однако теперь он не захотел. Ноткину нравилось жить одному, при этом он не чувствовал себя ущербным.

Приехал он в загородный дом, по дороге закупив продуктов, и наконец-то вдохнул полной грудью. Смыв с себя дорожную пыль, Эльдар Эрнестович откупорил бутылку красного вина, выпивая по глотку терпкого напитка богов, разжег в печи мангал, а печь у него из нескольких частей – любой кулинарный каприз создает даже неумелыми руками. Вскоре, поев сочного мяса, он полулежал в кресле с бокалом вина. Раздался звонок. Эльдар Эрнестович поспешил в прихожую, открыв входную дверь, произнес:

– Заходи, давно жду тебя…

* * *

Месяц прошел в сплошной нервотрепке, изматывающих ожиданиях и неизвестности, особенно тупое ожидание так вводило в ступор, что жизнь казалась конченой. А чего ждал? Кто бы ответ дал. Викентий настроился на нечто исключительно плохое, фатальное, отсюда находился в постоянном стрессе и плохом настроении, что заметили на работе. Поскольку он хозяин спортивного клуба, то и карты ему в руки, Викентий назначил заместителя, все равно там ремонт, и скрылся от глаз людских. Легче не стало.

Ехал Викентий к следователю Протасову И. И. с тем же гнусным чувством, ставшим неотъемлемой его частью, и гадал всю дорогу, зачем его вызвал следак. Неприятный тип, впрочем, следователи все неприятные, даже в кино, а этот еще и старый, высохший, как саксаул в пустыне, с глубокими морщинами на лице наподобие трещин на стволах вековых деревьев. Нет, скорее, он похож на изваяние из камня, до которого не достучаться и не докричаться.

Викентий измучился, пока доехал, потому что не знал, чего от этой встречи ждать, следак вызвал его лично по телефону, не сказав, по какому поводу. Припарковавшись у следственного комитета, он вдруг взглянул на вход и застонал, стукнувшись лбом о руль: опять она. Ну никуда без нее. У них обоюдная, ничем не мотивированная, непроходящая неприязнь с первого дня знакомства. Оказалось, ее тоже вызвал следак, значит, появились новости, мысль слегка примирила Викентия с Миланой.

Следователь Протасов Илья Ильич начал издалека:

– Итак, похищение с целью выкупа исключается, похитители особо не затягивают время, довольно быстро связываются с родными и ставят условия. С вами не связались, а прошел месяц. Мы полагаем, вашей Агнии нет в живых.

– Почему? – задал глупейший вопрос Викентий. – Почему вы так думаете? Нашли ее тело?

– Тело не нашли. Но кровь на подоконнике и на полу принадлежит вашей жене. Отпечатки отдельных пальцев, которые снял эксперт, совпали с отпечатками Агнии, взятыми с других поверхностей в доме. Анализ ДНК подтвердил идентичность крови с биоматериалами вашей жены, а именно: потожировых, а также с предметов личной гигиены. Следовательно, она получила ранение, а ножевое или от пули, нам неизвестно, выжила она или нет, тоже неизвестно. Скорей всего, нет.

Викентий на мгновение мыслями улетел назад, то есть весь месяц прожил заново, только в ускоренном режиме. Он обследовал лес и лесопосадки вокруг дач, а также вырыл кубометры земли, когда ему чудилось, что бугорок недавно возник, под ним, возможно, лежит жена. Не нашел Нию. Как выяснилось, и полиция не нашла, по всей видимости, искать ее больше никто не собирается. Но человек не может пропасть бесследно, уверен Викентий, отсюда и вопрос он задал требовательной интонацией, словно сюзерен, едва не сорвавшись на крик:

– И все же! Где она может быть, где?

– К сожалению, мы не добыли улик, чтобы предположить, где может находиться труп вашей жены, – сказал следователь. – Всех сотрудников компании опросили, а также в вашем доме, все безрезультатно. Мы прозвонили контакты вашей жены, с некоторыми встретились лично, смертельных врагов не выявлено.

– Враги есть у каждого, – возразил Викентий, – просто мы часто их не замечаем или недооцениваем. А недоброжелатели? Ния занималась бизнесом, естественно, у нее были конфликты, она их разруливала, но… Что, если кто-то из этой среды… а?

– Поверьте, наши ребята и конфликты проанализировали, – сказал Протасов и молча развел руками, дескать, сделали что могли, но дело глухо.

– Я не поверю, – взревел Вик, – пока не увижу ее тело!

– Сожалею, но если каким-то образом не объявится ваша жена, она будет считаться без вести пропавшей, а через полгода с момента вашего заявления ее занесут в реестр мертвых.

– Нет! – подскочил озверевший муж. – Так не может быть, не может! Что значит – полгода? Что значит – нет улик? А эта фраза… как ее… – Потряс открытой ладонью в воздухе Викентий и вспомнил: – «Преступлений без улик не бывает».

Илья Ильич оставался эмоционально устойчивым, разговаривал, как бесчувственный робот:

– Эту фразу придумали писатели, а киношники размножили. На самом деле и с уликами не всегда находится конец ниточки, которая ведет к желаемому результату. В вашем случае улик пока нет. Не исключено, что они появятся.

– Вы эти… органы! – разорялся муж все сильней. – Правоохранительные! Так охраняйте мое право получить жену. Вы обязаны найти ее! В конце концов, не инопланетяне же утащили Нию в другую вселенную.

– Вик, прекрати орать, – осадила его Милана своим безобразно пофигистским голосом. – Зайти в дом мог и совершенно посторонний человек, например грабитель. Или Ния приехала, когда он уже был в доме.

Она вызвала огонь на себя, Викентий наклонился к ней, заглядывая в лицо, продолжил вопить, будто виновата сестра жены:

– Не орать? Месяц меня кормили одним словом: «ждите»! Всего через месяц вдруг заявляют: вашей жены нет в живых! – Викентий выпрямился и дальше цедил сквозь зубы следователю, неимоверно злясь: – А если Нию унесли раненую и удерживают в… в каком-нибудь погребе, бункере? Разве так не бывает, нет? Надо искать! Искать! Вы плохо искали! Человек не может испариться бесследно.

– Я не говорил, что мы прекращаем поиски, – сухо уточнил и одновременно неубедительно утешил его Протасов. – Случается, через год, три, пять лет выплывают обстоятельства преступления вместе с преступниками. На данный момент у нас нет ни одной зацепки, ни одной улики; к сожалению, так тоже бывает.

Слушая размеренную и уверенную речь следователя, Викентий решил, что этот человек не собирается тратить время на безнадежное дело. Его поддержала Милана, на этот раз она проявила солидарность с ним, что случалось… да никогда такого не случалось:

– Но и я, господин Протасов, не…

– Только без господ, ладно? – оборвал ее тот. – Я предпочитаю по старинке: товарищ майор или товарищ следователь.

– Извините, товарищ следователь, – исправилась она. – В общем, как и муж Агнии, я не понимаю… действительно, куда дел ее напавший бандит? А то, что на нее кто-то напал, никто не сомневается, верно?