Дневник одной зимы. Откровенно о личном

Если кто-то не ответил взаимностью, ты знаешь, что есть другой – он ответит.

Если кто-то облил дерьмом, ты знаешь: оно – не твое. Умоешься и пойдешь дальше.

Если не сбылось, ты знаешь: жизнь приготовила для тебя кое-что получше. И забываешь несбывшееся.

Ты не живешь в сослагательном наклонении. Ты уже знаешь, что его не существует.

В мои шестьдесят с хвостиком я уже не могу позволить себе сомневаться.

Ждать подходящего момента – любой момент становится самым подходящим.

Оглядываться на других – меня это не касается.

Учиться – этого добра уже навалом.

Кому-то что-то доказывать – зачем тратить на это время?

Я уже могу не соответствовать тусовке, не следовать дресс-коду, рассматривать людей в метро в упор, перекрашивать волосы в тот цвет, о котором мечтала с юности, прощать бывших мужей, делать ошибки – их тут же перекрывает мой увесистый бэкграунд.

Сегодня все, что происходит вокруг, – это мой шанс.

11 декабря

Пространство

Сегодня я чувствую пространство.

Совсем недавно, пару дней назад, я дала себе разрешение замечать свои чувства, и вот – сегодня я чувствую пространство.

Оно огромное, плотное, тяжелое. С трудом, крупными пластами поворачивается вокруг меня.

Это движение меня немного пугает, честно говоря. Там, в нем, происходит что-то, меня касающееся, но мне не подвластное.

В этом пространстве мне выдают бессрочную розовую справку.

В нем Маша начинает делать наброски для обложки моей книги, а две Маринки устраивают совместный день рождения в грузинском ресторане.

В нем живет моя книга, первую часть которой никак не осилит бета-ридер.

А Рэй Бредбери подбивает на ассоциации, из которых рождаются фантастические рассказы.

Это пространство дышит, медленно перемещается и что-то обещает. Я знаю – оно не несет мне угрозу. А темный цвет – от неизвестности, от того, что я не могу заглянуть туда, внутрь.

Меня мурашит и холодит где-то на уровне плеч. От предчувствия того, что я еще не знаю, но уже ЧУВСТВУЮ.

Другой мир

Эзотерики утверждают, что покойники (сродники) с того света помогают нам здесь, в этой жизни, опекают нас. Интересно, кто присматривает за мной? Отец? Бабушка?

Что на самом деле реально? То, что мы видим? А все, чего не видим, как бы и не существует?

Вот мы здесь плачем по покойнику, а он там в то же самое время в море тонет. И это не преувеличение. Просто слезы в нашем измерении оборачиваются океаном или озером в том, невидимом мире.

Мы не знаем, как это происходит. Но реально и то, и другое.

Не зря же экстрасенсы передают послания от умерших сродников. Прямым текстом, со всякими бытовыми подробностями. И их наказы всегда мудрые, потому что оттуда все видней. Там нет мести и мелких дрязг, нет правых и виноватых. И они по мере возможности пытаются донести до нас это.

Жаль, у них руки коротки.

«Хочу» и «надо»

Продавщица в магазине оценивающе на меня смотрит и говорит:

– Как интересно вы волосы покрасили. Я бы так не решилась.

– Может, вам так и не надо.

– Нет, мне хотелось бы.

– Ну, «хотелось бы» и «оно мне надо» – это совсем разные вещи.

Для чего?

Для чего все это?

Серый, безрадостный день.

Невозможность поговорить с близкими, потому что рассорились.

Неверие в собственные силы и в искренность окружающих.

Подозрения. Скука. Мечты о несбыточном.

На самом деле, все – для регенерации любви.

Мы здесь, чтобы наполнять этот мир любовью. И это самая большая цель, какая только может быть.

Перерабатывать в любовь скуку, ссоры, грусть и неверие.

В любовь безусловную, не зависящую ни от чего.

ЛЮБОВЬ. Только это имеет смысл. И мы здесь ради нее.

А все остальное – производные.

12 декабря

Не пишется