Кукол бояться – в лес не ходить. Мистические истории

– Идёт! – внезапно вскричала какая-то прихожанка и бросилась к церковным воротам.

Высокая, стройная фигура в рясе прорезала расступившуюся людскую массу, словно кусок пирога. Архимандрид неуклонно приближался к Яне, и с каждой минутой её сердце всё чаще и чаще отстукивало барабанную дробь.

Толпа заволновалась. Мгновение, и она бросилась за своим кумиром. Кто-то ударил Яну локтем, и женщина чуть не упала, но крепкие мужские руки подняли её и подтолкнули к заветной цели.

Сеанс экзорцизма прошёл как в тумане, после часовой проповеди Серёжа ходил по рядам плачущих прихожан, о чём-то говорил с ними, обнимал и прижимал к себе. Где-то кричали, кто-то свалился на пол и начал судорожно извиваться, из какого-то угла слышалась ругань…. То отбивалась от чудотворных молитв тёмная сила, избравшая своим жилищем человеческое тело.

А Яна смотрела только на Красовского и не могла на него наглядеться. Острое чувство неразделённой любви тысячами иголочек пронзало её насквозь, ноги подкашивались, голова кружилась. И тут пастырь повернулся на её внутренний зов. Их взгляды встретились.

Минута, и Сергей пошёл в её направлении: ближе, ближе, ещё ближе…

– Останься, – шепнул он ей и заспешил дальше, к тем, кто ждал его помощи.

*****

В трапезной стояла тишина, Серёжа сидел напротив и пристально вглядывался в гостью из прошлого.

– Ты стала ещё красивее, – как-то совсем буднично произнёс он.

– Ты тоже, – ответила она. – У тебя есть жена?

– Я монах, – откликнулся Красовский, и было неясно, гордится он этим званием и или нет.

– Значит, всё кончено, – вздохнула женщина. – Я люблю тебя, я до сих пор люблю тебя.

– Если бы я мог, – заволновался Сергей и его изящные руки задрожали. Те самые руки, которые когда-то держали Большую Советскую энциклопедию. – Если бы я мог, я бы женился на тебе, только на тебе…

– Понятно, – с горечью усмехнулась незваная гостья. – Ты принадлежишь Богу. Скажи, зачем прижимаешь к себе этих одержимых? После твоих объятий дамочки начинают надеяться…

– Им плохо, они отчаялись, а я своим поведением показываю, что люблю их и такими: зарёванными, сопливыми, ругающимися матом, – с грустью улыбнулся архимандрид.

– Всех любишь, кроме меня, – всхлипнула женщина и мизинцем дотронулась до запястья Сергея. На белой, почти прозрачной коже пульсировала жилка и по её напряжённой пульсации Яна поняла, что собеседник волнуется.

– Тебе есть, где переночевать? – вспыхнув, убрал руки со стола Сергей.

– Есть, остановилась в гостинице, – отозвалась отверженная и поднялась, чтобы исчезнуть навсегда из жизни праведника.

А когда подходила к двери, услышала, как её позвали.

Словно сомнамбула, она развернулась на зов и почувствовала, как слабая надежда шевельнулась где-то в области сердца.

– Я скоро умру, Яна, – встал из-за стола Сергей. – Излечивая других, я перетягиваю их проблемы на себя.

– Зачем ты это делаешь! – невольно вскричала женщина.

– С самого детства я не принадлежал себе, – медленно промолвил священник и его голос дрогнул. – Я обожал тебя, но ведал, что ты, человеческое дитя, не моя судьба. Моя судьба – служение Господу. Прости. А теперь ступай.

– Серёжа, – заплакала Яна и бросилась на грудь Красовскому, но наткнулась на крест. Именно крест разъединил их, именно он разрушил её счастье. Именно он забирает у неё единственную любовь.

– У меня рак, последняя стадия, – отодвинул от себя подругу юности отец Симеон. – Ступай и не возвращайся!

*****

– Всё хорошо, – соорудив на лице улыбку, сообщила мужу Яна и почувствовала резкую боль в груди. – Мне гораздо лучше.

– Рад за тебя, – поцеловал жену Павел. – Только ты неважно выглядишь.

– Нормально выгляжу, – отмахнулась женщина и обняла подбежавших сыновей.

На следующий день по настоянию супруга Яна сделала кардиограмму и сдала анализы.

– Срочно на больничную койку, – скомандовала кардиолог Ольга Алексеевна. – У вас прединфарктное состояние.

Так Яна оказалась в кардиологической палате, где уже лежали две женщины. Одна из них читала журнал, вторая просматривала новости на ноутбуке.

– Ужас какой, – не обращая внимания на новенькую, внезапно закричала вторая. – Экзорцист Симеон умер, тот, который в Москве людей от нечистой силы избавлял! Сердце остановилось.

– Так быстро, – успела подумать Яна и погрузилась в небытие.

*****

Тоннель был узким и длинным. Где-то впереди виднелось яркое серебристое пятно, оно пружинило, притягивало к себе и отталкивало. Яна скинула шлёпанцы и пошла босиком, наслаждаясь мягким песочком, щекочущим её нежные стопы. Ветер стих, и свежее дыхание весны наполнило помещение. Запахло сиренью и ландышами, так пахли духи Элеоноры Сергеевны.

Конец пути неуклонно приближался, световой проём становился всё больше и больше. Неожиданно полилась тихая мелодия, и высокий, стройный мужской силуэт проявился на ярком перламутровом фоне распахнувшейся в неизвестность двери. Фигура смотрела на новоприбывшую и терпеливо ждала её приближения. Где-то вдали хрустальными колокольчиками зазвонили церковные колокола и Яна, вздрогнув, всё поняла. А ещё она осознала, кто стоит там, в конце тоннеля.

Неизведанное ранее счастье приподняло её невесомое тело и понесло навстречу единственной любви, сильнее которой не может быть ничего.

– Серёжа! – захлёбываясь сладкими слезами, простонала душа. – Серёжа.

Молочно-белый рассвет искрящимся облаком вырисовывался за широкими плечами Красовского, он простирал к ней трепетные лучики и звал в некую таинственную обитель, туда, где она наконец-то будет счастлива, он рисовал ей картину с небольшим домиком, увитым виноградом возле голубого озера, в котором она будет плескаться вместе с возлюбленным.

Сокровенные слова величайшей молитвы божественными струями неожиданно пролились в душу новоприбывшей и проникли в неё, охватывая беспредельной любовью каждую частицу нового, эфирного, тела.

– Отче наш, – прошептала Яна, опускаясь рядом с мечтой и наслаждаясь её ласковым васильковым взглядом. – Иже еси на небесех, да святится имя твоё, да придет Царствие Твоё, да будет воля Твоя……

История одной болезни

От автора: к сожалению, иногда мистические истории бывают реальнее реальных.

Заболела Инна неожиданно. Утром, после вчерашнего посещения кладбища, проснулась от сильной боли в правой руке, в той руке, которой убирала чужую могилку. Тогда муж побрёл вглубь квартала мёртвых, чтобы найти место захоронения бабушки, оставив жену одну. Инна покрутила головой по сторонам, увидела пушистого серого кота, деловито обнюхивающего чью-то оградку, летающую стаю орущих ворон, почувствовала пристальный взгляд из ниоткуда, опустила глаза к ногам и вздрогнула – на поржавевшем металлическом памятнике с чёрно-белого фото на неё внимательно смотрела старушка в платочке, а перед старушкой кучей валялся всевозможный кладбищенский мусор. Вот тогда женщина и услышала этот начальственный голос, распорядившийся незамедлительно браться за работу. Он был глухой, будто пробивался из-под земли, и он принадлежал мужчине.

В этот день странности настойчиво преследовали Инну. Во-первых, властный приказ невидимки, во-вторых, гипнотизирующий жертву огромный жирный кот, остановившийся недалеко от неё, в третьих, внезапно выросший до двух метров мраморный памятник папиной мамы, хотя Инна отлично помнила, что он был в два раза ниже. Снимок бабушки тоже поразил, на нём она значительно помолодела, лёгкая улыбка играла на пухлых губках, в серых глазах плясали искринки.

– Что-нибудь понимаешь? – оторопело поинтересовался у жены Вадим.

– Ты про памятник? – поморщилась она. – Заменить его некому, все родственники тут же покоятся.

И тоскливо огляделась по сторонам. Так получилось, что на попечении их семьи оказалось четырнадцать покойников: восемь здесь и шесть в другом городе. Так получилось.