Принц на «Ламборгини»

– Возможно, но мы не знаем что, слишком много значений, и как их соединить с огамической надписью? К тому же видите, трикветра никак не связана с остальными знаками. Она находится далеко от них. И от этих странных линий.

– Может, это карта? – спросила я.

– Карта? – он с сомнением посмотрел на камень. – Но где вы видите здесь координаты?

– Это похоже на реку, – я провела пальцами по изогнутым линиям. – Русла рек очень индивидуальны и, если найти такой же рисунок русла и наложить его на этот камень…

– То трикветра укажет?.. – он покосился на меня. – Не реально. Письменам на камне может быть тысяча лет, любое русло давно изменилось.

– Значит, безнадёжно, – пожала плечами я. – Или есть другое объяснение, но вряд ли я смогу вам с этим помочь…

Он кивнул, задумчиво глядя на камень.

– Ладно, это не более чем игра ума. Просто головоломка. Видимо, именно на этом этапе рассуждений Гарольд уткнулся лбом в стену. И вряд ли здесь есть какой-то выход…

Он завернул свой камень в полотно и вернул его в шкаф. Закрыв створки, он с улыбкой посмотрел на меня.

– Спасибо, что выслушали, Лара. А теперь я, пожалуй, вас оставлю. Поеду в Лондон, мириться с Корой. Надеюсь, она не запустит в меня кольцом с бриллиантом стоимостью… Впрочем, это уже лишние детали.

Он кивнул мне и вышел из комнаты. Я задумчиво посмотрела на шкаф, куда он сунул плиту. На самом деле этот предмет заинтересовал меня куда больше, чем я позволила себе показать. Сокровища кельтов, изысканные и загадочные украшения, торквесы, фибулы, витые браслеты, чаши из оправленных в золото черепов. Всё это рождало в моей душе сладкую дрожь. И вот он ключ, совсем рядом… Найти бы ещё замочную скважину, куда его вставить.

Я побрела назад в малую гостиную, раздумывая о находке Джеймса. Подойдя к покрытому подушками подоконнику, я какое-то время так же задумчиво смотрела на парк за окном, а потом отодвинула подушку и замерла. Писем не было. Я откинула подушки прочь. Книга, которую я читала, отлетела в сторону, но я не стала её поднимать. Я осматривалась по сторонам в поисках писем. Потом всё-таки кинулась к книге и перелистала её, в безумной надежде, что сунула их между страниц и забыла. Но я же не сумасшедшая! Я помню, что сунула их под эти подушки.

На всякий случай, я просмотрела все кресла и диваны, хотя не садилась на них. Письма исчезли бесследно. Я подумала, что, может быть, их нашёл кто-то из слуг, если тут делали уборку. Я осмотрелась. Нет. Никаких следов уборки, даже вчерашняя зола из камина ещё не убрана.

Джеймс! Я услышала его шаги и спрятала первое письмо. А остальные я сунула туда секундой позже. От дверей подоконник, как на ладони. Он мог заметить мой торопливый жест и рывок за книгой. Тогда понятно его ехидство по поводу моего интереса к книге. А потом ему нужно было просто выманить меня из гостиной и, вернувшись сюда раньше, посмотреть, что же я спрятала под подушкой. А там финансовые документы их семейной фирмы и адресованные на моё имя конверты…

Я выскочила из гостиной и в большом холле наткнулась на Спенсера. Может, всё-таки он? Я внимательно смотрела в его непроницаемое лицо.

– Мистер Спенсер, – проговорила я, – мистер Оруэлл уехал?

– Думаю, да… – он посмотрел в сторону двери. – По правде говоря, мэм, мистер Оруэлл никогда не просит подогнать к подъезду машину, а идёт прямо в гараж…

Я бросилась к выходу и выскочила на крыльцо. Мне показалось, что где-то далеко блеснула серебристая корма «ламборгини». Я повернулась и пошла обратно. В отчаянной надежде, что письма нашли слуги, и, увидев конверты, просто отнесли их в мою комнату, я поднялась к себе. Конечно, их там не было. Я села на стул и, глядя в одну точку, представила себе последствия того, что эти бумаги попадут в руки сэра Артура. Меня не расстреляют, но вряд ли позволят остаться. Жаль, а я только начала привыкать к этому дому, к этой семье и к тому, что мне не нужно думать о том, чем я заплачу за квартиру, и что приготовлю себе на обед.

В дверь постучали. Пришла Джейн и сказала, что меня приглашает к себе тётя Роззи. Я поплелась к ней. К счастью, ей нужен был слушатель, а не собеседник. И она пустилась в пространные воспоминания о прошлом. Моё молчаливое внимание польстило ей, и она очень скоро начала называть меня милой деточкой. За ленчем к нам присоединилась Дэбби и тоже спешила поделиться своими новостями из конюшни. Я снова была предельно терпелива и внимательна, хотя не переставала думать о судьбе пропавших писем. Потом Дэбби поехала в Ипсвич за покупками. Я вежливо отказалась составить ей компанию и пошла бродить по парку. Каким-то образом я вышла на вересковую пустошь, где только начали пробиваться нежные розовые цветы, отчего плоские холмы и низины приобрели блеклый лиловый оттенок.

Я смотрела на наручные часы и думала, что если письма взял Джеймс, то, скорее всего, приехав в Лондон, он уже показал их Тому и отцу. Значит, уже вечером, когда они приедут домой, меня ждёт весьма неприятный разговор. Идти в замок не хотелось, но и жить на улице – тоже. Лучше уж в своей каморке под крышей.

К вечеру я всё-таки вернулась в дом. Тётя Роззи посетовала, что я не явилась к пяти, и ей пришлось пить чай одной. Потом приехала Дэбби с кучей свёртков, которые при помощи Беггинс и Спенсера понесла наверх в свои комнаты. Наконец, появились и сэр Артур с Томом. Но гроза не разразилась. Сэр Артур спросил меня, не скучала ли я одна, и пообещал, что завтра не будет забирать у меня Тома. Том с порога бросился меня целовать, и спрашивал, как прошёл день. Только когда сэр Артур спросил у Спенсера, где Джеймс, я поняла, что в офисе он не появлялся, и о письмах главе семейства пока неизвестно.

Джеймс вскоре объявился. Посмотрев на него, я не заметила на его лице никакого особенного выражения. Поздоровавшись со мной, он поднялся к себе, чтоб переодеться к обеду, а за столом поддерживал беседу с родственниками, не обращая на меня внимания. Я усомнилась, что письма нашёл он. В любом случае, я уже решила для себя, что расстрел мне не грозит, а остальное можно пережить, поэтому мне удавалось сохранять спокойствие и даже улыбаться и отвечать на чьи-то вопросы.

После обеда Том увязался за мной, и, как мне не хотелось послать его подальше, я понимала, что это не выход. Потому мы сели в уже опротивевшей мне малой гостиной и, глядя на огонь в камине, принялись обсуждать свадьбу и свадебное путешествие. Точнее, рассуждал об этом Том, а я соглашалась с навязчивым ощущением, что он просто строит воздушные замки, и скоро все его мечты рассыплются как карточный домик.

Потом Том вдруг вспомнил, что ему нужно куда-то позвонить и что-то устроить в связи с близящейся поездкой в Гонконг. Он извинился, поцеловал меня и пообещал, что завтра весь день будет рядом, после чего ушёл.

Я поднялась с дивана и подошла к камину, глядя, как светятся изнутри маленькие прогоревшие полешки. Этот оранжевый свет, такой яркий и весёлый завораживал. А я при этом мучительно соображала, куда могли деться письма. Сзади раздались шаги. Я не стала оборачиваться, хотя в какой-то момент подумала, что поворачиваться к нему спиной небезопасно. Он подошёл и встал рядом. Я посмотрела на него. Джеймс провёл пальцами по каминной полке, а потом обернулся ко мне.

– У меня есть то, что вас интересует, – без вступления произнёс он. – Я как раз раздумывал, стоит передать это отцу, Тому или вам. Решил сперва поговорить…

– О чём речь? – спросила я.

– О письмах.

– Вы их читали?

– Конечно. Если прочтёт ещё кто-то, вас вышвырнут отсюда без слов… Или со словами, которые вы не ожидаете услышать от английской аристократии, – он улыбнулся. – Я могу отдать их вам.

– При условии?

– Мелочь. Всего лишь ужин вдвоём в моей лондонской квартире. На следующее утро за завтраком я отдам их вам.

Я почувствовала, как во мне закипает злость.

– Можете опубликовать сообщение о них в «Таймс», – сквозь зубы процедила я.

На его лице появилось слегка разочарованное выражение. Он пожал плечами и пробормотал:

– В любом случае, стоило попробовать… – сунув руку в карман, он достал оттуда пачку писем и протянул мне. Я недоверчиво смотрела на него. – Берите, пока я не передумал, – поторопил он.

Я выхватила письма и быстро перебрала их.

– Здесь все?

– Всё что я сумел найти. А что, есть ещё?

Я бросила письма в камин и с вызовом взглянула на него. Он рассмеялся.

– Маленьких собачек так забавно дразнить… Они становятся такими смешными, когда скалят свои маленькие белые зубки.

И развернувшись, крайне довольный собой, вышел из гостиной.

В ту ночь я спала плохо. Волнения дня и сознание того, что теперь было известно Джеймсу, никак не давали мне расслабиться и уснуть. Я страшно злилась на него. Он обманом стащил мои письма, заставил меня дёргаться весь день, а потом ещё намекал… Или не намекал? Это ведь был шантаж? Но он отдал мне письма, едва я дала понять, что не соглашусь. И позволил их сжечь. Доказательства моего любопытства, граничащего с экономическим шпионажем, исчезли в огне. Но он о них знал… И что дальше? Он не отдал их отцу и не показал Тому. Он просто получил удовольствие, заставив меня мучиться и переживать. Маленьких собачек так забавно дразнить… Высокомерный мерзавец! А ведь днём, когда он показывал мне камень Гарольда, он был очень мил. И это была часть ловушки. Конечно, Джейми умеет быть очаровательным с теми, кто ему нужен… По крайней мере, теперь мне точно не захочется смотреть в его сторону. Похоже, я зря сомневалась, что выбрала того брата, которого нужно…

Разбудил меня Том. Я слышала сквозь сон стук в дверь, но никак не могла выбраться из тягостного полусна. А он, тем временем, вошёл и, рассмеявшись, уселся на край кровати.

– Просыпайся, соня… – проговорил он, склоняясь ко мне.

Я привычно обняла его и притянула к себе, но его глаза вдруг стали испуганными и он, неловко поцеловав меня, тихонько высвободился. Я почему-то подумала, что Джеймс в этой ситуации вряд ли упустил бы момент. Но это был не Джеймс. И это было хорошо. Я села в кровати и поправив съехавшую с плеча бретельку ночной сорочки, подтянула одеяло к груди.

– Отец уехал в Лондон, – сообщил Том, убирая с моего лица прядь волос. – Дэбби ушла к своим лошадям. Джеймс отправился с ней, чтоб взять коня и покататься верхом по пустошам…

Я почему-то очень живо представила, как он мчится на том красивом чёрном скакуне по холмистой долине, поросшей зацветающим вереском. Наверно, красивое зрелище, и не только из-за скакуна.

– Я думаю, что мы можем позавтракать с тётей Роззи. Она как раз встала, и Беггинс помогает ей одеваться. А потом? Чем займёмся?

– У тебя есть предложения? – поинтересовалась я, с улыбкой глядя на него.