Письма Звёздному императору

– В каком смысле… Хранитель?

– В прямом. Лиенна, как вам известно, – член Межгалактического альянса. Альянс посылает в миры своих представителей, которые обычно имеют другие официальные должности. В данном случае – должность консула. Но она не слишком обременительна: с Виссеваны к нам летают нечасто. От нас туда – еще реже. Расстояние слишком огромно, а стоимость перелета непосильна никому из обычных лиеннцев, даже самых богатых. Защита интересов находящихся здесь виссеванцев тоже довольно рутинное дело и сводится к оформлению неких разрешительных документов и улаживанию возникающих споров. Хранитель же находится в постоянном контакте с правительством Императорского кабинета, получает сведения о развитии всех процессов на нашей планете и отправляет отчеты руководству Межгалактического альянса, на основании которых сюда поступают очередные субсидии на развитие экономики и науки.

– То есть, он решает, как и что финансировать в этой сфере?

– Не совсем. Хранитель не вмешивается ни в какие внутренние дела опекаемой им планеты. Он вправе лишь давать консультации, если его о них просят. Фактически, он – посредник между Альянсом и властями Лиенны.

– И он перемещается просто так, один, без охраны?

– Таковы обычные требования Межгалактического альянса. Его эмиссары имеют разные степени полномочий: Наблюдатель, Хранитель, Куратор, Координатор. Никто из них не должен выделяться ничем, кроме собственной внешности – а она бывает не похожей на нашу или чью-то еще. Охрана им не полагается. Она привлекает внимание и не позволяет вести объективные наблюдения. Об истинной миссии представителя Альянса знают избранные посвященные. Поскольку вы уже вступили в контакт с господином Варданассиром, он разрешил мне раскрыть вам его настоящий статус. Однако прошу вас, дорогой Лаон, держать это в тайне от ваших знакомых и родственников.

– Я всё понимаю, господин профессор, и очень горжусь доверием господина Хранителя, а еще больше – вашим.

– Вам, вне всяких сомнений, еще придется общаться с господином Варданассиром, поэтому я счел нужным подробнее просветить вас о том, насколько он значительная особа.

– Мне кажется, я уже понял это из разговора с ним. Он держался как тот, кто уверен в том, что его пожелания будут выполнены, причем не только мною, вашим скромным помощником, но и руководством университета.

– Лаон, ради праздника сообщу вам еще одну важную новость. Завтра появится распоряжение о назначении вас штатным лектором факультета. Если, конечно, это соответствует вашим желаниям.

– О, еще бы, дорогой господин профессор! Я так благодарен вам за всё, что вы сделали для меня! Но кто же будет выполнять обязанности ассистента?

– До начала каникул я попрошу вас совмещать обе должности. Без вас мне просто не обойтись на экзаменах, вы ведь знаете курс наизусть и привыкли ко всем моим требованиям. На каникулах, вероятно, я подыщу другого кандидата, хотя сотрудничать с вами мне было необычайно удобно. Впрочем, если вы захотите, сможете и далее оставаться и тем, и другим. Но боюсь, тогда у вас совсем не останется времени для научных занятий. Днем вы просто не попадете в архивы, а к вечеру уже не сумеете сосредоточиться должным образом. Заставлять вас трудиться на двух должностях было бы с моей стороны непростительным эгоизмом.

– Вы безмерно великодушны, дорогой господин профессор. Я навеки вам благодарен, и до каникул полностью в вашем распоряжении!

Это значило, что сразу после триумфальной защиты уехать на маяк, повидать свою Ласси, тестя и тещу, никак не получится. Придется остаться в Уллинофароа.

Семья

Каким-то образом об успехах Лаона тотчас узнали отец, мать и прочие родственники. Защиты магистерских не транслировались по Императорской Сети Сообщений (ИССО), но прямой эфир шел на университетском канале, и желающие могли к нему подключиться, не присутствуя в аудитории. Скорее всего, кто-нибудь из общих знакомых сообщил им, и они, оставаясь незримыми, видели всю процедуру – доклад, вопросы, ответы, рецензии оппонентов, реплики членов комиссии, аргументы Лаона в пользу своих изысканий. Всё это может интересовать либо профессионалов, занимающихся той же темой, либо самых близких, которым важно видеть своего любимого сына, мужа, брата, племянника выступающим в столь высоком ученом обществе.

Родители Лаона в науках мало что смыслили, однако их новый зять, Аллуэн, муж младшей сестры, Саинны, имел университетский диплом врача и владел своей собственной клиникой. Лаон был с ним знаком весьма поверхностно: роман Саинны с молодым медиком увенчался законным браком уже после того, как в доме Саонсов случился семейный разлад. Похоже, что Аллуэн и Саинна в самом деле любили друг друга, хотя Саонсы всячески поощряли сближение младшей дочери с представителем высшей страты – знатным, богатым, образованным, симпатичным.

После обручения Саинны родители решили полностью сменить круг общения и переехать из Меннао в столицу. Старый дом продавать не стали – сдали в аренду, рассудив, что так будет выгоднее. Однако денег в итоге хватило лишь на маленький узкий особнячок, втиснутый между двумя солидными зданиями. Лаон неоднократно видел его, проходя той улицей, и дивился этакой архитектурной причуде. Но внутри, естественно, никогда не бывал. На дверях давно красовалось выцветшее объявление: «Продается». Богатые покупатели не соблазнялись столь тесным жилищем, а бедным оно не по средствам. Потом Лаон вдруг обнаружил новую сияющую металлическую табличку с надписью: «Дом семьи Саонс». У него даже возникла мысль позвонить и войти. Однако он подавил в себе непроизвольный порыв. Это выглядело бы как явка с повинной или просьба о помощи. Он не чувствовал себя виноватым и ни о чем просить не собирался.

Теперь же Лаона пригласили на обед в дом родителей. Приглашение было письменным, выполненным от руки на дорогой тисненой бумаге, и не подразумевало отказа. Повод, по которому устраивалось столь церемонно обставленное собрание, тоже не назывался.

«Значит, я всё-таки не отлучен от семейного очага?» – подумал Лаон. Отказаться признать его брак и лишить всякой помощи было со стороны отца, матери, брата и старшей сестры шагом очень суровым, однако никто не произнес тогда формулы окончательного разрыва. Иначе он не имел бы права войти в отчий дом. Фамилию Саонс отнять у него по закону нельзя, только он считался бы «не из этих Саонсов». Сам по себе. Собственно говоря, фамилия вовсе не редкая, ее носители встречаются в разных местах, и они зачастую ничего друг о друге не знают. Саонсы из Меннао никогда не пытались связаться с однофамильцами из Валлойи, Сайлена, Каллисона и прочих городов – а вдруг бы те чужаки оказались из низшей страты и начали бы одолевать состоятельных «родственников» просьбами о каких-нибудь одолжениях?..

Лаон решил сходить повидаться с родителями, ибо в глубине души страдал от своей отверженности, хотя по-прежнему был уверен, что иначе он поступить не мог.

Отец и мать приняли Лаона так, будто ничего неприятного между ними никогда не случалось, просто он долго отсутствовал и возникло некоторое взаимное отчуждение. В доме, кроме родителей, оказались молодожены – Саинна и Аллуэн Майвэй, а также незнакомая девушка, которую Лаону представили как Баллайну, младшую сестру Аллуэна.

Она выглядела совсем юной. Светлокожая, с серо-зеленоватыми глазами (третий она застенчиво прикрывала, и он лишь слегка светился, как жемчужина в плоти коамса), в платье цвета утреннего тумана. Худенькая, немного нескладная, но старавшаяся двигаться плавно и грациозно.

После ожидаемых поздравлений с удачной защитой все сели за стол, и Лаона, явно преднамеренно, посадили рядом с Баллайной.

Отец, открывая торжественное застолье и первым подняв ритуальный светильник, провозгласил:

– Мы все очень рады, что после юношеских заблуждений наш дорогой Лаон вернулся на должный путь, и ему суждено прославить весь род, в котором пока еще не было знаменитых ученых!

Принимая светильник из рук супруга, мать продолжила его речь:

– Я надеюсь, что пережитые беды многому научили тебя, милый сын, и ты скоро найдешь свое счастье среди тех, кто способен ценить твои дарования по достоинству!

Намек был вполне откровенным, однако формулировка выглядела достаточно осторожной, и Лаон не стал возражать.

Сестра, Саинна, взяв светильник, сказала:

– Милый брат, мне радостно видеть тебя рядом с нами, и надеюсь, что наши семейные связи станут еще прочнее, чем прежде.

При этом она окинула взглядом обоих, Лаона и Баллайну, словно бы обволакивая их мягким коконом обоюдной симпатии.

Аллуэн, муж Саинны, был лаконичен:

– Уважаемый Лаон, мне очень приятно познакомиться с вами поближе. Хотя ваша сфера занятий далека от моей, мы, конечно, найдем нечто общее в наших стремлениях.

Наконец, светильник перешел к Баллайне. Она смущенно выдавила из себя пару фраз:

– Желаю всех благ вашей славной семье, процветания вашему роду и блестящего будущего уважаемому господину магистру Лаону Саонсу.

Ему оставалось лишь почтительно поблагодарить всех за столь приятные пожелания.

За торжественной частью с чередой славословий настало время обеда – теперь можно было спокойно поесть, иногда отвечая на светские реплики собеседников.

Лаон впервые за несколько месяцев ел так много и вкусно. На маяке у Вайниров пища часто оказывалась сытной, но однообразной. Только рыба, только моллюски, только яйца с салатом из водорослей. А живя в одиночестве, он питался крайне умеренно – выбирал дешевые продукты, создававшие чувство наполненности желудка, и старался есть только утром и вечером, днем же довольствовался стаканом овощного сока с галетой.

Сделав перерыв между основной трапезой и десертом, чтобы нанятый официант мог убрать грязную посуду и сервировать стол заново, вся семья переместилась в гостиную с открытым балконом, где уже были расставлены складные стулья, а для родителей имелся диванчик с подушками. Дневное тепло, влажное и душноватое, сменилось легкой прохладной, обещавшей чуть позже пролиться несильным дождем. В мягком тумане, пронизанном еле заметной широкой радугой, смутно сияло угасавшее солнце Маир. Вдалеке виднелись очертания Императорского дворца, Императорской библиотеки и Императорского университета. Все здания, разделенные просторными площадями и искусно разбитыми парками, составляли единый архитектурный комплекс, воздвигнутый в соответствии с погибшими оригиналами на Уйлоа.

Ради столь чудесного вида стоило бы купить этот дом, хотя для старших Саонсов куда больше значили его относительная дешевизна и удобное расположение.

– Насколько нам стало известно, Лаон, ты теперь – штатный лектор своего факультета? – спросил отец.

– Да, но откуда такие сведения? Указ еще вроде бы не появился на сайте.

– Твой профессор не стал таить от нас эту важную новость. Он лично сообщил ее нам в разговоре по вифону. Мы немного жалеем, что не присутствовали на твоей защите, однако, возможно, наш приход смутил бы тебя, и ты выступил бы не столь уверенно. Аллуэн добыл для нас запись трансляции.

– Я рад, что вы наконец-то смирились с моей профессией, которая, как вам думалось, неспособна ни обогатить меня, ни прославить.

– Ты обязан понять нас, Лаон. Наша семья добилась того, что сейчас имеет, неустанным трудом твоих предков. Незнатное происхождение заставляло их не гнушаться любой непостыдной работой, которая приносила хороший доход. Теперь наш род принадлежит к уважаемым. Твоя сестра Саинна вышла замуж за почтенного доктора Аллуэна Майвэя. А тебе на долю выпало стать первым ученым в семействе Саонс, причем, как считает твой многочтимый профессор, твоя карьера лишь начинается.

– Для того, чтобы она развивалась успешно, отец, мне нужно еще очень много трудиться, – заметил Лаон. – А еще очень не помешала бы и поддержка близких. Если бы я не был сильно стеснен в денежных средствах, я мог бы уделять ученым занятиям больше времени.

– У тебя много денег и времени отнимают твои поездки на маяк в Меннавар, – заметила мать.

– Там тоже моя семья, – возразил он.

– Мы сожалеем, что твой скоропалительный брак завершился столь печально, – сказала она. – Однако, возможно, такова была воля судьбы. Соллис аккэй.