Наследник

– Каким образом, Карл?..

– На Лиенне, во время совещания с местным правительством он предложил, чтобы императрицей стала Иссоа, а ему возразили – дескать, нельзя, потому что она алуэсса. То есть, проще, мутант. Он ответил: «У меня те же самые гены – наследственность всей семьи Киофар». – «Но ведь вы не поете над бездной и не издаете их смертоносные зовы?» – спросили его. Представляешь, что он сказал? «Господа мои, а откуда вы можете знать, что я ничего такого не делаю?»..

– Карл, чем дальше, тем больше мне кажется, что он сам нарывался на неприятности.

– Тебе только кажется, а я это видел своими глазами. Он всё время был в напряжении, вел себя очень резко и со всеми конфликтовал.

– Даже с вами?

– С нами – нет, но не слушал никаких возражений и увещеваний. Говорил повелительным тоном. Постоянно ругался на «империю фальши и лжи».

– Очень странно. Он же опытный переговорщик и знаток этикета.

– На Лиенне он сделался тем, кого раньше пытался в себе укротить и загнать в железную клетку: своенравным тираном. Успокоился лишь перед той роковой церемонией у очага.

– Может быть, он заранее знал, чем всё кончится. Илассиа мне рассказала, что накануне им вдвоем приснился один и тот же кошмар. Реальность словно раздваивалась, и в каждой развилке событий кто-то должен был непременно погибнуть. Либо сестра, либо брат. Очевидно, он сделал выбор. И морально готовился к смерти.

– Снова магия?

– Не знаю. Скорей, интуиция. У него ведь она была очень развита.

– Как и ощущение нараставшей опасности. Юльхен, он неспроста отдал мне строгий приказ держать наготове флаер. Я не посмел ослушаться, хотя удивлялся, к чему такая предосторожность, вроде бы кризис преодолен, впереди сплошные праздники: церемония у очага, коронация, свадьба Иссоа и Эллафа… Вероятно, он чувствовал и понимал, что среди лиеннских имперцев до последнего дня шла борьба. Были, несомненно, те, кто хотел уничтожить Иссоа, считая, что алуэсса на троне – совсем не подарок, а были те, кто видел в Ульвене непредсказуемого самодержца с дурным и капризным характером. Он всячески давал им понять, что контролировать себя никому не позволит.

– Но если он сам отказался от власти, зачем им потребовалось его убивать?

– Целью мог быть срыв коронации. После убийства она бы сама собой отменилась. Я бы не исключил, что в замыслах заговорщиков присутствовала и последующая расправа с Иссоа. Или полный контроль лиеннских властей над будущей императрицей. Меня отстранили бы как телохранителя, не справившегося со своей задачей. Защитить Иссоа был способен лишь брат. Когда его не стало, вся семья могла оказаться в заложниках.

– Каким образом, Карл? Их что, захватили бы в плен?

– Ну, зачем. Задержали бы на неопределенное время, окружив неприступной охраной и слежкой – ради их безопасности. Если бы мы не эвакуировались на «Гране», а сразу вызвали местных медиков, Ульвена забрали бы в клинику и держали бы там, подключенного к аппаратуре, которая заведомо не могла бы его воскресить. Сколько бы это тянулось? Не знаю. Несколько дней? Месяц? Год?.. Потом – торжественные похороны, государственный траур, длинное, нудное, ни к чему не ведущее расследование, казнь фанатика-одиночки, закулисные переговоры с Иссоа или Илассиа об условиях примирения и компенсации… Возможно, обеих принцесс поставили бы в такое положение, что они не смогли бы вырваться из цепких рук благодетелей. Ни Эллаф, ни я не имели там права голоса, – мы не члены семьи. Иссоа в то время совершенно не разбиралась в политике и мечтала только о свадьбе. Илассиа, вероятно, кое-что понимала в происходящем, но была совершенно сломлена. Если бы Иссоа отказалась от коронации, то Илассиа могла согласиться, если бы ей внушили, что этого требует память Ульвена.

– Ты их спас. Я горжусь тобой! Ты – герой!

– Юльхен, я вовсе так не считаю. Я порой себя спрашиваю, всё ли я тогда сделал, как нужно. Эллаф заверил меня, что, даже если Ульвен еще был жив, когда мы тащили его до лифта, никакие реанимационные меры уже ничего бы не дали. Попади он в лиеннский госпиталь, там в лучшем случае смогли бы поддерживать его некоторое время в вегетативном состоянии. А скорее, просто не довезли бы. Для него уже не было разницы, скончаться ли в местной клинике или на руках у Илассиа в нашем флаере. Я же думал тогда, что обязан как можно скорее увезти из дворца всю семью и забрать с собой тело Ульвена. Теперь иногда сокрушаюсь: верно ли поступил?..

– Не мучь себя, Карл. Насколько мы знаем Ульвена, он предпочел бы достойную смерть жалкой жизни. Зато теперь подрастает наследник.

– Дитя алуэссы. И тоже Ульвен.

– Имена повторяются, это ведь императорская династия. Карл, ты думаешь, он сможет стать музыкантом?

– Не знаю. Он пока слишком мал. Хотя я тоже начал осваивать скрипку в пять лет. Моей первой учительницей была мама, ты знаешь. Из меня хотели сделать примерного мальчика-аристократа. Развитого во всех отношениях. И никто тогда не знал, кем я стану.

– Ты ведь будешь его обучать?

– Попробую. Когда я не летаю, времени у меня предостаточно. Если только Иссоа и Эллаф не начнут возражать.

– Скрипку ведь у него не отняли.

– И правильно. Инструмент не должен пылиться на дне сундука.

– А как насчет детского варианта?

– Юльхен, где нам взять его на Тиатаре?.. Даже если миниатюрную копию сделают по моим чертежам, это будет лишь суррогат, вроде той лиеннской империи, которая мало чем походит на подлинную, уйлоанскую. Ульвен возмущался, что на Лиенне всё построено на иллюзиях и фантомах.

– Там ведь нет алуэсс?

– Разумеется, нет.

– Так откуда они про них знают?

– Сам Ульвен рассказал в своих лекциях. Приведя документы, тексты, карты и съемки тех знаменитых мозаик Менноа.

– И безумно всех напугал.

– Он хотел, чтобы его предполагаемые подданные знали правду о династии Уликенов.

– Что ж, теперь пусть подавятся этой правдой… Будь они прокляты.

– Юльхен, уймись!

– Я вполне понимаю Иссоа. И, если б я была там и могла повторить заклинание, тоже наколдовала бы им все напасти, какие бывают, да еще бы кое-что и прибавила.

– В каждой женщине, очевидно, сидит алуэсса.

– А во мне еще и валькирия.

– Чокнутая.

– Хэйо-то-хоо!..

– Юльхен, тише! Ночь, все спят!

– Обними меня, мой космический ангел. И давай улетим ото всех.

Коллеги

Вращаясь в заколдованном треугольнике между нашим домом в Витанове, Колледжем космолингвистики и Тиастеллой, я редко бываю в Тиамуне (так зовется и сам Межгалактический университет, и возникший рядом с ним городок). Колледж считается частью университета, однако сохранил автономию, и летать в Тиамун мне без особых поводов незачем.

Разумеется, меня приглашали на открытие двух исследовательских центров, основанных учителем – Музея Уйлоа и Института истории Тиатары. Ни один из них не называется в честь него, и сначала мне думалось, что это не совсем справедливо. Однако в Тиамуне нет никаких других объектов с личными именами, и, наверное, пусть лучше память хранится не извне, а внутри. А с этим здесь всё в порядке.

В Музее Уйлоа есть зал, посвященный участникам первой археологической экспедиции и ее вдохновителю, профессору Лаону Саонсу – Илассиа постаралась представить самые интересные факты из жизни отца и подарила кое-какие предметы, включая разношенные ботинки, которые гляделись бы совершенно обычными и неказистыми, если бы не совершили умопомрачительный многоступенчатый перелет: Лиенна – Виссевана – Тиатара – Уйлоа – вновь Тиатара. Для Лаона Саонса главным в одежде и обуви было удобство, в итоге – вещи с богатой историей.

Виссеванские археологи, супруги Нашшударран, Мендарруихх и Адванаирра Нашшударран, поделились личными съемками руин Меннао и Уллинофароа. Самый эффектный кадр – Адванаирра в скафандре, стоящая в руинированном проеме окна «Морской ратуши» Меннао.

Иссоа нашла в семейном архиве редчайший автограф Ульвена – его упражнения в уйлоанской каллиграфии. Обычно он набирал свои тексты на компьютере, а тут – настоящая рукопись, стилизованная под древность.

На мою долю выпала чрезвычайно ответственная задача, – даже, сказала бы я, священная миссия: реконструировать и издать лиеннские лекции учителя о трех версиях «Алуэссиэй инниа» – «Песнопений океанид»: оригинальной, найденной в тайнике под дворцом в Уллинофароа, «придворной», привезенной когда-то на Тиатару, и «школьной», то есть весьма урезанной и искаженной, бытующей на Лиенне. Илассиа отдала мне все материалы, которые Ульвен брал с собой на Лиенну. Некоторые коллеги домогались права поучаствовать в их подготовке к изданию, но семья Киофар заявила, что готова доверить такую работу лишь мне.