Священный Грааль отступников

– Факт, что мне не нравится Борис Стрельцов, вовсе не обозначает, что я готов поверить чему угодно, – заметил Кирилл.

– И обвинение в убийстве, на твой взгляд, – это что угодно? Мы ведь его совершенно не знаем!

– В этом ты права, но мне кажется, ни внучка, ни дед Стрельцов в это не верят, иначе бы не было всех этих фотографий на стене.

– Ты и фотографии успел рассмотреть?!

– Успел, – поддразнил Касю Кирилл, – а ты, конечно, как всегда, ворон в небе считала!

Кася только вздохнула. Излишней внимательностью она на самом деле не отличалась. Во всяком случае, в игре, в которой надо было запомнить и сразу выложить один за другим все предметы, она неизменно проигрывала. Кириллу же было достаточно одного взгляда, чтобы воспроизвести по памяти все до самой мельчайшей детали. В этом на него она могла положиться.

– Хорошо, и ты эти фотографии все до одной рассмотрел?

– Да, обычные фотографии счастливого семейства: мама, папа, дочка и дедушка. Хоть в рекламе используй. Она, я имею в виду Юлю, была удивительной: не то, чтобы красивой, а какой-то, не знаю какое слово подобрать, вдохновляющей, что ли… – замялся Кирилл.

– Вдохновляющей или провоцирующей? – пробормотала под нос Кася.

– Нет, не провоцирующей, в этом-то все и дело! Судя по фотографиям, она была очень естественной, без деланности, кокетства, позерства. Удивительно естественной… Мне сложно представить ее… – Кирилл снова замолчал, задумавшись.

– То есть тебе сложно представить, что она могла изменить мужу с кем бы то ни было?

– Именно так, – согласился Кирилл.

– Хорошо, – задумалась Кася, – но ведь кто-то ее убил!

– Та-ак, – протянул Кирилл и с веселой угрозой добавил, – даже и не думай!

– Не думай – о чем?

– У тебя этот особый блеск в глазах появился, как у собаки-ищейки, поэтому и предупреждаю: даже не думай!

– За собаку – спасибо, – слегка надулась Кася.

– Не дуйся, но посмотри на себя: ты чуть не копытом бьешь, так тебе хочется ринуться доказывать невиновность отца Олеси!

– То собака, то лошадь – не я, а зоопарк! – для видимости поморщилась Кася, но мысленно уже начала прокручивать всю имеющуюся в голове информацию. Кирилл был прав. Ей неожиданно стало очень важно понять, что же произошло на самом деле. Касе уже приходилось пару раз расследовать преступления, которые не имели никаких логических объяснений. Поэтому Кирилл беспокоился не зря и насчет особого блеска в глазах не ошибался. И на этот раз у его подруги проснулся охотничий инстинкт.

Кирилл молча наблюдал за Касей. Наконец, когда ему надоело ждать у моря погоды, он предложил:

– Пойдем, прогуляемся…

Вечер был удивительно приятным, и они отправились на берег озера. По дороге встретили знакомого рыбака из соседней деревни, смешного и болтливого Семеныча. Тот встрече явно обрадовался и вознамерился проводить молодую пару до озера. Мужик явно соскучился по общению.

– А ты у Стрельцовых – частая гостья, мне Андреич про тебя рассказывал. Спасибо, что с девочкой разговариваешь. А то Андреич боится, как бы после всего совсем малахольным ребенок не стал.

– Олеся – малахольной!

– А что, вы не знаете ничего?

– Знаем, так, в общих чертах, – осторожно ответил Кирилл, словно приглашая Семеныча продолжить, и взглянул на Касю. Та же вся обратилась в слух.

Долго уговаривать Семеныча не пришлось. Наоборот, он явно обрадовался такой нечаянно-радостной возможности поговорить и зачастил, словно боясь, что его остановят и ему придется одному продолжать свой путь.

– Значит, знаете, что Костя Стрельцов жену из ревности убил? Эх, человеки-мудители, – это была любимая присказка Семеныча, – если бы вы видели, какой она красавицей была! Эх, Юля, Юля! – неожиданно горестно вздохнул.

– Ну, а вы-то этому верите?

– Чему? Что Костя Юлю погубил? – Мужик явно задумался. – Эх, человеки-мудители, кто его знает? Это с какой стороны поглядеть… – протянул он.

– А вы со всех посмотрите, – посоветовал Кирилл.

– С одной, так не мудрено, да и всем удивительно казалось: городская девушка, художница и вышла замуж за такого медведя, как Костя Стрельцов. Хотя, с другой если посмотреть, так Костя – парень из себя видный был, не дурак, да и сначала вроде бы в полном согласии жили. Все уже привыкли и о городской истории Юли и не вспоминали. Потом Олеся родилась. Юля картины свои рисовала, Костя в городе работал, Андреич девочкой занимался да и по хозяйству. Андреич, он на все руки от скуки, никакой работы не боится. Нет для него такого, что, мол, это – для баб, а то – для мужиков, – рассуждал с важностью Семеныч.

– То есть все в семье было хорошо? – уточнила Кася, многозначительно посмотрев на Кирилла.

– Так и есть, все было, как у людей. Да только однажды Юля словно сквозь землю провалилась. Всей деревней ее искали. Костя как оглашенный бегал. А потом тело в осоке на озере нашли. Ну тут, как полагается, полиции понаехало, следователей городских тьма-тьмущая, с утра до вечера по всему селу толклись. А потом Костю скрутили, мол, он виноват. Вроде как видели его в тот вечер с Юлей… – Семеныч замолчал, собираясь с мыслями, а потом добавил: – Ну, а девочка малость малахольная стала. Да с таким и взрослому человеку смириться трудно, не то что ребенку… Говорит, что мама, мол, не умерла и ее, свою дочку, не бросила, а ночью к ней приходит, а сама, мол, теперь в озере живет…

– Мама – русалка, папа – в тюрьме… – вздохнул Кирилл и в свою очередь обменялся с Касей многозначительным взглядом: мол, рискуешь влезть в историю, из которой так просто не выберешься.

Но особенностью Касиного характера было то, что она хронически не переносила всяческие предупреждения. Словосочетание «здравый смысл» оказывало на нее примерно такое же успокаивающее действие, как красная тряпка на быка. И если Кирилл желал одного: поскорее покончить с бессмысленным, на его взгляд, разговором и вернуться в их палатку, то Касю было уже не остановить.

– Просто ребенку так проще переносить потерю матери, – безапелляционным тоном заявила она, – ничего страшного в этом нет.

– И я тоже это Андреичу говорю. Тем более про русалок каких только небылиц люди не выдумают! Не всем же им верить. А что в некоторые ночи и в самом деле странные огни рыбаки на озере видели, и все местные знают, что в такие дни лучше к озеру не приближаться… – заговорщицки произнес Семеныч.

– Ну конечно, после второй пол-литры, особо не закусывая, не то что огоньки, фейерверки привидятся, – насмешливо ответил Кирилл, понимающе переглянувшись со своей подругой.

– Вы, городские, больно умные! – оскорбился мужик. – Чуть что из вашего понимания выходит – сразу про пол-литру!

– Не обижайтесь, Семеныч, Кирилл пошутил, – примиряюще произнесла Кася, – лучше скажите, почему все-таки Костю обвинили?

Семеныч был характера незлобивого, уже через минуту про пол-литру забыл и радостно продолжал рассказывать подробности происшедшего. Источником информации Семеныч был идеальным.

– Видели его в тот день недалеко от озера. Костя – рыбак заядлый. Так вот в тот день он как раз выходной был и на рыбалку ездил. Правда, и сами следователи говорили: никто не видел, чтобы он Юлю топил, и сам Костя отчаянно от всего отказывался. Но другого виновника не нашли, и Косте не поверили, правда, нашли смягчающие обстоятельства и дали пятнадцать лет, а не пожизненное.

– И какие же смягчающие обстоятельства? – поинтересовалась Кася.

– Убийство из ревности! – с важностью произнес мужик.

– Это мы уже слышали, – недовольно произнес Кирилл, которому явно все это надоело.

– У Юли кто-то был? – продолжала выспрашивать мужика Кася.

– Кто его знает?! Андреич клянется, что нет. Он за Юлю горой стоит, мол, бабы своими погаными языками молотят, чего не знают. А Юля с Костей всегда душа в душу жили. Я-то не знаю, за дверью не стоял и свечку не держал… Только… – И мужик явно замялся, колеблясь. С одной стороны, было видно, что его распирало от желания рассказать все, что знал. С другой – чувство дружбы со старшим Стрельцовым мешало. Наконец первое желание победило, и он затараторил:

– Многие Юлю с археологами этими видели, да и к Стрельцовым домой они повадились. Косте это не нравилось. Ну а что, Костя – парень простой, а эти… Один – столичная штучка, а другой и того хуже – принц заморский. А все-таки Костя Юле не ровня был. Может, ей было интереснее с такими людьми общаться? Мужчины из себя видные, один – иностранец. Они-то говорили, что, мол, на Юлины картины посмотреть пришли. Купить хотели, особенно одну…

Кася слушала внимательно. И гипотезы, одна другой смелее, стали вырисовываться в ее мозгу. Но самое главное, ей отчаянно хотелось помочь Олесе. Тем временем Семеныч с чувством завершил свой рассказ: