Валенки в форточке

– Потерял, что ли? Ты так сказал: уронил. Я уж подумала, в речку. Не плачь. Найдём мы твой портфель. Какой он у тебя?

– Синий! – и опять в рёв.

Шагаем по Коммунистической. Я недоумеваю:

– Как ты мог его потерять? Он ведь тяжёлый.

– Сегодня не тяжёлый…

– А, да, сегодня же суббота.

Навстречу нам – две школьницы. Спрашиваю:

– Девочки, вы не видели синий портфель?

Мотают головами: нет.

Идём дальше. Мальчик плачет, я утешаю. Дошли до моста через ручей Проскурняшор.

– Ты иди по левому краю, я – по правому. Может, под мостом твой портфель.

Ручей журчит, бежит между снежными берегами. Ни о каком портфеле он не слыхивал.

Подходим к школе. Во дворе бегают ребятишки. Несколько портфелей разных цветов и моделей валяются на снегу, дожидаясь, когда хозяева наиграются.

– Посмотри, может, среди них твой.

Попутчик мотает головой.

В школу заходим под всхлипывания. Охранник встревоженно встаёт с места, спрашивает, что случилось.

И что вы думаете? Стоит синий рюкзак под окном возле батареи. Мальчик сразу к нему. Помогаю ему нацепить рюкзак на спину:

– Ну, вот видишь, нашли мы твой портфель. Как тебя зовут-то хоть?

– Артём.

Выйдя из школы, идём вместе. Артём продолжает всхлипывать.

– Что ты плачешь? Нашёлся же портфель!

На перекрёстке останавливаюсь:

– Ну, давай, пока. Не теряй больше ничего.

– Хорошо, – чуть слышно отвечает Артём и идёт своей дорогой.

Две сестры

Варя сидела напротив окна, щурясь от яркого мартовского солнца. Её пышные светло-русые локоны ниспадали до табуретки. Бабушка вертелась возле внучки, стараясь заплести косы так, чтобы они выглядели толще.

– Всё подходит: и сама ты – Варвара, и коса у тебя – всем на загляденье, – рассуждала бабушка. – Никакие конкурсы тебе не страшны.

– Со всей школы девочки участвуют, поэтому и боюсь, – призналась Варя, стараясь сидеть прямо.

– В детстве у меня тоже были густые и длинные волосы. Лет до четырнадцати. Даже голова уставала к вечеру от их тяжести, – продолжала бабушка, колдуя над причёской.

– А потом ты их отрезала? Устала носить? – полюбопытствовала Варя.

– Не я. Бабушка Марья, моя сестра. Ссора между нами была. Мы поспорили, чьи волосы красивее. Мерили линейкой длину и толщину кос. Мои оказались длиннее. Вот сестра и обиделась. На следующее утро я проснулась, а одной косы у меня нет. Маша ночью отрезала. На плач прибежала мама. Уж на что суровая была женщина, а ничего не сказала. Усадила меня на стул и острым ножом оттяпала вторую косу. Я повязала голову белым платком. Так и ходила. Помню, весь день в доме стояла тишина. Никто ни с кем не разговаривал.

– А что же бабушка Марья? – заёрзала Варя, устав сидеть в одном положении.

– Утром следующего дня я проснулась от того, что кто-то на меня смотрит. Открыла глаза. Смотрю – Машка. Без кос. Стоит и улыбается. Я сразу всё поняла. Это она сама себя обкромсала. Сестра рассмеялась. Я не удержалась и улыбнулась. Она запрыгнула ко мне на кровать. Мы залезли под одеяло и там хохотали, чтобы не разбудить родителей. Отсмеявшись, обнялись и заснули. Больше таких красивых волос у нас с Машей не было, – бабушка отошла на несколько шагов и залюбовалась внучкой. – Ну вот, готово. Красавица!

Варя надела пальто и шапку, взяла розовый рюкзачок и встала возле двери.

– Удачи тебе, Варвара! – напутствовала бабушка внучку, поправляя на ней шапку.

Вечером Варя вернулась с большой куклой и тортом.

– Бабушка! – крикнула она от порога. – Ставь самовар, будем пить чай. Мне первое место дали!

В это время бабушка сидела в комнате за круглым столом и рассматривала старые фотографии. Она отложила альбом, подошла к Варе и обняла её.

Арлекин

В это утро девочка услышала шёпот за приоткрытой дверью палаты:

– Что вы говорите, Анна Ивановна? Какие ещё новые родители? От девочки неделю назад отказались. Ребёнок до сих пор не может прийти в себя, а мы будем предлагать ей новых родителей?

– Но ведь это родня, Ирина Сергеевна, – послышался ответный шёпот за дверью, – пусть и дальняя. Вы хотя бы поговорите с ними.

– Хорошо, поговорю. Позовите меня, когда Анечка проснётся. Я сама её покормлю.

Директор детского дома Ирина Сергеевна, строгая подтянутая женщина, решительным шагом направилась к своему кабинету. Возле стены на диване, обтянутом тёмно-коричневым дерматином, сидели супруги, обоим было лет по 35. Ирина Сергеевна пригласила их в кабинет, прошла за стол, села. В молчании переложила несколько бумаг с одного края стола на другой.

Мужчина откашлялся и заговорил:

– Мы приехали, чтобы забрать родственницу – Анну Каневу, ей семь лет…

– Кем она вам приходится? – спросила директор, продолжая перекладывать бумаги.

– Она моя троюродная племянница.

– Седьмая вода на киселе, значит… Почему же вы не забрали её раньше? Аня в детском доме третий год, из них полтора года находилась в приёмной семье. А неделю назад её вернули. Где гарантия, что вы не обойдётесь с ней так же?

– Мы не вернём, – робко вступила в разговор жена.