Формула счастья

Увидев Настю, он глянул на нее так зло, что она втянула голову в худенькие плечи, а он рявкнул:

– Все из-за тебя, паршивка!

Затем он отшвырнул ее в сторону так, что она чуть не упала, схватил ключи от машины и вышел из квартиры.

– Где мама? – успела спросить Настя, но он не ответил, хлопнув дверью. Когда мама пришла, Настя сидела на полу и плакала. Мама обняла ее и увела в комнату.

* * *

С тех пор прошло пятнадцать лет. Настя сидела у постели больного отца и держала его за руку. Ему сделали операцию, он был слабый, худой и беспомощный. Его приходилось кормить и поить. А еще успокаивать. Он часто плакал и говорил, что Бог его наказал.

За эти годы он успел еще раз жениться и развестись. Настю он к себе никогда не забирал, игрушек не покупал и в цирк не водил. Но они виделись иногда, даже в кафе ходили, когда Настя уже студенткой была. Она всегда звонила ему на дни рождения и в праздники. Разговаривал он не очень охотно, но когда заболел, позвонил именно ей, попросил помощи.

И Настя не отказала. Где-то в глубине души, в самом отдаленном ее участочке, она любила его, некогда очень красивого, большого, серьезного своего папу. Другого у нее никогда не было, а без пап детей не бывает. Это ей Таня хорошо объяснила в детстве.

Из больницы папу тоже забирала только Настя. Привезла к нему домой, приготовила еду, накормила и сказала перед уходом:

– Звони, если что.

И он звонил, почти каждый день. Они подолгу разговаривали обо всем: о жизни, о здоровье, о делах насущных. И однажды он позвонил ей среди ночи и сказал тихим, усталым голосом:

– Прости меня, дочь. Я был плохим отцом. Зла не держи, ладно?

И больше они не встречались. Отца не стало. Настя с мамой похоронили его, на что мама сказала:

– Была без радости любовь, разлука будет без печали.

А Настя тихо заплакала, у нее разлука была с печалью.

Поездка за радужным счастьем

Душный офис напоминал предбанник, и Юля не могла дождаться конца рабочего дня пятницы. Наступал ее долгожданный отпуск и поездка в дом отдыха, расположенный где-то на природе средней полосы.

«Всего час на электричке, и вы в раю!» – гласила рекламная брошюрка, которую ей всучили на выходе из метро. Юля созвонилась с турагентством. Узнав ее бюджет, ей любезно предложили номер на неделю за цену, ниже которой можно разве что в доме колхозника остановиться.

Но с ее зарплатой простого клерка в неприметной рекрутинговой компании это была находка. Брошюра пестрила пряничными домиками на берегу сверкающего голубизной озера, а трава и кроны берез зеленели изумрудом, пронизанным ярким солнечным светом. Мечта, а не поездка!

Заветный час настал! Маленькая стрелка огромных офисных часов коснулась заветной пятерки, и все буквально сорвались с мест. Похоже, что Юля была первой. Она громко попрощалась со всеми сразу и вылетела из здания, боясь, что ее кто-нибудь окликнет или что-нибудь задержит.

Ранним субботним утром она уже сидела в электричке и наблюдала унылую картину за окном. Лесопосадки и неказистые домишки сменялись серыми бетонными платформами, суетливые люди куда-то спешили, толкая друг друга: дачники, скорее всего.

А Юля мечтала о пункте своего назначения, который должен появиться уже минут через двадцать. Она представляла себя на залитой солнцем поляне в цветах или в радужных брызгах, плывя по лазурной глади озера в своем умопомрачительном малиновом купальнике, купленном еще зимой на «Алиэкспресс».

И вот наконец ее станция. Она вышла и огляделась. Пустынное поле, вдали виднеется лесок и большое прямоугольное здание, похожее на хлев или коровник. Ее радужное настроение несколько поблекло, когда, достигнув коровника, она поняла, что это и есть дом отдыха, его основное здание. А пряничные домики, которых было раз, два и обчелся, – это дорогостоящие коттеджи. Ей же предстоит жить именно в этом мрачном строении.

Унылая вахтерша выдала ей ключи и указала вдаль темного коридора, где должна располагаться ее комната номер двадцать шесть. Она тоже настроения не прибавила: обстановка чем-то напомнила период послевоенного развала. На стенах пузырились поблекшие обои, всем своим видом показывая, что без них было бы еще хуже.

Металлическая кровать с полосатым матрасом все тех же послевоенных времен была не заправлена, но на прикроватной тумбочке было свалено в кучу до боли невзрачное постельное белье, которое наводило на мысль о поездке в плацкартном вагоне по маршруту Урюпинск – Кыргызстан.

Юля приуныла. Она вспомнила, как выпрашивала путевку подешевле, и вот результат! «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!» – мелькнуло у нее в голове, и она отправилась осматривать окрестности дома отдыха, надеясь найти обещанный рай.

Юля шла вдоль берега, когда услышала сзади себя шаги. Ее догнал высокий молодой мужчина и радостно поприветствовал. Она ответила кивком, надеясь, что он пройдет мимо, но он пошел рядом и начал непринужденный разговор: о погоде, о природе и о том, что он проживает в коттедже, который его IT-компания арендовала на все лето. А ему вот руководство сделало подарок на тридцатилетие – неделю отдыха в этом богом забытом уголке.

– Но я не жалуюсь, даже рад, – заключил он. – А вы в каком домике остановились?

– В двадцать шестом, – ответила Юля и распрощалась, получив в ответ радостное «До встречи!»

Встретились они за завтраком. Он подошел к ее столику у окна и тут же пристроился напротив.

– Доброе утро! – радостно воскликнул он. – Меня Михаилом зовут. А вас?

– А меня – нет, – ответила она и, помедлив, добавила: – Я Юля. Очень приятно.

На Михаиле были надеты шорты камуфляжной расцветки и ярко-зеленая футболка со смешной рыбкой на груди, пускающей пузыри.

Юля улыбнулась и спросила, указав на футболку:

– Фирменная вещь! Где достали?

– Племяннику купил в прошлом году в Ялте, а она большая оказалась.

– А племяннику сколько?

– Пять. Но она упакована была, а что такое размер XL, я понятия не имел. Вот теперь ношу. Мне впору.

Юля развеселилась, и с этого момента они подружились. Часами бродили по лесу, купались и загорали на песчаном берегу и говорили обо всем на свете, кроме себя самих. Личных тем не касались, хотя последние две ночи провели вместе в уютном коттедже Михаила.

Юля поняла, что влюбилась. Она давно уже была одна – почти год как рассталась со своим прежним «возлюбленным», ни разу не пожалев об этом. И дала себе слово: никаких отношений, пока не встретится настоящий мужчина. Михаила она стала рассматривать всерьез.

Домой они тоже отправились вместе. Всю дорогу болтали, хохотали и наслаждались обществом друг друга. Удар под дых ждал Юлю на перроне. Как только они вышли из вагона, навстречу ему помчался мальчик лет пяти с радостным криком «Папочка!», а за ним спешила взволнованная женщина.

Юля быстро затерялась в толпе и уехала домой. Конец отпуска был испорчен окончательно и бесповоротно, и тягучая тоска навалилась на нее всей своей неотвратимостью.

* * *

Понедельник был дождливым, серым и тоскливым. Она нехотя собралась и отправилась на работу, хотя предпочла бы повеситься. Коллеги взирали на нее опасливо, боясь спросить, как прошел отдых, – и так все было понятно. Затем ее вызвал директор и сказал, что не очень доволен результатами ее работы, в повышении которых нуждается вся компания. И после отпуска она должна подналечь, дабы не потерять место, на которое уже выстроилась очередь.

И мысль о заветной веревке с мылом снова посетила ее. День прошел ужасно, если не сказать больше. А промозглый дождь так и не прекращался. Задержавшись минут на двадцать, дабы проявить обещанное директору рвение и наверстать упущенное за время отпуска, она все же покинула офис, будучи гораздо мрачнее жуткой тучи, нависшей над городом.

И тут услышала радостное «Юля!». К ней со всех ног мчался Михаил с «сыном» под мышкой. Она вдруг вспомнила, что говорила ему, где работает. Мальчик весело хохотал, болтая ногами, а она остолбенела при виде этой картины.

– Вот, мой племянник Шурка, из сада забрал. Сын моей сестры. А «папочкой» он меня с пеленок называет, вводя всех в заблуждение.

– И многих подружек ты так растерял? – с усмешкой спросила Юля, а Михаил подхватил племянника на руки и сказал:

– Не считал. Главное, чтобы тебя не потерять. Да, Шурка?

– Это та хорошая тетя, про которую ты мне рассказывал вчера вместо сказки? – спросил мальчик.