Узоры отношений. Часть 4

После того, как г-н Смирнов откланялся, Николай Александрович направился к сестре:

– Лизхен, я пришел тебе сообщить, что мы с тобой уезжаем самое позднее через три недели. Прошу тебя собрать свои вещи, то, что ты считаешь нужным. По возможности бери только самое необходимое, багажа должно быть немного. Я еще не знаю, как мы будем выбираться из страны – идет война, сама понимаешь…

– Хорошо, Николя. Я понимаю. Я практически готова. Вот только…., можно мне взять с собой свою горничную Марту и нянюшку? И, еще… можно я заберу с собой кошку Мурку? Пожалуйста!

– Насчет горничной и нянюшки я уже сообщил, но как ты повезешь еще и кошку? Что мы будем с ней делать? Ведь дорога предстоит долгая и трудная. Ты даже не представляешь себе. Это ведь не в Марианские Лазне поехать… Ладно, не плачь, бери свою кошку. В крайнем случае, отпустим ее по дороге, если не сможем довезти. Пойду, прикажу сделать для нее крытую корзинку. А кота брать будешь?

– Нет, он уже старый и дальнюю дорогу не перенесет. Здесь оставлю.

Лизхен заплакала. Н.А. прижал к себе сестру и стал гладить ее по голове:

– Не плачь, малышка. Все будет хорошо. Там, куда мы едем, у тебя будут хорошие подруги и любящая сестра. Ты больше не будешь знать горя. Я тебе это обещаю.

–Николя, а она красивая?

–Кто?

–Твоя невеста?

– Очень. Хочешь, я тебе ее покажу? – Он раскрыл портсигар, протянул его сестре.– Смотри.

– Какая красавица! Но она такая строгая! Совсем не улыбается.

– Она очень добрая. А смех у нее как серебряный колокольчик. Думаю, что вы подружитесь.

– Ты скучаешь за ней? Да? Сильно?

– Очень. Я ее очень люблю. И беспокоюсь за нее. Сейчас ей угрожает большая опасность. А я бессилен что-либо сделать. Вот такие дела….

Г-н Смирнов сдержал свое слово, через неделю Николай Александрович получил из департамента иностранных дел письмо, в котором сообщалось, что его отставка принята и он больше не находится на государственной службе. А еще через две недели, в начале зимы, к парадной дома графа фон Корфа подъехали два автомобиля. На одном он уже путешествовал по Европе, другой представлял собой крытый фургон с нарисованными по всему корпусу красным крестом и полумесяцем и флагом Швейцарии. Г-н Смирнов приехал на одном из этих автомобилей. Он привез графу паспорта на него, сестру и слуг, которые должны были сопровождать их в дороге. Всех слуг, нянечку и горничную одели в костюмы санитаров. Им было строго наказано не разговаривать с посторонними, и не отвечать ни какие вопросы, о чем бы их не спрашивали. В легковой автомобиль сели Николай Александрович, Лизхен и ее горничная Марта. В крытый фургон погрузили багаж и провизию, и разместили пять человек, которые уезжали вместе с хозяином.

Окинув последним взором родной дом, он не смог подавить тяжелый вздох, Лизхен и ее горничная плакали навзрыд, кошка истошно мяукала, пытаясь выбраться из закрытой корзины.

Вся оставшаяся прислуга высыпала на крыльцо, прощаясь с хозяином, кланяясь и желая хорошей дороги. Прощаясь с дворовыми людьми, граф щедро наградил всех, предчувствуя, что больше не вернется в этот дом. Он и сам не мог бы сказать, почему внутри себя он знал, что уезжает отсюда, да и из страны, навсегда. На сердце было тяжело, это было настоящее горе. Впереди ждала неизвестность.

Дорога до Испании заняла много времени. Машины шли объездными путями, не приближаясь к линии фронта. И, тем не менее, сплошь уже были видны следы пришедшей беды: толпы голодных людей брели вглубь страны, спасаясь от ужасов войны, разрушенные деревни и разбитые дороги, кое-как сделанные переправы… Становилось по-настоящему страшно. Шофер, видимо хорошо знал дорогу, по которой уверенно вел автомобиль. Ни разу им не пришлось давать кому бы то ни было объяснений, куда и зачем они едут. Только один раз, уже во Франции, их остановила военная полиция, но узнав, что они направляются в замок маркизы Уэскара и, проверив документы, сопроводили их к месту назначения.

В замке их уже ждали. Отдохнув несколько дней и приведя себя в порядок, они тронулись дальше. Задержка объяснялась просто – не было получено известий от капитана корабля. Как только пришло сообщение, что их ждут, они все немедленно двинулись в путь и на следующий день прибыли в порт.

Николай Александрович испытал искреннее удивление и радость, увидев знакомый корабль. У трапа, широко улыбаясь, его встречал Франциско Ромеро. Они крепко обнялись, как старые друзья.

– Лизхен, позволь представить тебе капитана этого прекрасного корабля, г-на Франциско Ромеро.– И тут же обратившись к капитану, – позвольте представить Вам мою сестру, графиню Елизавету Александровну фон Корф.

Лизхен присела в полупоклоне, капитан поклонился и поцеловал ей руку.

– Прошу вас, следуйте за мной. О ваших людях не беспокойтесь, их разместят со всеми возможными в военное время, удобствами на нижней палубе. Вам приготовлена каюта маркизы Уэскара. Это единственная каюта, не переделанная под госпиталь. Так распорядилась сама маркиза. Вам там будет удобно. В ней две спальни, гостиная, гардеробная и туалетная комнаты со всеми удобствами. – Говоря это, капитан проводил графа и его сестру на верхнюю палубу.

– Корабль просто не узнать. Если бы я не был на нем в прошлом году, ни за что бы, ни поверил, что за столь короткое время его можно так переделать.

– Да. Полгода его перестраивали под плавучий госпиталь. Здесь есть все необходимое, чтобы оказывать любую помощь, какая только потребуется. Рядом с вашей каютой находятся жилые помещения врачей, но они в них редко бывают. Еще рядом находится ресторан и библиотека, бассейн и место для реабилитации выздоравливающих, спортзал и музыкальный салон. Все остальное место на корабле отдано под операционные с самым современным оборудованием и палаты для раненых. Трюмы заполнены медикаментами и всем необходимым, продуктами питания и чистой водой, ее больше всего надо в наших условиях.

– Как же Вам, однако, трудно. Как Вы справляетесь с таким огромным хозяйством?

– Это, конечно намного сложнее, чем управлять круизным лайнером, но зато я никогда не чувствовал себя более нужным, чем теперь. Поверьте, для меня большая честь быть капитаном этого корабля. А вот и наш главный врач!

К ним уже навстречу спешил доктор Павлов.

– Здравствуйте, Николай Александрович! Очень рад видеть Вас в добром здравии! Здравствуйте, Елизавета Александровна! Как Вы выросли! Настоящая невеста!

Мужчины обнялись.

–Несказанно рад нашей встрече, Антон Сергеевич! Какими судьбами Вы оказались на этом корабле?

–Это все Ваша невеста! Маркиза разыскала меня через международный красный крест, когда я уже ехал на фронт со своей бригадой врачей. Выдернули меня, привезли в Лозанну и объявили, что мне поручено возглавить плавучий госпиталь. Поручили собрать самых лучших врачей и другой медперсонал, и приступить к обязанностям на этом корабле. Приезжаю в порт в Испании, а там меня встречает наш капитан. Ну, все и завертелось. Полгода работы, и, как видите, такое чудо! Знаете, работать на этом корабле, истинное удовольствие. Но рук, как всегда, не хватает.

– Значит, Вам не помешает еще пять – шесть пар надежных рук. Прошу Вас располагать нами и нашими людьми, пока мы будем с Вами на корабле.

– Огромное спасибо. Это кстати. Вы, если Вас это не затруднит, посмотрите, пожалуйста, с капитаном как можно погрузить на корабль еще перевязочных материалов, ваты и моющих средств. Вечная нехватка. А женщины могли бы гладить и сматывать бинты после кипячения. Нам приходится быть экономными. Да и санитары очень нужны, переносить раненых, перекладывать их.

– Хорошо. И я, и Лизхен, и ее горничная, и четверо крепких парней – все мы в вашем распоряжении. Только нянюшку не буду загружать работой, она уже старенькая и с трудом переносит дорогу.

– Это прекрасно, граф! Размещайтесь. Через час мы уже отчаливаем, если верить нашему капитану.

Глава 6. Вновь Америка

Через неделю нелегкого во всех смыслах пути, корабль, наконец-то, вошел в порт Нью-Йорка. Пока шел пограничный и таможенный досмотр, от нечего делать, граф фон Корф купил газету у крутившегося неподалеку парнишки. Присев на скамейку на пристани, он развернул ее и увидел огромный заголовок на весь разворот: "ВЗРЫВ В КАБАРЕ НА МАНХЕТТЕНЕ" "Множество жертв. Убито, по меньшей мере, пять человек и ранено больше десяти. Владелица огромного холдинга находится в тяжелом состоянии, надежды на выздоровление почти нет, так говорят все врачи, имевшие возможность ее осмотра!"

У Николая Александровича потемнело в глазах. Не понимая, что с ним происходит, и что делает, задыхаясь и шатаясь из стороны в сторону, он с трудом отыскал доктора Павлова. Не говоря ни слова, протянул ему газету. Антон Сергеевич бегло прочитал текст, внимательно посмотрел на графа, и сказал:

– Прежде, чем мы не поговорим с госпожой маркизой, не увидим ее, не будем делать скоропалительных выводов. Как только закончатся таможенные формальности, сразу же поедем на виллу "Вечерняя Звезда" и все узнаем, согласны?

– Да, конечно, Вы правы, как всегда. Я чувствовал, что что-то ужасное должно произойти с Ванессой. Мы опоздали всего на три дня. Если бы я был рядом!

– Если бы Вы были рядом, произошло бы ровно то, что произошло. Только последствия могли бы быть еще более катастрофическими. Так, я вижу, что капитан подписывает какие-то бумаги, значит, мы можем отправиться в город. Сейчас найдем автомобиль и поедем.

Не успели они спуститься по трапу, как к ним уже шел управляющий с виллы "Вечерняя Звезда":

– Здравствуйте, господин граф. С прибытием. Г-н виконт прислал меня за Вами. Прошу Вас вместе с доктором поторопиться на виллу. Вас там очень ждут. А я, тем временем, займусь Вашими людьми и Вашим багажом. Г-жа баронесса распорядилась, чтобы все прямиком ехали на виллу, а там видно будет.

– Благодарю Вас. Именно это мы и хотели сделать. Лизхен! – Граф повернулся к сестре, – Ты едешь вместе с нами. Об остальных не беспокойся, с ними тоже все будет в порядке.

Филипп, Мэгги и Натали встретили прибывших в холе. После дружеских объятий и приветствий, Н.А. обратился к присутствующим:

– Позвольте вам представить мою сестру: графиня Елизавета Александровна фон Корф, для друзей и родных просто Лизхен.

Лизхен присела в глубоком поклоне. Граф продолжил:

–Лизхен, позволь представить тебе наших близких друзей и хозяев:

– Виконт Филипп де Гиш, баронесса Магдалена фон Вейли, ну а княжну Натали Юсупову, ты, надеюсь, не забыла и узнала.

Филипп склонил голову, галантно поцеловал протянутую руку:

– Добро пожаловать, графиня, чувствуйте себя как дома и распоряжайтесь всем, что мы имеем.

– Благодарю Вас, виконт. Если Вас не затруднит, зовите меня, пожалуйста, как все, просто Лизхен. Мне это будет очень приятно.

– Договорились, но в таком случае Вы тоже зовите меня просто, Филипп. Как принято у нас между друзьями, Лизхен.

– Хорошо, Филипп. Мне очень приятно стать Вашим другом, я постараюсь не разочаровать никого из вас.

– В таком случае, зовите меня Мэгги. Надеюсь, что мы станем хорошими подругами. – Проговорила Мэгги, здороваясь с Лизхен.

– Хорошо, Мэгги. Я тоже очень надеюсь на это. Так здорово, приехать в чужую страну и сразу найти близких людей. О таком я даже не мечтала.

Когда очередь дошла до Натали, девушки обнялись и расцеловали друг дружку:

– Натали! Как ты похорошела! Мне так много нужно рассказать тебе!

– Лизонька! Как ты выросла! Настоящая невеста! А какая красавица стала! Как я рада тебя видеть! Мэгги, позволь рекомендовать тебе Лизоньку, мою славную подружку детских лет. Она совсем не болтлива и умеет хранить секреты. Думаю, что в нашем тесном кругу будет очень хорошо нам троим. Кстати, Лизхен прекрасная мастерица. Она умеет плести вологодские кружева. Скажу по секрету, во Франции такого не найдешь.

– Ну, что ты, Натали! Какая там мастерица! Так, для души и на подарок, вот и все.– Запротестовала Лизхен.

– Натали, давай покажем Лизхен ее комнату. Не будем мешать мужчинам. Им есть о чем поговорить.– Мэгги потянула Натали.

Девушки взяли Лизхен под руки с двух сторон и побежали вверх по лестнице.

Филипп повернулся к мужчинам:

–Господа, прошу вас проследовать в мой кабинет. Нам предстоит долгий и совсем неприятный разговор.

Без слов, они быстрыми шагами отправились за хозяином. Рассевшись по креслам в кабинете Филиппа, выбрав себе по трубке и закурив, они выжидательно посмотрели на виконта.

– Николя! Доктор! У нас случилась большая беда. Я расскажу все по порядку. Три дня назад состоялся Рожественский бал-аукцион, на котором Мэгги представила на обозрение и суд публики свою первую коллекцию моделей женской одежды в духе времени. Аукцион проводила Ванесса. Все было просто замечательно. Коллекция имела успех, аукцион прошел тоже совсем неплохо. Ванесса собрала немалую сумму для беженцев и раненых. Бал тоже был грандиозным. Короче, праздник удался на славу. Когда мы собрались уезжать домой и вышли к автомобилю, Ванессу, Мэгги и Розали со всех сторон обступили журналисты и репортеры с фотоаппаратами и вспышками. Начался настоящий бедлам. Мы с Агнесс благополучно сели в машину и стали ждать, когда Ванесса вырвется из этой толпы. Мы толком не видели, что произошло, но в какой-то момент вдруг яркая вспышка и раздался грохот, взрыв. Всех разметало по сторонам. Я выскочил из машины, бросился туда, где стояли Ванесса и Мэгги. Мэгги лежала на земле без сознания, а Ванесса стояла, закрывая лицо руками, по рукам текла кровь. У ее ног лежал весь в крови Отто Рихтер, чуть дальше на земле лежала Розали, а на ней Борис, там еще были какие-то люди… и везде кровь и части тел. Это было ужасное зрелище. Полиция была на месте, сразу, буквально через пару минут приехали машины скорой помощи. Раненых увезли. Ванессу и девушек занесли в кабаре, вызвали профессора Штейнера. Он приехал через час. Осмотрел Ванессу, Мэгги и Розали. Мэгги и Розали отделались сравнительно легко. Их оглушило и отбросило взрывной волной, при падении они сильно стукнулись головой о землю и потеряли сознание. Легкое сотрясение мозга, вот и все. А вот с Ванессой все гораздо хуже. Она получила сильные ожоги рук и верхней части лица, и, похоже …. ослепла.

– Кто это сделал?– Глухим голосом спросил Николай Александрович.

– Это сделал граф Лерин. Два месяца тому назад, он сбежал из клиники профессора Штейнера вместе со своим сообщником. Полиция разыскивала их день и ночь, но так и не смогла найти. Где они скрывались и как получили смертоносную бомбу – еще предстоит выяснить. Могу сказать только, что когда стало известно о побеге, я запретил Ванессе выходить из дома, куда бы ни было. Она послушно сидела взаперти, даже в свой парк не выходила. И никуда не ездила, сидела на телефоне. Мэгги и Натали жили в городе под охраной полиции, Отто Рихтера и графа Шереметева. За них я не особенно беспокоился. Полицейские стояли через каждые десять метров. Но, вот от проведения Рождественского бала отказаться было невозможно. Мне казалось, что мы все продумали и обеспечили полную безопасность нашим девочкам. Как удалось графу Лерину подобраться к Ванессе на такое близкое расстояние, ума не приложу. Но факт остается фактом. Я виню себя во всем, прости меня Николя, что я не уберег Ванессу в этот раз.

– Ты не виноват, Филипп. Ты сделал все, что мог. Даже я не смог бы сделать большего, чем ты. Если бы я был тогда рядом с ней, я бы смог только закрыть ее собой. Вот и все…

– Отто Рихтер закрыл ее собой. Он весь изранен как решето. Видимо, он предполагал такое развитие событий, поэтому надел под пальто что-то плотное, во всяком случае, часть осколков застряла в одежде. Иначе бы он погиб на месте. А так, только тяжело ранен. Доктор Павлов, Вы заберете его в свой госпиталь? Пожалуйста.

– Конечно, господин виконт. О чем тут говорить. Сейчас я бы хотел осмотреть г-жу маркизу. И немедленно.

– Безусловно, доктор. Но, позвольте вначале мне увидеть ее хоть на минутку.– Попросил Н.А.

– Хорошо. Но не затягивайте. Итак, уже три дня прошло. Я должен быть уверен, что ее правильно лечат. Все же у меня большой опыт в таких ранениях. Я даже диссертацию защитил по этой теме.

– Николя, хочу тебя предупредить, что Ванесса не разрешает никого к себе пускать, кроме Агнесс, Доли и Милы. Остальным ход закрыт. Даже мне она не разрешает заходить к ней в комнату.

– Все же я попробую увидеться с ней. Кстати, кто такая Мила? Раньше я не слышал этого имени.

– Так, одна девчушка. Ванесса подобрала ее где-то на улице и привезла пару месяцев назад. С тех пор Мила не отходит от Доли и, соответственно, от Ванессы.

– Понятно. Извините меня, господа. Я все же пойду к Ванессе. Больше не могу терпеть.

Николай Александрович чуть ли не бегом отправился в комнату Ванессы, оставив Филиппа и доктора обсуждать услышанное.

Глава 7. Встреча

Подойдя к комнате Ванессы, Николай Александрович наткнулся на лакея, стоящего у двери. Тот преградил графу дорогу, сказав, что маркиза не принимает, и что у нее сейчас баронесса Агнесс. Граф отодвинул лакея в сторону и приоткрыл дверь, то, что он увидел и услышал, заставило его замереть на пороге.

Ванесса стояла посреди комнаты в тонкой ночной рубашке. Голова ее была забинтована до середины лица, скрывая глаза. Открытыми оставались только кончик носа, рот и уши. Обе руки были забинтованы по локоть. От дикой боли она беспрестанно баюкала их, как баюкают младенцев. Агнесс стояла вполоборота к двери, но графа не видела, она смотрела на Ванессу, по щекам баронессы не останавливаясь, текли слезы, но Агнесс не всхлипывала, а говорила успокаивающим голосом:

– Ванесса, все образуется. Ты жива, а это главное. Раны затянутся и заживут. На днях вернется Николя и все встанет на свои места.

– Нет, Агнесс, ничего не образуется. Как только мои раны позволят, я уеду. Уеду далеко, в Южную Америку или Канаду. Не переживай, со мной все будет нормально. Только отдай мне, пожалуйста, Доли. Мне без нее очень трудно будет обходиться. А насчет Николя… Когда он вернется, то скажете ему, что я уехала подлечиться после пережитого в какой-то закрытый санаторий… Я вернусь, если мои раны не обезобразят меня настолько, что…

– Как ты можешь так говорить, Ванесса? Неужели ты нас совсем не любишь? Неужели ты думаешь, что мы оставим тебя в такой момент? А Николя? Ведь он любит тебя, а ты любишь его! Разве нет?

– Николя заслуживает самого лучшего. Когда я была красива, я могла составить емк пару, достойную его. А теперь… Он благородный и не оставит меня. Я знаю…

– Позволь Николя самому решать, нужна ты ему или нет. Почему ты решаешь за него? Ты привыкла все решать за других, но в данном случае, ты не можешь этого делать!

– Агнесс, я люблю Николя больше жизни, поверь. Но, если я буду думать, что он остался со мной только из жалости, из своего благородства… Как ты думаешь, как долго продлится такая любовь? Я не смогу так жить, мне не нужна жалость… Мне не нужна жалость даже Филиппа, а уж Николя… Нет, я так не смогу…

В этот момент Н.А. вошел в комнату, Агнесс вздрогнула и повернулась к нему. Он приложил палец к губам, делая жест молчать, подошел, обнял Агнесс и поцеловал ей руку, повернулся к Ванессе и спросил тихим голосом:

– Тебе не нужна моя жалость, но может быть, тебе пригодится моя любовь? Здравствуй, любимая…

Агнесс тихонько вышла из комнаты, прикрыв дверь и быстро пошла в кабинет мужа. Там она застала доктора Павлова, беседующего с Филиппом. Агнесс протянула ему обе руки:

– Здравствуйте, доктор! Как я рада Вас видеть. Я молилась, что бы Вы поскорее приехали! Пойдемте скорее к Ванессе. Я доверяю только Вам. Вы один сможете ей помочь. Профессор Штейнер, конечно, хороший психиатр, но как врач он не вызывает у меня доверия. После его процедур Ванессе только хуже. Она не спит уже третьи сутки и не ложится, ходит и ходит. Она так долго не выдержит. Пойдемте…

Доктор сразу же встал, захватил свой саквояж и быстрыми шагами пошел вслед за Агнесс.

Когда они вошли в комнату Ванессы, то увидели, как граф носит ее на руках, укачивая и что-то нежно говоря ей на ушко. Ванесса всхлипывает, положив голову на плечо графа, как маленькая девочка.

– Ну, вот, любимая, смотри, вот и доктор Павлов. Теперь все будет хорошо.

Н.А. опустил Ванессу на диван и сам сел рядом.

– Здравствуйте, г-жа Ванесса. Очень рад видеть Вас, хоть и не в добром здравии, но это мы поправим. Кто это додумался забинтовать руки? Ожоги ни в коем случае бинтовать нельзя! Сейчас же принесите две глубоких больших чаши и много теплой воды, наполните ванну. Где горничная?

Подошла Доли и поклонилась.

–Вас, кажется, зовут Доли? Так, вот Доли, стойте рядом и запоминайте: Сейчас Вы должны наполнить ванну теплой водой и вылить туда вот этот раствор. Это успокаивающее и расслабляющее средство. Рядом с ванной по обеим сторонам надо поставить две глубоких больших чаши и налить в них теплой воды, попробуете сами, чтобы вода была температуры тела или чуть прохладнее, и выльете туда травяной отвар, он продезинфицирует, и будет способствовать затягиванию ран. Вам понятно? Исполняйте.

Распоряжения доктора исполнялись с молниеносной быстротой. В туалетной комнате Ванессы была наполнена большая ванна, доктор вылил туда жидкость из большого флакона, вода окрасилась в черный цвет, и по комнате поплыл аромат хвои, мяты, ромашки, хмеля и еще каких-то необыкновенно нежных цветов. По обеим сторонам ванны установили два высоких столика, на них огромные глубокие фарфоровые чаши с теплой водой. Доктор вылил в них золотистый раствор и капнул несколько капель мятного масла. Николай Александрович осторожно взял на руки Ванессу и предельно аккуратно опустил ее в ванну, потом каждую ее руку положил в чаши, и отошел. Доктор поблагодарил его и попросил всех выйти на час, оставив только возле себя Доли и Милу, они должны были помогать ему и запоминать очередность и правильность процедур.

Агнесс взяла графа под руку и вышла вместе с ним в коридор:

–Николя, Вы устали и голодны. Предлагаю Вам сейчас привести себя в порядок и поужинать с нами в столовой на скорую руку. Через двадцать минут ждем Вас там.

Граф молча поклонился, и пошел к себе умыться и переодеться к ужину.

В столовой собрались все домочадцы, Мэгги и Натали привели с собой Лизхен. Пока ее вещи не принесли, она переоделась в платье Натали и очень смущалась по этому поводу.

Граф повернулся к Агнесс:

– Баронесса, позвольте представить Вам мою сестру: графиня Елизавета фон Корф.– Он повернулся к сестре. – Лизхен, позволь представить тебе нашу гостеприимную хозяйку, жену Виконта Филиппа де Гиша: баронессу Агнесс фон Вейли.

Лизхен низко присела и наклонила голову. Агнесс подошла к ней, взяла за руку и, глядя в глаза, сказала:

– Очень рада с Вами познакомиться, графиня. Я давно этого хотела. Теперь вся наша семья в сборе. Добро пожаловать домой.

– Благодарю Вас, Баронесса. Я счастлива оказаться в Вашем доме, а быть принятой в семью – о таком я даже не мечтала. Очень прошу Вас, называть меня просто Лизхен, так меня зовут мои родные и близкие друзья.

– Охотно, я тоже прошу Вас звать меня просто Агнесс. Так принято в этом доме.

– С удовольствием, Агнесс. Я просто в восторге от Вашего дома. Здесь все так красиво и удобно. А Вы самая красивая женщина из всех, когда-либо встреченных мною в обществе.

Агнесс даже порозовела от удовольствия и предложила всем занять свои места за столом. Мэгги и Натали усадили Лизхен между собой и наперебой стали предлагать ей самые вкусные с их точки зрения, блюда. Н.А. за ужином о чем-то тихо беседовал с Филиппом, когда тот, наконец, согласился, граф обратился к Мэгги:

– Мэгги, дорогая. Я еще не поблагодарил Вас за Ваше своевременное письмо. Благодаря Вам мы с Лизхен сумели вырваться из России. Не побоюсь сказать, что это была, действительно, последняя возможность. Так, что примите мою благодарность и признательность.

– Принимаю, Николя! Но, скажите, почему Вы теперь обращаетесь ко мне на Вы? Разве мы перестали быть близкими друзьями? Разве мы больше не родные? Я категорически против.

– Мэгги, прости меня, пожалуйста. События последних дней выбили меня из колеи. Если, это не нанесет тебе вреда и не вызовет болезненных воспоминаний, расскажи мне, пожалуйста, что ты помнишь о том дне.

– Николя, я все помню так четко, как будто это произошло только что. Вечер удался просто прекрасно. Дефиле, аукцион, потом пышный бал, было человек двести. Все в сверкающих нарядах, в украшениях. Настроение было просто великолепным. Ванесса имела бешеный успех. Вокруг нее все время были толпы людей. Отто Рихтер ходил за ней как приклеенный, уследить за всеми было просто нереально. Полицейских было человек тридцать, наверное. И в форме и в штатском. Казалось, что уже ничего не может случиться. Бал закончился, и мы стали пробираться к выходу, Кабаре еще было открыто. Завсегдатаи не спешили уходить. А мы изрядно устали и решили поехать домой. Граф Шереметев предложил отвезти нас с Натали на виллу. Ванесса должна была уехать вместе с Филиппом и Агнесс. Мы так и сделали, все вместе вышли из дверей кабаре, тут нас ожидала просто толпа журналистов и кинооператоров. Вспышки, вопросы… Они нас обступили плотной стеной. Ванесса стала отвечать на вопросы, я тоже несколько раз что-то говорила, Розали всех зазывала в Кабаре… В какой-то момент вперед вышел неприметный с виду человек и снял фуражку. Это оказался граф Лерин, рядом с ним стоял его сообщник с фотоаппаратом и делал вид, что фотографирует, а сам поджигал что-то в руках у графа. Ванесса увидела их и подняла к лицу руки, как в удивлении, непроизвольно. Отто Рихтер обхватил ее, пытаясь вытолкнуть из толпы, Борис обнял Розали и стал толкать ее прочь. Натали схватила меня за талию и потянула на себя.… В этот момент в руках у графа Лерина что-то взорвалось. Он не успел кинуть это в Ванессу. Помню нестерпимо яркую вспышку и страшный грохот… Нас с Натали просто отнесло в сторону как волной, я сильно ударилась головой и… очнулась уже внутри кабаре. Натали, вроде бы, не пострадала, она упала на графа Шереметева. Он нас и перенес внутрь. Еще помню много машин скорой помощи и полицейских. Площадь перед Кабаре оцепили. Мы уезжали с черного хода. Что стало с Отто Рихтером и Борисом я узнала уже дома. Их так жалко. Г-н Борис, вроде бы, чувствует себя не очень плохо. У него пострадала левая часть спины и рука, а вот Отто Рихтер очень плох. Надежды почти нет…