Вывих времени

– Получается, что люди Земли не способны создавать самостоятельно ничего великого, что все высокие идеи и образцы приходят только с Луны? – спросил Пьер.

– Конечно нет, – ответила Элона, – люди способны творить самостоятельно. К тому же, идеи и образы приходят на Землю из всего необъятного Космоса. Тем не менее, изрядная доля умного и прекрасного пришла в земное человечество от нас. Наше же жизненное пропитание для вас не столь обременительно, если учесть, что нас не более семидесяти тысяч, а притекаемая к нам энергия, в другом случае, все равно рассеялась бы в космическом пространстве. Кроме того, нужно учитывать специфику творчества. Оно не всегда универсально, когда создается принципиально иное, чего никогда не было во вселенной. Творчество часто бывает связано со временем и местом, когда творец привносит в родной ему мир идею, мысль или форму, существующую где-то в далеком мире. В этом случае, используя наши послания, приходящие в форме намеков для интуиции, ваши творцы являются истинными создателями. Мы, так сказать, являемся соучастниками творчества. Как, например, соловей, своим пением навевая поэту его рифмы, является, тем самым, соучастником его творчества, так же и мы. С нашей стороны нет менторства, школярства, высокомерного поучительства по отношению к жителям Земли.

– Скажите, а черная фигура со змеиными зелёными пальцами, предлагавшая мне особую миссию на Земле, тоже один из граждан вашей страны? – с оттенком неуверенности спросил Пьер.

Лицо Элоны болезненно подернулась. – Это – наши и ваши враги. Они принадлежат совсем к другой лунной стране. В отличие от нас, они посылают на Землю идеи вражды, порабощения и угнетения, поглощая из вашей планеты излучения страданий и ужаса, жизненных выделений от тупой и бессмысленной работы. Это вампиры жизненных соков вашего человечества.

– Нельзя ли нам объединиться и уничтожить их? – предложил Пьер.

– Чтобы объединиться, мы должны войти в постоянный сознательный контакт. Для этого вы должны научиться отделять тонкое тело от грубого и хотя бы некоторое время в полном сознании пребывать в первом. Окончательно же уничтожить этих вампиров нельзя. Они, как и мы, бессмертны. Их можно лишь лишить источников питания. Но, для этого вы, люди Земли, должны перестать выделять те разрушительные эмоции, на которые они вас постоянно провоцируют. Тогда они засохнут, как умершие насекомые. Но, если где-нибудь, пусть через миллиарды лет, возникнут условия для сосания необходимых им жизненных соков, они возродятся опять. Мы боремся с ними уже не один миллион лет. Периодически верх берет то наша, то их сторона, но до полного разгрома той или другой стороны еще не доходило.

Нашим победам на Земле соответствовали времена расцвета и подъема. Победы вампиров сопровождались упадком и разложением, обычно заканчивающимся крупной геологической катастрофой.

– Не может ли какая-либо из сторон, вы или они, высадиться на Землю, повести за собой человечество и тем самым обеспечить себе решающую победу? – спросил собеседницу Пьер.

– Это запрещено.

– Кем?

– Законом, – ответила Элона. – Если бы та или другая сторона попытались нарушить Закон, немедленно вмешались бы стражи пространства и восстановили равновесие. Луна – это не планета в обычном смысле слова. Это – космический корабль, история которого простирается на неисчислимые миллиарды лет. Он создан цивилизацией, неизмеримо превосходящей наши самые фантастические мечтания. Около двух миллиардов лет назад он был доставлен к Земле и превращен в ее спутник. За лунным грунтом лежит необычно прочная броня, до такой степени, если бы даже рядом с ее поверхностью взорвалось Солнце, внутренность Луны осталась бы невредимой. Но даже этой великой цивилизации не удалось еще решить проблему, каким образом прямо и непосредственно черпать энергию из бесконечного океана космической жизни. Поглощать энергию Первичной Жизни им удается только посредством впадения в особый сон, который длится около полумиллиарда лет. В этот период они скрыты внутри лунного Солнца, проникнуть внутрь которого для нас немыслимо. Сейчас мы переживаем именно такой период. Просыпаясь, они выходят из нашего Солнца, и начинается грандиозный период космического творчества, тогда все преображается. Все это длится тоже около полумиллиарда лет. Затем они снова впадают в сон. Таким образом, текут их космические циклы. Они, несмотря на все свое могущество, питают большие надежды на ваше земное человечество. Они надеются, что вам в ваших специфических условиях существования удастся решить исключительно важную для них проблему: найти новый способ непосредственного получения энергии жизни из ее космического океана. Решение этой проблемы не лежит в сфере интеллекта, хотя в отдельных аспектах он, безусловно, необходим и полезен. Речь идет об особом способе жизнесуществования, страдания и радости творчества через преодоление порабощающих уз плотной материи. И для этого земное человечество должно развиваться естественно, без прямого вмешательства с чьей-либо стороны. Поэтому мы, как и наши враги, – вампиры, можем вас лишь склонять, но не принуждать. Звезды не принуждают, но склоняют – говорит древняя поговорка астрологов. Если бы, например, кто-то из нас или вампиров попытался появиться на Земле и сделал бы себя видимым для ее жителей, он бы немедленно был нейтрализован одним из Стражей, оставленных бодрствовать Спящими внутри нашего Солнца. Это не значит, что нам запрещено путешествовать по Земле. Нет, мы очень часто посещаем ее. Но мы не можем делать себя видимыми для ее обитателей. Мы не имеем права их к чему-либо принуждать. Но можем только намекать их интуиции. Не более. В нужное время и в соответствующей точке пространства.

– А что представляла из себя плывшая по потоку змея, подарившая мне цветок? – спросил Пьер.

– Не знаю. На Луне много живых существ, природа которых нам представляется смутно или, более того, не ясна совсем. Почти все живущие на Луне существа владеют тайной превращений и могут предстать в любой внешней форме. Лишь обладающие особым внутренним зрением способны за любой формой видеть ее настоящего носителя. Внутри Луны обитает сонм сновидений земного человечества, в том числе и таких, которым суждено присниться через сотни, тысячи и миллионы лет. Мы же живем в этих сновидениях, как в собственных телах. Для нас – это не беспорядочный хаос, а окружающий нас мир, подчиненный определенным, строгим законам, которые мы познаем и используем. Конечно, внутри Луны живут сновидения не только для земного человечества. И не только грезы и сны, многие из которых рано или поздно находят свое воплощение. Все, созданное человечеством, первоначально было грезой, его мечтой.

В этот момент Пьер непроизвольно повернул голову в сторону пустого кресла, стоявшего невдалеке от него.

– Совсем такое, как в его доме, на Земле, – подумал Пьер. Вдруг, словно сконцентрировавшись из воздуха, в кресле оказался человек. Неожиданное появление незнакомца на несколько минут парализовало все внимание Пьера. Он настолько был поглощен случившимся фактом, что не сразу смог разглядеть лицо и фигуру появившегося перед ним. Но чувство чего-то удивительно знакомого и попятного, ощущение сконцентрированного смысла Человека и Бытия в первое же мгновение встречи переполнили Пьера. Только несколько позже он успел разглядеть его внешность. По лицу трудно было определить, сколько ему лет, мальчик он или глубокий старик. И только белоснежные волосы, седые борода и усы, обрамляющие смуглое лицо монголоидного типа, выдавали его успевший отдалиться от юношества возраст.

– Меня зовут Янтао, – проговорил он, причем тоном, как будто он не только что, словно по волшебству, перенесся с другого отсека пространства, а продолжал уже давно начатую многочасовую беседу со своим многолетним знакомым.

– Извините за неожиданное вторжение. Однако дело не терпит отлагательства. О вас, дорогой Пьер, я знаю уже все. В настоящую минуту, мой друг, перед Вами стоит выбор, который Вы должны сделать в считанные минуты. Состояние Вашего тонкого тела сейчас таково, что если Вы еще останетесь на Луне некоторое время, то окончательно лишите себя возможности вернуться к своему человечеству. В таком случае Вы станете таким же, как мы. Разумеется, Вы сможете посещать Землю, видеть и слышать живущих на ней людей, сопереживать их мыслям и чувствам. Но, при этом Вы будете лишены возможности непосредственно проявить себя в их сознании, за исключением намеков для их интуиции. И, конечно, Вы уже не сможете искать тайну того, как напрямую выйти к Эликсиру Жизни через жизненный опыт земного человека. Вы уже знаете, как велика эта тайна, как она важна для всех нас. В другом случае Вы можете вернуться ка Землю. Вы забудете все, что пережили здесь или, по крайней мере, очень многое. Мы уже не сможем говорить с Вами напрямую, а лишь только намеками к интуиции. Но разговор в высшей интуиции Духа будет возможен напрямую по-прежнему. И у вас останется возможность преодолеть разделяющий нас барьер. Помните, что Закон высшей цивилизации запрещает только нам непосредственно появляться перед вами. На вас таких ограничений он не накладывает. И я надеюсь, что в будущем, именно на Земле, поняв тайну тонкого тела, постигнув, как можно непосредственно подключить его к Космическому Океану Жизни, Вы станете одновременно полноправным членом двух миров – Земли и Луны. До этого Вы, вероятно, еще не раз посетите нашу обитель. Итак, слово за Вами. С нами? Или до встречи!

– До встречи, – еле слышно проговорил Пьер. В тот же момент его взгляд приковался к большой картине с хорошо знакомым пейзажем Земли. Вдруг все видимые предметы завибрировали. Элона и Янтао растаяли в воздухе.

Тихий летний вечер

Высокий пожилой мужчина, с огромной гривой серебрящихся волос, только что закончив сервировку закуски, внимательно посмотрел в сторону парочки молодых людей – единственных посетителей его заведения в этот тихий, летний вечер. Впрочем, оно так и называлось – «Тихий, летний вечер». Название выбиралось в свое время не случайно. Это место предназначалось для тех, кто был настроен посидеть в тишине, поговорить о чем-то своем, а то и просто помолчать. Наиболее частыми посетителями здесь были влюбленные, да еще бизнесмены. Одни попадали сюда случайно, другие относились к завсегдатаям. Их притягивала сюда не только возможность посидеть в уютном месте, на время удаляясь от изнуряющих раздражений, кипящего, словно булькающий чайник, города. Собственно таких мест, где гарантировалась уютная тишина в придачу с закуской и выпивкой во всяком большом городе было немало. Но данное место выделялось одной, никогда не рекламируемой особенностью. Последнее и понятно. Реклама вызвала бы приток лишних посетителей, и пелена умиротворения, притягивающая сюда истинных ценителей тишины, улетучилась бы в таком случае, как туман. К тому же, эта притягательная особенность никак не могла тиражироваться в слишком многих экземплярах. То ли это был особый дар хозяина кафе, то ли какая-то мистификация, но, во всяком случае, если кто и приходил сюда в угнетенном состоянии духа, то всегда уходил с легкой и светлой душой. Всему секретом был коктейль, который хозяин, называвший себя Дионом. готовил персонально для каждого посетителя ему одному известным способом. Действовал он всегда по наитию. Какое-то мгновение, сосредотачиваясь на посетителе, отпечатывая его образ в своем сознании, Дион вселялся в него всей силой своего воображения, вплоть до того, что ощущал все изгибы состояния души и тела пришедшего к нему человека. Потом он из своих ощущаемых воспоминаний ловил ароматы тех соков растений, которые могли бы вселить в душу мир, а в тело – покой. Через несколько минут найденный в воображении рецепт воплощался в содержимое бокала, преподносимого сидящему за столиком вместе с одной единственной фразой: – «Специально для Вас». Впрочем, такие коктейли Дион делал только в случае, если его посетители нуждались в подъеме жизненного тонуса, что требовалось далеко не всегда. Вот и сейчас – эти двое. Они настолько упоены друг другом, что никакой особый коктейль им не нужен.

Дион задумался несколько дольше обычного. Ему показалось, что он на какой-то миг ощутил вкус того сока… Но нет, тут же он его потерял. Вот если бы его найти! Должен же он быть в какой-нибудь незаметной, малой травинке. Этот особый сок жизни. Тогда он повернул бы время назад и остановил его где-нибудь на годах тридцати. Диону шёл девяносто первый год. Он несколько пожилой, но еще очень сильный н бодрый мужчина. И всё же, силы уже не те.

Арт, так звали молодого человека, замолк на полуслове, в который для себя раз, помимо своей волн, застыв на огромном кристальной прозрачности камне, висевшем на массивной цепи из рубиновокрасного металла, опоясывавшей нежный бархат точёной шеи его собеседницы. Странно. Порой он не мог оторвать взгляда от её лица, больших глаз, словно бездонных колодцев, проваливающихся в немного знакомую, но больше непостижимую для него вселенную. И вдруг – этот камень. Он притягивал всё внимание Арта, который то впадал в оцепенение забытья, то видел в камне какие-то картины, обычно очень смутно, но иногда, на мгновенье – ярко и отчётливо, после чего он судорожно, помимо своей воли, отводил взгляд. Эми всегда успокаивала его в такие минуты, иногда гладила, иногда целовала. Расставаться со своим талисманом она не хотела и надеялась, что в конце концов Арт освоится с камнем, а потому не спешила прятать своё сокровище.

Впрочем, почему сокровище? Большой продажной ценой камень не обладал. Несколько замысловато отшлифованный кусок горного хрусталя, в середине полусфера, а вокруг масса небольших граней. Преломляющийся через них свет загадочными отблесками постоянно что-то рисовал внутри полусферы. Возможно было и нечто ещё. Но Эми всегда уходила от разговоров об истории камня, после того как однажды обмолвилась, что в её роду этот камень уже более тысячи лет.

– Я расскажу тебе эту историю, но лишь когда подойдет время. Тогда лучи двух далёких звёзд образуют внутри камня знак… А пока это лучше не трогать. Нет, я ничего не скрываю. Просто не хочу превращать в одну из сказок то, что слишком реально и слишком серьёзно. Но, чтобы увидеть это, должно подойти время, – однажды ответила ему Эми.

После этого Арт никогда больше не заводил разговора о камне, но тот порой молча и властно говорил с ним сам. Вот только о чем? Медленно придя в себя после очередного созерцания камня, Арт представил, уже в который раз и всё по-новому, проект монолитного храма Искусств, который он мечтал воплотить из расплавленной, разлитой в формы, а потом охлаждённой каменной массы. И лишь одна деталь оставалась всегда неизменной – огромная, в десятки раз превышающая натуральную величину, статуя Эми с огромной копией её камня.

– Что с тобой? – тихо прервала его размышления Эми.

– Всё думаю о том, какой построю храм. Ведь в наше время нужно строить дворцы и храмы, творить в оригинале, а не только в архитектурных картинках.

– Эти картинки не столь уж плохи.

– Как картинки, возможно. Да только они – очередная ступенька к тому, чтобы и всю жизнь людей превратить в сплошную череду ярких картинок. Как это всё начиналось? Сначала дома-коробки из стекла и металла. Потом двойные стёкла начали заполнять жидким кристаллом и при помощи компьютера рисовать на плоской стене какой-нибудь архитектурный шедевр. Хочешь – храм из одной части света, хочешь дворец – из другой. Можно и фантастическое инопланетное сооружение изобразить, можно абстракцию из кругов и ромбов. Достаточно лишь нажать кнопку. В памяти компьютера тысячи архитектурных образов. И отпечатка каждого из них на стене столь ярка и рельефна, что порой кажется реальнее самого копируемого строения. Но только световая копия – не оригинал. Оригинал насыщается мыслями и чувствами живых людей. Поэтому оригинальные здания, стоящие века, это не только памятники вдохновению и мастерству их творцов, но и окаменелые машины времени. Через них осуществляется живая связь поколений. Глядя на древний храм, сознание застывает в мгновении и сопереживает саму душу древнего строения. Но эту же самую душу, в то же самое мгновение сопереживают и строители храма, и многие из ушедших из жизни поколений, и те, кто ещё только родится в будущем. В этот момент происходит таинственный обмен токов, которые неуловимы для нашего сознания отчётливо. И тем не менее, в его глубине уже успели отложиться образы, мысли и чувства как давно прошедших веков, так и веков грядущих.

– Может быть электронные картинки тоже способны передавать сознанию незримую связь поколений?

– Нет, это совсем не то. Не знаю, как выразить точнее, но электронно-кристаллическая архитектура выхолащивает из людей нечто такое, что в конечном итоге может потеряться навсегда.

– Значит, ты хочешь вновь начать строить неповторимые шедевры из натурального камня?

– Не шедевры, а шедевр. Сначала один. Пусть на его строительство уйдёт вся жизнь. А если останутся время и силы, что же, можно будет подумать о чем-нибудь ещё.

– Строительство задуманного тобой храма потребует огромного капитала.

– Да, у меня, в отличие от тебя, нет ничего. Ведь я происхожу из широких масс, из тех, у кого нет номерного браслета, удостоверяющего наличие счёта во всемирном банке. Мне не в тягость отрабатывать по двести часов в год на каких-нибудь не очень обременительных общественных работах. Взамен я могу пользоваться вполне комфортабельным, хотя и небольшим коттеджем или квартирой – на выбор, вполне приличным автомобилем, есть любую пищу без ограничений и одеваться в какую только не воображу одежду, правда, в основном из искусственного сырья. Конечно, я имею персональный компьютер, заменяющий мне, помимо прочего, и весь необходимый набор бытовой аппаратуры. Но кто не имеет всего этого в наши дни? К тому же, мне принадлежит примерно половина планетной суши вместе с её прибрежными водами. Разумеется, не только мне, но и остальным трём миллиардам жителей Элеи. Около ста тысяч из этих трёх миллиардов, однако, владеют другой половиной планеты, разделив её на частные отсеки, качество и величина которых во многом зависят от числа нулей на персональном счёте всемирного «храма» капитала. А какое надёжное хранение! Ячейка в компьютерной памяти, а в ней – генетический шифр, номер счёта и сумма. Не украдёшь и не отнимешь. Малейшее насилие над владельцем браслета – и тут же срабатывает вмонтированный в него передатчик. Счёт блокируется, а на выручку владельцу немедленно вылетает охрана. Уж у неё достаточно техники и опыта, чтобы блюсти неприкосновенность частной собственности. Ведь, шутка сказать, на ней держится целая половина планеты, а может быть и вся!

– Тебе не нравится этот порядок?

– Нет, и тысячу раз нет.

– Ты можешь предложить что-нибудь лучше? Существующая система возникла не по прихоти случая. Она выстрадана в мучительной, порой кровавой борьбе, воплощая в себе наиболее разумное соответствие исходной, базовой природе человеческой личности. Это как аксиома. Одни личности готовы отдавать другим больше, чем брать себе. Среди них нередки и самопожертвователи. Другие личности стремятся подняться над другими, без чего жизнь теряет для них всякую привлекательность, становится лишённой стимула и смысла. Третьи – нечто промежуточное или нейтральное. Большей их части достаточно просто жить. И это базовые, сущностные характеристики всякой личности. Они не уничтожаются каким угодно воспитанием, образованием и развитием культуры, но постоянно воспроизводятся на каждом новом витке цивилизации. Что же остаётся? Создать братство альтруистов и окончательно подавить эгоистов? Такие теории и эксперименты неоднократно осуществлялись в прошлой истории. Но только альтруисты начинали брать верх, как росло ожесточённое сопротивление эгоистов. Возникала дилемма: отступить или подавить сопротивление. И тут же находилась особая, худшая часть эгоистов, которая, кто искренне, а кто маскируясь, жестоко подавляла сопротивляющихся, прикрываясь призывами свободы, равенства и братства. Распространить эти идеалы на абсолютное большинство без власти и насилия оказывалось невозможным. А вкусившие власти никогда добровольно от неё не отказывались. На почве власти вновь вырастало неравенство и расцветал эгоизм. Против него боролись уже другие поколения альтруистов. В общем заколдованный круг. Впрочем, однажды он чуть не разорвался всемирным пожаром ядерной войны. Остановил страх всеобщего уничтожения. К тому же, хищническая эксплуатация природы настолько нарушила её равновесие, что жизненно необходимым стало всепланетарное сотрудничество в деле сохранения среды обитания.