Позывной «Хоттабыч»#5. Кто к нам с мечом?

– Принимай, Данила Петрович! – с облегчением выдохнул я, когда летающий стол воткнулся ножками в землю. – Вот за сохранность этого груза я с тебя точно по полной спрошу!

– Это он… тот… о ком я думаю? – Бледный, словно спирохета, никогда не видевшая солнца, Северский сбледнул с лица еще больше, превратившись в подобие бестелесного привидения. Я и не думал, что такое вообще возможно. Но так или иначе, его предположение оказалось верным. О том, что в «Заксенхаузене» содержать такого узника, знали практически все: и охрана, и заключенные. Однако, кроме коменданта Кайндля, профессора фон Эрлингера и его помощников, Якова никто не видел воочию. По концлагерю ходили только слухи, которые никто не собирался ни подтверждать, ни опровергать. Ходят, ну и пусть себе ходят.

– Яков Джугашвили, – командир припечатал подполковника еще крепче, словно гвозди в крышку гроба вгонял, – старший сын товарища Сталина! Понимаешь степень ответственности, Данила Петрович?

Подполковник судорожно сглотнул, нервно дернул щекой , но заставил себя выпрямиться и встать едва ли не по стойке «смирно»:

– П-понимаю, товарищ оснаб! Сам сдохну, а…

– А вот этого не нужно, подполковник! – Не дал ему закончить фразу Головин. – После всего вами пережитого – вы, сука, жить должны! Да просто обязаны! И его, – командир указал на неподвижное тело, лежащее на металлической столешнице, – передать отцу в целости и сохранности!

– С-самому?.. – Вновь судорожно сглотнул подполковник Северский.

– Да! – Резко «рубанул» князь Головин. – Самому товарищу Сталину! Лично в руки! Считай это своим боевым заданием!

– Так точно, товарищ оснаб! – отбросив всякие сомнения, проревел подполковник. – Передам! Лично в руки! Товарищу! Сталину!

– Ну вот, молодец! – По-отечески улыбнулся Александр Дмитриевич. – Так держать! Берите Якова – и в строй! Сейчас будем вас на родину эвакуировать. Правда, Хоттабыч?

– Воистину так! Готовь людей, подполковник! – И я ему весело подмигнул.

– Знать бы к чему… – тяжело вздохнул Северский. – Сложно подготовить людей к неизвестности.

– Пошли, родной, – я взял подполковника под локоть, – так и быть, проведу с вами инструктаж.

Подойдя к толпе бывших узников концлагеря, выстроенных, как и распорядился ранее командир в некое подобие походной колонны «по три», я, добавив в голосовые связки толику Силы – для усиления громкости, крикнул:

– Здорова, братишки! Как жизнь молодая?

Гудевшая ранее, как разбуженный пчелиный улей, человеческая масса изможденных оборванце замолкла, как по мановению волшебной палочки. Ближайшие ко мне ряды слегка отпрянули назад, разглядев в темноте, разгоняемой прожекторами уничтоженной охраны мою мерзкую зубастую физиономию. Однако задние ряды, которым было хуже видно, не сдали позиций, остановив, в общем-то, их ожидаемый порыв.

– А ты кто будешь, мил человек? – раздался из толпы дрожащий старческий голос. – Или не человек ты вовсе? Уж больно на рожу страшен!

– Человек я! А что на рожу страшен – так с нее воду не пить! Издержки это от применения Силы, опасной для самой жизни! – Немного слукавил я, чтобы у людей было хоть какое-то объяснение, произошедших со мной перемен. – Но вам бояться нечего! Это проклятые фашисты пусть от моей рожи в штаны навалят! – В строю раздались слабые смешки – дело пошло на лад. – Зовут меня Гасан Хоттабович, Фамилия – Абдурахманов! Полковник управления «СМЕРШ», действующего в глубоком тылу врага!

– А ты правда нас домой отправишь, Гасан Хоттабович? – выкрикнул тот же дрожащий голосок.

– Правда, ребятки! Чистая правда! Через полчаса будете дома!

– Это каким-же-то способом? – Не поверили мне.

– А сейчас сами все и увидите! – Я повернулся к строю узников спиной и уже привычно открыл Портал. Самый большой, какой только был в состоянии открыть. Яркий свет развернувшегося Пространственного Перехода на мгновение меня ослепил, но я отчетливо слышал, как он потрескивает во вновь установившейся тишине ночной Баварии. Проморгавшись, я вновь обернулся к безмолвной толпе узников, что в изумлении смотрели на переливающийся всеми цветами радуги Портал.

– Теперь слушайте меня внимательно! – крикнул я во всеуслышание. – Вот эта светящаяся хрень – Пространственный Переход. Всего лишь один шаг за границу света – и вы в тот же момент окажетесь в Москве! Слышите, ребятки? Один шаг…

Толпа узников заволновалась, забурлила, как вскипающий чайник, но подполковник Северский не дал ей превратиться в неуправляемую орду.

– Разговорчики в строю! А ну в колонну по три – становись! – Зычно скомандовал он.

И как ни странно, но его начальственный рык мигом купировал весь разброд и шатание. Уже спустя пять минут узники выстроились во вполне себе приличный строй. Не для парада, конечно, но под пиво потянет. – Шагом а-а-арш! – Последовало распоряжение «командования». – За границу света не заходить!

И колонна изможденных людей неуверенно сдвинулась с места. Я посторонился, пропуская первые ряды к развернутому Порталу. Проходя мимо, подполковник Северский выпрямил ссутуленные плечи и отдал мне честь, приложив развернутую ладонь к полосатой тюремной шапочке. Следовавшие за ним бывшие пленные бойцы Красной Армии тоже выпрямляли спины, поднимали головы и отдавали мне честь.

– Ура! Ура! Ура-а-а! – крикнул подполковник Северский, исчезая в ярком сиянии Портального Круга.

– Ура-а-а! – подхватили в колонне.

И такое воодушевление слышалась в этих надтреснутых и сорванных голосах измученных непосильными истязаниями людей, уже давно распрощавшихся с любой надеждой на благополучный исход, что я мне стало ясно – мы с командиром все сделали правильно! Не смотря ни на что – правильно!

Из проходящей мимо колонны выскочил древний дед, истощенный до состояния скелета и бросился мне на шею, невзирая на мою Кромешную Ипостась.

– Храни тебя Господь, полковник Абдурахманов! – задыхаясь и кашляя, прошептал он мне на ухо знакомым голосом. Вот, оказывается, кто кричал мне из толпы. – А то, что рожей страшен – не беда! Закончится война – найдем тебе хорошего Целителя… Спасибо за все!

Он смахнул ветхим рукавом тюремной робы выступившие слезы и вновь нырнул в текущую мимо меня вереницу узников, постепенно втягивающуюся в открытый Портал. Переход, впервые открытый в таком масштабе и на такое расстояние, пожирал целую прорву Сил. Даже мой, казалось бы, безразмерный Резерв, ощутимо просел, но я продолжал удерживать Пространственный Переход. И держал его до тех пор, пока в нем не скрылся последние узники «Заксенхаузена». Как же мне хотелось проследовать за ними и оказаться на родине, подальше от всего этого дерьма. Но время для этого еще не пришло. Но я надеюсь, что оно обязательно придет… Только хотелось бы побыстрее!

Когда потухли последние отблески портала, я с облегчением выдохнул. Нам с командиром все-таки удалось спасти от неминуемой гибели такое количество людей… Наших людей… А это – дорогого стоит! И в их числе находился тот, кого уже и не надеялся увидеть живым (но не скажу, что здоровым) Иосиф Виссарионович. И я надеюсь, что его сумеют поставить на ноги наши советские эскулапы.

– У нас получилась, Петрович! – не скрывая от Головина радостного оскала, весело прорычал я. Ну что, командир, начинаем третью часть гребаного Марлезонского Балета?

– Начинаем, – дал отмашку командир.

– И все у нас получится, – промурлыкал я себе под нос, ища взглядом моего верного «Санчо Панса» – майора Легиона.

И он не замедлил появиться передо мной, соткавшись из ночного мрака, словно почувствовал, что я его ищу.

– Вызывали, товарищ полковник! – прошелестел он «по уставу».

И это «вызывали» отчего вызвало у меня приступ безудержного смеха. Я ржал, как умалишенный и ничего не смог с этим поделать. Командир и Хозяин Кладбища стойко наблюдали за моим нервным приступом, ничего не предпринимая. Командир – потому что он уже неоднократно являлся свидетелем моего неадекватного поведения, а майор Легион – он Нежить, пусть и Высшая, наделенная неслабым интеллектом, но Нежить. Ко всему прочему, он – мой подчиненный и слуга, связанный со мною какой-то там Магической Клятвой, с которой мне только еще предстояло разобраться. Так что он рожей не вышел, чтобы мне указывать.

В общем, вволю отсмеявшись, я вытер своими когтистыми граблями выступившие из глаз слезы и облегченно выдохнул.

– Ты в норме, старичок? – наконец-то произнес князь Головин. – А то, может, пришло время лекарство принять?

– Ну, нет, командир, – мотнул я головой, – сейчас мне, наоборот, надо как следует раскочегариться, чтобы спровадить эту гребаную богадельню прямиком в ад!

– Какие будут указания на мой с-с-счет, товарищ полковник? – подал голос и майор Легион и уставился на меня своей все время «текущей» физиономией.

– Значит, так, дружище, – произнес я, – слушай внимательно и запоминай – второй раз повторять не буду. Для начала выведешь свою лихую бригаду за забор, наведешь в городке основательного шухера…

Глава 5

1943 г. Вековечный Рейх.

Берлин. Принц-Альбрехт-Штрассе, 8

Резиденция Гестапо

В доме восемь, на небольшой и относительно спокойной улице (несмотря на то, что она была расположена в самом центре Берлина) Принц-Альбрехт-Штрассе,