Нахаловка 2
И за три десятка лет лекарства от этого дерьма он так и не обнаружил. А он должен был уделать этого старого правильного урода! И сделает это! Он найдет его нычку, и теперь его уже ничто не остановит! Витя, почувствовав, что его вновь заносит, одним махом допил ударную дозу вискаря, которая взорвались у него внутри настоящей ядерной бомбой, так что даже в темечке заломило. Хватанув открытым ртом воздух, он поднялся с дивана и вновь засеменил к распахнутому бару, чтобы начислить себе еще.
Когда он вновь приземлил на диване свою раздобревшую задницу, «накачанную» в думском кресле, взбодренный алкоголем мозг, наконец-то, заработал в нужном направлении. Если с приступами ярости и бешенства он сумел совладать, то, что делать с неожиданно исчезнувшим с горизонта Бурятом, еще не решил. Проблема заключалась в том, что в последнее время подобные Витины проблемы разруливал именно пропавший Бурят.
Вариантов, куда делся, его незаменимый во всех отношениях решала, преданный Бульдозеру до мозга костей (по крайней мере, до сего момента Витя в нем не сомневался) было всего лишь два: либо он, обнаружив общак и позарившись на бесценные цацки, подался в бега, либо, что более вероятно, его грохнули те, кто на сегодняшний день распоряжался и хранил потерянное воровское благо. А в том, что кто-то его хранил, Витя не сомневался. И не обязательно это были люди Метлы – сколько лет-то прошло? И внезапно выплывшее из небытия барахлишко говорило за то, что хозяева эти вполне могли поменяться.
Причем, новые хранители не гнушались ничем – ведь грохнуть Бурята, это вам не фиги воробьям показывать. У этого, отбитого на голову ликвидатора, такое «личное кладбище» за плечами… Поразмыслив еще немного, Витя окончательно убедил себя в том, что Бурят не встал на лыжи, а его стопудово зажмурили. Ведь если бы он был жив – обязательно бы вышел на связь еще вчерашним днем. Насчет этого отмороженный убийца был аккуратен и педантичен до маразма – ежедневный отчет Бульдозеру об этапах исполнения порученного ему «задания», на протяжении последних лет был неотвратимей, чем восход или закат солнца. Не взирая ни на какие проблемы, Бурят всегда находил способ связаться с боссом.
Опустошив очередной стакан, Витя достал телефон и набрал номер Георгия Валерьевича Хорькова – одно из звеньев, связывающее депутата и законопослушного гражданина Тихорецкого с криминальным миром. Пора было задействовать и этот слегка замороженный «актив», немного отбившийся от рук и вызывающий пока еще умеренное недовольство Виктора Павловича. Слишком уж независимым в последнее время почувствовал себя Хорек.
Бульдозер уже не раз и не два замечал его, пока еще жалкие попытки поставить себя едва ли не вровень с ним самим. Хорек даже выдвинул свою кандидатуру в местную думу города на ближайших выборах – видимо, решил идти по стопам самого Вити, тоже сделавшего себе политическую карьеру – побывавшего и мэром, и губером, и осевшего в конце концов в теплом кресле депутата думы, только уже государственной.
Так-то стремление Хорька полностью легализоваться Виктор Павлович понимал и принимал – время безбашенных кровавых разборок, поножовщины и стрельбы осталось далеко в прошлом. Сейчас Витя играл совсем по другим правилам – тиихо, скрытно, но результативно, предпочитая убирать врагов исключительно «экономическими» методами. Хотя, нет-нет, изредка, он отправлял на «тропу войны» верного Бурята… Черт! Бурят! Что же такое с ним могло произойти? Вот пусть теперь с этим разбирается Хорек и его отморозки. А там посмотрим, стоит ли оказывать ему поддержку на выборах или просто слить?
Дорогая мобила издала протяжный гудок, а через мгновение Витя услышал в динамике знакомый, слегка пришепетывающий голос Хорька:
– Виктор Павлович, вечер в хату! Как там в заграницах вялится?
– Дошутишься ты у меня, Гошан! – рыкнул в трубку авторитет, разгоряченный импортным вискарем, невеселыми думами и миллионом сомнений. – Дело серьезное, а он тут бакланит, как фраер беспонтовый! Дома я, не успел еще уехать…
– Настолько серьезное? – На чутье Хорек не жаловался, иначе не продержался бы на своем месте так долго, поэтому скрытую угрозу в голосе босса он раскусил влет.
– Наш недавний базар помнишь? – вместо ответа спросил Виктор Палыч.
– Склерозом пока не страдаю, Вить, – произнес Хорек. – Но по этой теме пока ничего путного не нарыл.
– Бурят пропал, – без лишних объяснений сообщил ему Бульдозер. – Вот он, похоже, чего-то накопал.
– Думаешь, зажмурили твоего цепного пса? – напрямую спросил Хорек.
– Не знаю, – ответил Виктор Павлович, – возможно. В общем, старичок, пора тряхнуть порохом в пороховницах! – усмехнулся в трубку Бульдозер. – Поднимай своих пацанов. Пусть они немного жирок растрясут, в этой… как его… – Витя пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить все время ускользающее название гребаного поселка, в который отправился Бурят.
– В Нахаловке? – подсказал Гоша, не страдающий «запором» памяти.
– Точно, в Нахаловке! – выдохнул Бульдозер. – Пусть землю роют, но найдут мне Бурята, живого или мертвого! Думается мне, что если найдут – у нас появится реальная зацепка на старые цацки…
– Наша договоренность в силе? – еще раз уточнил условия «сотрудничества» смотрящий.
– Пятнашка твоя, как обещал! – подтвердил Виктор Павлович прежние обязательства. – Главное – найти общак!
– Найдем, Витя, найдем, если он вообще еще существует. – Хмыкнул в трубку Георгий Валерьевич.
– Можешь не сомневаться – он есть! – возбужденно ответил Бульдозер. – Слишком много фактов для обычного совпадения. Ищи, Гоша, ищи! Пятнадцать процентов тебя озолотят! И… можешь смело рассчитывать на мою поддержку на выборах, – посулил он Хорьку еще одну сладенькую «пилюльку». – А там, глядишь – и о столице можно будет подумать…
– Завтра с утра отправлю пацанов в Нахаловку , – пообещал смотрящий. – Если что прояснится – буду держать тебя в курсе! Так что, спокойно езжай в свою заграницу…
– Вот еще поучи меня! – недовольно буркнул в трубку Тихорецкий. – Всё, Хорек, закончили базар! – И отключился.
– Еще поучи меня… Сука! – передразнил Бульдозера Хорек, убирая мобилу в карман.
Но обещанное Вите надо было исполнить в лучшем виде.
«Кого же послать?» – задумался смотрящий.
Ведь если Бурята действительно завалили, то с таким опасным противником шутки плохи! Нужна настоящая бригада «ух», желательно поотмороженней, но не без мозгов. Самолично тащиться в эту дыру Георгий Валерьевич не собирался. Возможно, он и подъедет, если будет какой-нибудь удовлетворительный результат.
Наконец, разложив в голове все по полочкам, Хорек вышел из кабинета и громко крикнул:
– Паха! Ржавый! Зайди ко мне! Срочно!
Георгий Валерьевич мог бы, конечно, и позвонить на сотовый своему верному «начальну охраны», но предпочитал звать его вот так – по старинке, зная, что рыжий рецидивист постоянно трётся где-то неподалеку. Бдит, лопоухий! А скорее всего, девок из обслуги щимит по углам. Но дело свое знает! Иначе так долго не задержался бы на этом теплом местечке. Вернувшись в кабинет, Хорек вновь развалился шикарном кресле, забросив «по-ковбойски» ноги на стол.
Не прошло и минуты, как в приоткрытую дверь заглянул Паша:
– Звал, пахан?
Хорек недовольно поморщился, но на этот раз не стал отчитывать Ржавого за пахана – похоже, что воровское арго из его речи не вычистить никакими усилиями. Да и сам Георгий Валерьевич с трудом приучал себя базарить на нормальном человеческом языке. Жаргонные словечки нет-нет, да и прорывались. Поэтому ему приходилось себя постоянно контролировать. Но, если он хотел пойти по стопам Вити Бульдозера – прорваться сначала в местную думу, а потом с помощью того же Тихорецкого и в федеральную, с таким багажом ненормативной лексики нужно было основательно бороться.
– Заходи, Паша, – произнес Хорек, указав глазами на стул возле стола, – есть у меня для тебя серьезное поручение…
Ржавый привычно бросил свое поджарое сильное тело на стул, а Хорек с завистью проследил за его движениями. Георгий Валерьевич тоже не был откормленным, типа Вити Бульдозера, но годы постепенно брали свое – там ломит, тут ноет, да и годы, проведенные в лагерях и за решеткой, здоровья не прибавили.
– За чё базар, пахан? – осведомился Паша, настраиваясь на серьезный лад. Он уже давно наловчился определять, когда можно расслабиться при разговоре с боссом, а когда нужно и мозги подключить. Дураком Ржавый никогда не был.
– Значит, слухай сюды, босота арестантская, – наплевав на собственные запреты, перешел на понятный для Ржавого язык Георгий Валерьевич. – Не буду долго бадягу разводить – есть вариант неплохо подняться… – И Хорек быстро пересказал своему верному «начальнику охраны» содержание двух предыдущих разговоров с Бульдозером.
– Кубатуришь, реально эта древняя заначка существует, пахан? – спросил Хорька Ржавый, когда босс замолчал.
– У Вити, конечно, бзик на этот счет, – задумчиво протянул смотрящий, – но то, что она была, и до последних событий её еще не распечатали – факт! Он за просто так Бурята не посылает на разборки.
– Насчет Бурята согласен – тот еще мокрушник! Но, как-то не вериться мне, что его зажмурили… Может он того, эту нычку нашел и решил судьбу поменять[1]?
– Все может быть, Ржавый, – согласно кивнул Хорек. – Поэтому, собирай братву, поедешь в Нахаловку. Кроме тебя мне это щекотливое дело и доверить некому. Я знаю, что у тебя в шарабане кое-чего имеется, типа мозгов. И мысль о том, чтобы меня кинуть…
– Да чего, пахан? – обиженно засопел Ржавый. – О каком кидалове речь? Я же за тебя любого на ремни пущу!
– Знаю, – сухо произнес Георгий Валерьевич, – поэтому ты с бригадой и отправишься!
– Понял, Георгий Валерьевич! – Даже приосанился Ржавый. – Сделаю все в лучшем виде!
– Завтра с утра выезжайте, – распорядился смотрящий. – Пацанов сам подберешь. И, кстати, можешь взять с собой этого… Колывана, – вспомнил Хорек про старого Пашиного кореша. – Если хорошо себя покажет, возьмешь к себе, а его проблемы я утрясу.
– Блин! – обрадовано воскликнул Ржавый. – От души, Георгий Валерич! Колыван землю жрать готов, чтобы к твоей братве присоседиться.
– Землю не надо, – отмахнулся Хорек. – А если найдете мне этот общак – будете как у Христа за пазухой!
– Все будет на мази, пахан! – пообещал Паша.
– Тогда все – вали уже! И держи меня в курсе! – крикнул смотрящий в спину уходящему Паше.
Решив долго не тянуть и выслужиться перед Хорьком, Ржавый с бригадой выехал на двух машинах на ночь глядя, и уже ранним утром они остановились перекусить на въезде в Нахаловку у придорожного кафе «Мечта лесоруба».
– Слышь, Паха, – выскочив из машины, Стас принялся разминать затекшие мышцы, – как думаешь, эта рыгаловка уже открыта?
Когда Ржавый предложил Колыванову поучаствовать во всей этой авантюре с поиском забытого всеми воровского общака с последующей реабилитацией и уходом от уголовной ответственности, Стас не раздумывал ни секунды. Ведь это тот самый шанс, на который он и уповал, безвылазно скрываясь на одной из блат-хат на содержании Хорька. Его деятельная натура бывшего спортсмена, изнывающая от вынужденного безделья, не давала спокойно расслабиться, невзирая на кажущуюся безопасность. За эти пару дней он настолько отлежал себе бока, валяясь на продавленном диване и пересматривая старые боевика на древнем, как дерьмо мамонта, проигрывателе сидидисков, коих оказалось на хате неимоверное количество.
– Говно-вопрос, Колыван! – Хищно усмехнулся Ржавый. – Для нас откроют, даже если закрыто! Главное – правильно попросить! Пошли, похаваем, пацаны! – Крикнул он, направляясь к крыльцу забегаловки. – У меня уже пузо от голодухи сводит!
Дверь в «Мечту лесоруба» легко отворилась – несмотря на столь ранний час, придорожное кафе оказалось открытым.
– А рыгаловка-то – круглосуточная! – Заметив надпись «24 часа», произнес Стас, поднимаясь на крыльцо следом за рыжим корешем.
– Люблю повеселиться – особенно пожрать! – хохотнул Паша, проходя внутрь.
На мгновение становившись на пороге, Ржавый мазнул презрительным взглядом по сторонам, ожидая увидеть не иначе, как убогий сельский гадючник. Но внутренняя отделка зала и царившая везде чистота его приятно удивила.
– А ведь вполне прилично, – приствистнул от удивления за его спиной Стас, тоже по достоинству оценив убранство придорожного кафе. – В городе иногда такого не увидишь!
В этот ранний час забегаловка оказалась совершенно пустой, только лишь за угловым столиком, возле самой барной стойки, сидели двое крепких мужиков в клетчатых рубашках, вяло ковыряющиеся в своих тарелках. По их опухшим, помятым и небритым харям, красным глазам и нечесаным шевелюрам, было ясно, что мужики пребываю в состоянии жесткого бодуна. Но по отсутствию стеклянной тары на их столе и болезненному состоянию, становилось понятно, что поправить здоровье им абсолютно нечем.
Ржавый бравой походкой направился к барной стойке, за которой успел увидеть протирающую стаканы крепкую грудастую бабенку лет тридцати – тридцати пяти в белоснежном фартуке и таком же белоснежном чепце – не иначе, как местную официантку.
– Неожиданно, что в такой глуши и такие красавицы водятся! – подойдя к стойке и навалившись на нее локтями, Ржавый выдал девушке кривоватый комплимент.
– А мне вот тоже неожиданно: откуда в наши края таких красивых мальчиков занесло? – ни капли не смущаясь, ответила официантка, сверкая белозубой улыбкой. – Да еще и на таких шикарных дорогих тачках, – добавила она, бросив взгляд на улицу через широкое окно, в котором отлично было видно припаркованных «Мерина» и «Рендж Ровера». – Вот ей-ей, не была бы замужем, обязательно охомутала бы тебя, красавчик! А то наши местные мужики все больше по синей волне плывут, да на кочерге скачут! – И она стрельнула глазками в сторону опухших от бухла чуваков.
– Так в чем дело, Катюша? – прочитав на бейджике имя официантки, подбоченился рыжий. – Я жениться хоть сейчас, только накорми для начала! Найдется, чего в топку закинуть?
– Ну, так на этом и стоим, – вновь очаровательно улыбнулась Катерина. – Вазген! – громко крикнула она в сторону распахнутой двери, из которой вырывались ароматы свежеприготовленной пищи. – Прими заказ – у нас гости!
[1] Судьбу поменять – сбежать (уголовный жаргон).
Глава 5
На окрик официантки из подсобки выметнулся низенький кривоногий и пузатый грузин, облаченный в слегка забрызганный маслом фартук и с лихо «заломленным» на макушке поварским колпаком.
– Чего у нас есть с утра на стол подать? – небрежно бросила Катя повару, продолжая протирать стаканы.
– Омлэт с колбасой могу, – произнес с кавказским акцентом грузин. – И бэз колбасы могу. Яичницу тож, только с бэконом, – продолжил перечислять повар. – Шашлики вчерашний остался – разогрэю, если будут, зелень ест. Пару салатов мясной в холодильнике видэл. Но тоже вчэрашний, но хороший, не заветрилса савсем… Кофэ, чай, соки-воды, пиво… Под чай блынчики могу напэч…
– Слышь, ложкарь[1], – перебил Вазгена Рыжий, – пока тащи все, чего есть готового – шашлык-башлык, закуску-шмакуску. И яичницы с беконом нажарь на всех! – распорядился рыжий.
– Сдэлаю, – ответил Вазген, поправляя колпак и отчаливая на кухню.
– Бугор, – крикнул один из усевшихся за стол бандюков, – а по стописят замахнуть сделаешь? Мы ж здесь на какое-то зависнем?
Ржавый на секунду замер, оценивая ситуацию, а потом спросил Катерину:
– А скажи, красавица, как в вашей дыре с ГИБДДы дела обстоят?
– Да отродясь у нас такого зверя не водилось, – усмехнулась официантка, поправляя накрахмаленный чепчик. – Старенький участковый на всю Нахаловку – вот и всё наше ГИБДДы.
– Тогда давай, сообрази нам чего выпить, – подмигнул ей Ржавый. – Только нормального бухла давай, а не сивухи паленой! – строго добавил он. – Есть в вашей дыре нормальное бухло?
– Найдем, красавчик, не волнуйся, – вновь усмехнулась Катерина. – Паленого бухла в нашем кафе не держим!
– У-у-у! Заметано! – кивнул Ржавый. – Пусть твой лаврушник[2] тащит хавку побыстрее – пацаны жрать хотят!
– Все будет, присаживайтесь, ребятки, – лучезарно улыбнулась Катя, выходя из-за стойки и тоже скрываясь в помещении кухни.
Ржавый вернулся к столику, за которым уже расселась его братва и, похабно ухмыляясь, произнес:
– А зачетная здесь лакшовка[3] на раздаче обитает, братва! И мордашка зачетная, и буфера…
– Да и жопа клевая! – вставил свои «пять копеек» Стас. – Было бы времени побольше – обязательно бы вдул!
– Хех, – усмехнулся Ржавый, – не ты один такой умник! Тут любой бы ей вдул… Возможно, если надолго застрянем – будет такой шанс! Только бродяги, уговор, – жестко произнес он, – чтобы меж собой из-за шлёндры деревенской никаких разборок! А то знаю я вас, половых террористов…
– Бугор, да все будет ништяк! – заверил его один из парней. – Будем мы из-за какой-то стерляди меж сбою сраться!
Пока заезжие молодчики что-то перетирали, сидя за столом, за ними неотрывно, но стараясь не привлекать внимания, наблюдали те двое мужиков в клетчатых рубахах, что тихо вялились в углу зала, страдая с бодуна. Вчерашний вечер выдался для Борьки с Серегой в грандиозную попойку, когда старый Махмуд сообщил им о случившимся форс-мажоре со сбежавшей свиньей и найденными Сильнягиным в её брюхе не переваренными останками гребаного дохлого уркагана. Единственным светлым пятном в этом рассказе оказался момент, что участковому так и не удалось взять за хобот пожилого таджика, обвинив в убийстве.
Махмуд оказался расторопным малым, несмотря на свой почтенный возраст – ему удалось позвонить по стационарному телефону и предупредить своих парней о намечаемся шмоне в свинарнике. И этому старому черту очень сильно повезло, что он сумел дозвониться на сотовый Вальку. И если в самой Нахаловке мобильной связи вообще не было, то за её пределами она нет-нет, да и прорезалась. А Валек в этот момент как раз находился не в поселке – ехал домой от Лукьянихи. Как ему удалось так быстро скрыть все следы расчлененки Бурята от зоркого глаза местного участкового, Борис не спрашивал, но понимал, что проблема на этом лишь немного отсрочилась и окончательно не решена.
Подъехавшую шоблу городских бандосов Борька с Серым срисовали еще из окна, когда они парковали свои навороченные тачки возле «Мечты лесоруба». Сообразить, что это те самые перцы, что явились следом за Бурятом именно по их души, они смогли даже с бодуна. Благо, что особых мозгов на это и не требовалось. Пока события развивались по сценарию, озвученному старым таджиком. Не зря они провели с ним весь вчерашний вечер и, перед тем, как упиться вусмерть, обговорили все приемлемые варианты своих действий.
Катерина, так же посвященная в курс дела, хоть и не принимала непосредственного обсуждения и даже не присутствовала на попойке, при виде двух подъехавших дорогих внедорожников, сразу «подобралась» и окликнула мужа:
– Похоже, приехали гостюшки дорогие?
– Похоже на то, – согласно ответил Борька.
– Вы как, охламоны? – поинтересовалась Катерина. – В состоянии спектакль разыграть?
– Да как по нотам! – фыркнул Борис. – Вот еще бы ты нам опохмелиться по полписярика нацедила б…
– Обойдешься, любимый! – отрезала Катька. – Нехрен было вчера так нажираться!
– Ой, да ладно, Катюха! Ты ж знаешь, как у нас дела делаются…
– Вот именно, что знаю – через жопу они у вас всегда делаются! – недовольно произнесла жена.
Однако, она мгновенно перестала распекать любимого муженька, когда в помещение ввалились заезжие уголовники, а вместо этого, расплывшись в лучезарной улыбке, как это делала всегда, когда ситуация становилась горячее некуда и принялась полировать и без того чистые стаканы. Пока она забалтывала пахана гастролеров, а после тот заказывал Вазгену «легкий перекус», Борька в уме прогонял свои возможные действия. Голова гудела с перепоя, но крепкий организм лесоруба, закаленный хорошей физикой, чистым таежным воздухом и натуральной пищей, бегающей в лесах своим ходом, играючи справлялся с похмельем. Да еще и мощный выброс адреналина знатно прочищал чердак от остатков алкогольной интоксикации.
Как бы там не было, но Борис решил во чтобы то ни стало проверить свои предположения. А вдруг это совсем не те бандюки, приезда которых они ожидают с подачи Махмуда. Вдруг, это просто посторонние безобидные ребята, решившие провести несколько дней на чистом воздухе. Поохотиться, например, или порыбачить. Хотя, если взглянуть на их босячий прикид, совсем не подходящий для выезда на природу, да и на их протокольные морды, все сомнения сразу отпадали. Однако, Борис решил не заниматься херней, предполагая недоказуемое, а попросту проверить. И даже накидал в голове возможные варианты, как это провернуть.
Дождавшись, когда вся шобла успокоится, занявшись поеданием всего того, что притащил им Вазген, Борис, натянув на лицо благостную, но слегка страдальческую улыбку недалекого деревенского «алика», оторвал жопу от стула и, изображая крайнюю степень смущения, подошел к столу «гостей».
– Прошу прощения, господа! – слегка заикаясь, произнес он, гипнотизируя выставленный на стол запотевший графин с алкашкой. – Мне крайне неудобно отрывать вас от трапезы, – приложив ладонь к груди, проникновенно продолжил он свою тираду, – но не можете ли вы войти в наше с другом крайне тяжелое положение и… – Подобную пургу Борис наблюдал, когда вместе с Катюхой выезжал на выходные в город и к ним прилип какой-то бомжара, стреляющий мелочевку на шкалик у прохожих.
– Короче, Склифосовский! – презрительно гоготнул Ржавый, скользнув мельком по опухшей и небритой физиономии Бориса. – Много текста! Чё хотел, бедолага?
– Не соблаговолите ли вы выделить нам сто граммов сего чудного напитка, – после этих слов Борис демонстративно сглотнул слюну, вновь уставившись на манящий графинчик. – Чисто для поправки угробленного на лесоповале здоровья…
– Похмелиться, что ли, нечем? – догадался Стас, перехватив наполненный вселенской тоской взгляд Бориса.
– В долг не наливает, – тяжко вздохнув, указал в сторону кухни лесоруб, намекая на Катерину. – А мы с товарищем несколько поиздержались…
– А ну свали нах.й, чушкарь[4]! – недовольно рыкнул Стас, презрительно оскалившись.
– Подожди, Колыван! – остановил приподнявшегося со своего места приятеля Ржавый. – Зачем так грубо! Помнишь, как в «Джентельменах удачи»? Вежливость – лучшее оружие вора! – И вся толпа за столом громко заржала, поддержав шутку вожака. – Вот что, уважаемый, – произнес Ржавый, явно подражая своему отсутствующему здесь боссу Хорьку, – если сумеешь нам помочь – так и быть, помогу тебе и твоему корешу до кучи…
– Всегда готов, как пионер! – преданно глядя в глаза Ржавому, отозвался Борис, стараясь не выпасть из образа, тогда как ему очень хотелось зарядить кулаком по этой наглой рыжей морде. – Что делать надо, господин хороший?
– Да, в общем-то, ничего особенного, – ответил бандит, вынимая из кармана сотовый телефон. – Слушай, а чего в вашей дыре совсем связи нет? – спросил он, заметив отсутствие сигнала.
– Так сотики у нас совсем не работают, – с готовностью пояснил лесоруб. – Рядом с нами военная часть какая-то секретная расположена, вот они своими левыми приблудами связь и глушат…
– Да, вот же у вас дыра… – чертыхнулся Ржавый, загружая на мобильнике фотографию пропавшего киллера. – Посмотри, родной, не видел в вашей дыре вот этого человечка? – И он продемонстрировал экран телефона Борису.
Бурята на фотографии лесоруб узнал сразу, да и сложно было не признать этого гребаного отморозка. Выходит, что «предсказания» Махмуда сбылись со стопроцентной вероятностью и куда быстрее предполагаемого графика. Ну, что ж, проверку, устроенную Борисом городские успешно прошли, даже усилий особых не пришлось прилагать. Теперь осталось разыграть партию по нотам…
– Так это ж Бурят! – обрадовано воскликнул лесоруб.
– Опаньки! – Ржавый даже с места привстал. – А ты его что, знаешь?
– А с чего, думаешь, у меня так жбан трещит? – вопросом на вопрос ответил Борис. – Два дня водку жрать как не в себя – это только Бурят так может! Вона, какой лось вымахал…
– Так он, выходит, здесь окапался?
– А то! – расплылся в довольной улыбке лесоруб. – Эт, мужики, налейте стопарик, а то чичас сдохну! – плаксиво попросил он. – А там все, как на духу расскажу!
– Налей ему, Колыван! – Прищелкнул пальцами рыжий, указав на графин.
– И приятелю моему… если не затруднит… – продолжал отыгрывать роль запойного алкаша бригадир лесорубов.
Стас снял с графина стеклянную пробку и набулькал водки в две стопки. Борис дрожащей рукой (подумав, не переигрывает ли?) ухватил стопки.
– Премного благодарен, господа хорошие, уважили! – чинно произнес он, залпом замахнув одну стопку, а вторую, стараясь не расплескать, поставил на столик за которым восседал Серый, наблюдая за комедией лучшего друга. – Теперь готов продолжить наше взаимовыгодное общение, – произнес Борис, вернувшись к столику приезжих.
