Женские страшилки и заморочки

Они расположились на кухне.

– Сегодня ночью шайка Зырина пыталась ограбить кассу вашей фирмы, – сообщил ранний гость. – Мы были предупреждены и устроили засаду. Грабители взяты с поличным. Но в этой истории есть белые пятна. Мы должны их прояснить. С вашей помощью. Беседуем мы без протокола. Пока. Дальнейшее будет зависеть от вашей искренности. Вот объясните мне, что связывает вас, честную, порядочную женщину, с матерым рецидивистом Борисом Зыриным?

– Зыриным? – удивилась она. – Наверное, это сын Маргариты Сергеевны? Я знала, конечно, о его существовании. Но ни разу в жизни не видела его и даже не слышала его голоса.

– А вот это неправда! – резко возразил визитер. – На протяжении последней недели вы неоднократно вели с ним доверительные телефонные беседы. Называя его почему-то Стасом. Может, для маскировки?

Окажись собеседник менее деликатным человеком, Шура, скорее всего, замкнулась бы в себе, по крайней мере, сейчас. Но этому седому сыщику с усталыми умными глазами открыться было не стыдно. Она ничего не утаила. Рассказала о своих невинных фантазиях, о загадочной «материализации» Стаса, о назначенном на вечер первом свидании. Правда, случилась накладка. Билеты, которые она вложила в записную книжку, куда-то пропали. В офисе были на месте, а дома она их так и не нашла.

– Эти билеты? – гость выложил на стол узкие бумажные прямоугольники.

– Но как они попали к вам?

– Изъяты при обыске у Зыриной. Вместе с вашей пилочкой для ногтей. Шайка загодя готовила улики против вас. Вам отводилась роль наводчицы. Весьма нестандартный ход!

– Мне?! Но почему?!

– Потому что ограбление, окажись оно удачным, связывали бы с вами, а через вас – с несуществующим Стасом. На окошке в чулане уборщицы, как и на стремянке, обнаружены только однотипные отпечатки пальцев, и, полагаю, они оставлены вами. Следствие начало бы отрабатывать тупиковую версию. И, не исключено, увязло бы в ней. Да и вам не удалось бы вырваться из замкнутого круга. А настоящие грабители, между тем, праздновали бы удачу. И если всё в реальности сложилось иначе, то лишь благодаря утечке информации из шайки.

Шура наклонилась над столом:

– Клянусь, о том, что Стас придуман, я не говорила ни одной живой душе! Как они могли узнать, как?!

Сыщик сощурился:

– Полагаю, вашу наивную хитрость раскусила Зырина. Она могла приметить, что Стас «возникает» лишь тогда, когда к телефону подходите вы. Начала наблюдать. Очевидно, заметила и то, что разговор вы ведёте в пустоту. И, будучи сама женщиной одинокой, всё поняла. Она-то и была наводчицей. Правда, ей двигала жажда не столько обогащения, сколько мести коллективу, который, по ее мнению, не оказывал ей подобающих знаков уважения. Вероятно, именно Зырина предложила сыну разыграть вашу карту. От матери он знал про все ваши маленькие секреты. А по натуре этот «Стас» ещё тот артист!

Шуре вдруг стало очень грустно.

– Это был просто сон, – сказала она. – Сон, который уже закончился.

Ранний гость поднялся:

– Обещаю сделать всё возможное, чтобы про этот ваш сон никто более не узнал.

Наглядная агитация

Россияне, размножайтесь!

Будет ли услышан этот призыв?

Верочка Веретенникова, миловидная особа 22 лет, заметно волнуясь, заглянула в кабинет Яхтина – руководителя отдела дизайна бойкого рекламного агентства «Вега-Омега»:

–Анатолий Валентинович, можно с вами пошептаться?

Яхтин – вечно озабоченный господин в квадратных очках, с широкой лысиной и желтоватыми от никотина усами – зазывно махнул сотруднице рукой:

– Заходи! А я как раз собирался тебе звонить. Ну-ка, присаживайся! Новое задание! Чрезвычайной важности!

Девушка пристроилась на боковом стуле. Чувствовалось, что ее гложет какая-то тревога, но Яхтин, собираясь с мыслями, этого не замечал.

Наконец, он заговорил торжественным тоном:

– Так вот, Верочка! Начиная с сегодняшнего дня, наш отдел подключается к реализации заказа, являющегося составной частью программы общенационального масштаба под условным названием «Россияне, размножайтесь!» Надеюсь, что у тебя, молодого перспективного дизайнера, не будет недостатка в свеженьких идеях, а?

Верочка машинально кивнула, думая о чем-то своем.

А Яхтин продолжал, понемногу впадая в патетику:

– Суть проблемы очевидна и животрепещуща! Великая Россия вымирает! Статистика убийственна! Смертность уже который год превышает рождаемость. Женщины не хотят рожать. Особенно, молодые. Вот, вроде тебя. Почему? Загадка! Времена трудные? Так и раньше бывали трудные времена, а всё равно рожали! Назло всем! Во времена Золотой Орды будь здоров рожали! А сейчас не хотят! Общество должно переломить эту самоубийственную тенденцию, Верочка! В том числе, средствами уличной, настенной и телевизионной рекламы! Остро нужны оригинальные, яркие плакаты, воспевающие радость материнства, гордость отцовства, улыбку ребенка, весь этот милый лепет «агу-агу», преимущества большой здоровой семьи, тепло родного очага! Нужна, не побоимся этого затертого штампа, наглядная агитация, да, умная, взволнованная, доказательная, доходящая до самого сердца наглядная агитация, направленная… Ну, чего ты улыбаешься?

– Да не улыбаюсь я! – Верочка вся зарделась. – Я просто хотела вам сообщить, то есть, предупредить… Ой! – она закрыла лицо ладонями.

Яхтин вдруг осекся и замер в своем скрипучем кресле.

Несколько секунд длилась немая сценка.

Затем главный дизайнер вскочил, обошел, крадучись, вокруг стола, осторожно прикрыл дверь и снова вернулся в кресло.

– Ты серьезно, что ли? – прошептал он.

– Мы с мужем вообще-то не собирались, но когда узнали, то решили оставить как есть! – скороговоркой выпалила Верочка, удовлетворенная тем, что всё объяснилось проще, чем ей представлялось.

Яхтин ослабил узел галстука:

– Девочка, ты с ума сошла!

– Почему, Анатолий Валентинович?

– Почему?! Она меня спрашивает: почему?! – он нервно хрустнул пальцами. – Хорошо, я тебе скажу почему. Но сначала ответь мне на один вопрос: твой муж прилично зарабатывает? Он в состоянии содержать тебя и ребенка?

– Вообще-то, он сейчас без работы. Но это временно…

– Хм! Временно… Родители помогают?

– Они сами нуждаются. И вообще, они живут в другом городе.

– Твои или его?

– И мои, и его.

– Квартира у вас с мужем своя?

– Снимаем комнату.

Яхтин присвистнул:

– Славненько! А теперь, Веруня, я тебе напомню кое о чем. О разговоре, который состоялся в этом кабинете перед тем, как тебя приняли на работу. Я ведь тебя честно предупреждал, Верочка: никаких детей в ближайшей перспективе! Наш издатель терпеть не может этих фокусов! Потому-то мне и пришлось, девочка, да-да, пришлось попросить тебя во избежание возможных недоразумений написать одновременно с заявлением о приеме на работу заявление об увольнении по собственному желанию. Без даты. И ты его весьма охотно написала. И клялась, что ни-ни! Забыла, милочка?! А заявленьице-то твое, ну, второе, без даты, где оно сейчас, как думаешь? Лежит себе в целости и сохранности где положено! И едва твоя ситуация станет известна издателю, как тебя, девочка, уволят задним числом. Ну, если будешь паинькой, может, дадут кое-какое вспомоществование. Не зверь же совсем наш издатель, у самого двое своих милых крошек. А начнешь, упаси господи, права качать, сама тут же окажешься кругом виноватой. Прецеденты уже случались. Я ведь тебе всё это подробно растолковывал, Верочка! На пальцах. И ты, между прочим, соглашалась со всеми моими доводами. А теперь, извини, ставишь меня в критическое положение!