Моя Вера

– Поможешь молнию застигнуть сзади? – попросила я.

Машка подбежала ко мне и, поддерживая замок за основание, подняла бегунок по звеньям до предела наверх.

– Вера, какая ты красивая! – смотрела она из-за моей спины на отражение в зеркале. – Сегодня Исаев будет у твоих ног!– я улыбнулась Маше и мысленно поблагодарила ее за поддержку.

– Романова, ну ты где? – послышался за дверью.

– «На ловца и зверь бежит» – подумала я, и крикнула другу – Иду, Вань, переодеваюсь.

Дверь хотели открыть, но передумали. Теперь Исаев добавил спокойнее, умоляющим тоном. Нас разделяло лишь дверное полотно.

– Верочка, ну пожалуйста, родная моя, поторопись. Ты итак самая красивая, выходи быстрее и задай всем взбучку. Все без тебя рушится.

Мы с Машкой тихо засмеялись.

– Иду, иду. Сейчас начнем генеральную репетицию, прогоним все номера. Вытаскивайте трибуну ведущего на постоянное место слева.

– Хорошо, уже тащу. Сейчас с Царевым все сделаем, – быстро проговорил Ванька и его шаги начали удаляться от двери.

Я вспомнила о Кирилле. И почему- то почувствовала сладкое предвкушение от встречи с ним. Но главный виновник моего перевоплощения – это, безусловно, Исаев.

– Ну что, звезда вечера, ты так и будешь одна собой любоваться. Иди уже, покори эту толпу фанатов. Пусть Скворцова упадет под твою трибуну от шока. – Вывела меня из оцепенения Иванова.

– Спасибо за поддержку, подруга, – развернувшись от зеркала, приобняла я Машу за плечи. – И что бы я без тебя делала?! – с грустью произнесла я.

– Всегда, пожалуйста! Ты чего загрустила? Спешу напомнить, что это я остаюсь на следующий год в школе без тебя, а не наоборот.

– Только свисти, и я тут как тут!

– Ты как Черный плащ, что ли? – рассмеялась Маша.

– Нет, я как фея-крестная! – опять с теплотой вспомнила я Иринку, которая написала мне подбадривающее сообщение в месенджер на телефоне. Мама с бабушкой тоже пожелала удачи.

Актовый зал кишел людьми. Одни устанавливали арку для фото зоны к окну, чтобы света для фото было больше. Машина задумка с объёмной декорацией оправдала все ожидания, в чате школы уже начали появляться картинки учеников и учителей в этой локации. Другие примеряли лица преподавателей из картона, и дергали головами, проверяя, чтобы они не слетели во время активных танцевальных движений.

В зал в буквальном смысле слова влетела Анастасия Владимировна, а за ней гуськом шествовали семиклассники, каждый нес в руках по огромному букету цветов. Шествие было достаточно большим, потому что учителей в нашей школе хватало. За парнями бежали девочки – одноклассницы с пустыми ведрами для цветов. Не наполнять ведра водой было правильным решением, оказаться в вымоченным от стеблей цветов наряде не захочется никому в такой праздник. Через открытую дверь, я увидела Скворцову, Моргунову и еще несколько девчонок из нашего класса, которые прихорашивались у зеркала в коридоре.

Меня как будто не замечали, я была сторонним наблюдателем, двигающимся в сторону сцены.

Они стояли за занавесом, я услышала по голосам: один по звуковой окраске был баритоном и принадлежал моему лучшему другу, другой был грубее, но еще сформировавшимся мужским басом его назвать было нельзя. Тёплые оттенки с хрипотцой выдавали в нем Царева. Они спорили. Ванька пытался подвинуть постамент ведущего вглубь сцены, апеллируя тем, что я не люблю большого внимания к себе, а Царев наоборот хотел поставить его на передний план. Я стояла у сцены и наблюдала за происходящим, не вмешиваясь. Наконец – то парни показались из-за ширмы.

Оба были прекрасны. Я даже не заметила сегодня в спортивной борьбе на физкультуре, что мой друг отстриг свои светлые выгоревшие пряди. Теперь его цвет волос походил на мой – русый, но без рыжинки. Он был одет в свой любимый костюм – тройку, выполненный из ткани в светло серую клетку, под жилеткой виднелась белая рубашка, горло которой утягивал серый галстук, который был на оттенок темнее цвета ткани костюма.

Царев же был настоящим конферансье – с бабочкой вместо классического галстука и в черном костюме, который сидел на нем идеально, подчеркивая красивую атлетичную фигуру.

Я подала голос:

– Не спорьте, пожалуйста, поставьте её посередине слева, – попыталась перекричать толпу трудящихся в зале я.

Оба парня поставили держащую в руках трибуну, выпрямились и повернулись на мой голос. Царев не сразу разглядел меня в толпе учеников, снующих как муравьи по актовому залу, а Исаев не поверил своим глазам, сощурился, даже, мне показалось, открыл рот от удивления. Оба замерли как истуканы.

Глава 7.

Целью моей был Исаев, но то, что оба парня были шокированы моим перевоплощением, мне, определенно, нравилось.

– Царь, ты видишь тоже, что и я? – промямлил Ваня своему напарнику.

– Я не знаю, что видишь ты, а вот я, кажется, ослеп! – и они оба рассмеялись.

– Прекрасная незнакомка, куда вы спрятали мою Веру? – обратился уже ко мне Ванька.

– Прекращай дурачиться, подай лучше руку, не хочу обходить всю сцену, – строго посмотрела я на друга.

– Уже бегу, – послал он мне, а потом обратился к Цареву. – Это точно она. Она вернулась! А я уж рад был подумать, что моя Вера-мегера перевоплотилась не только внешне. Рано радовался! Сейчас начнется армия в самых худших ее проявлениях.

Ваньке частенько доставалось от меня. Моя требовательность и принципиальность во многих вопросов часто достигала своего апогея в его присутствии. Я старалась всегда выложиться по полной, чтобы не было стыдно перед самой собой, в первую очередь, что ты что – то могла сделать, но не сделала или не успела. Спорт, учеба, общественные мероприятия – везде мне приходилось включать свои организаторские способности. И, благо, кнутом или пряником, я достигала поставленных передо мной целей. Моему постоянному спутнику в лице Исаева перепадало больше всех, но отказать в помощи он мне не мог. Между нами была нерушимая связь, создаваемая годами непрекословной дружбы.

Оба парня бросились мне на помощь. Царев оказался первым, чего я никак не ожидала. Подхватив меня под мышки, оторвал от пола, поднял на сцену и не спешил опускать.

–А ты так и будешь держать меня навесу, Царев? – парень вышел из транса, вызванного моим появлением в новом обличье.

– Ой, да, извини! – занервничал Кирилл и поставил меня на сцену. – А ты умеешь удивлять, Романова! – произнёс он еле слышно, его дыхание касалось моих волос.

Я быстро отошла от Царева под предлогом осмотра тумбы для ведущих. Наша трибуна была доставлена нам прямиком из Государственного университета нашего города, там ее благополучно списали в утиль, а нам она служила верой и правдой уже несколько лет, как постамент, с которого озвучивали концертную программу.

– Ничего мне здесь не поломали? – начала вживаться в роль мегеры я.

– Ну что ты, Вер, мы с ней как с новорожденным младенцем обращались. Да и вообще, подруга, прятаться за тумбой – это преступление. Все должны увидеть эту красоту.

– Ты Царева имеешь ввиду? – перевела я оценивающий взгляд на красавчика в черном. Парни сделали вид, что меня не услышали.

– Кир, у нее, кажется, температура поднялась от макияжа и укладки, бормочет что – то нечленораздельное, понесли ка трибуну обратно, будете вещать без нее. – Они вдвоём подхватили мебель, не услышав моих протестов, и затащили ее обратно за кулису.

Анастасия Владимировна разобравшись с цветами, поднялась на сцену, подойдя ко мне, и тоже выпучила глаза от удивления. Я опередила её и заговорила первая:

– Да, я знаю, что выгляжу не как обычно. Но давайте отложим обсуждение этого на потом. Что у нас по плану?

– Как скажешь, Вера. Но знай, я в приятном шоке, – оглядела меня с ног до головы учительница. – Ваня и Кирилл должны были уже подключить микрофоны. Можно начинать репетировать. У нас полтора часа до начала.

Вооружившись сценарием и громкоговорителями, мы прогнали всю концертную программу за час и двадцать минут, разобрали последние нюансы и решили, что можно приглашать в актовый зал учителей. Сначала у нас был запланирован небольшой фуршет. Сладкие презенты, безалкогольное шампанское, работа фотографа в фотозоне – все создавало атмосферу волшебного и долгожданного вечера. Директор, завучи и старший преподавательский состав расположились в первых рядах, за ними расселись остальные учителя и работники школы в разных сферах – столовая, библиотека, канцелярия, бухгалтерия и приглашённые гости из администрации и государственных структур. За пять минут до начала, я увидела, как в зал входит смутно знакомый мужчина. Покопавшись в памяти, я вспомнила, где его видела.

– Царев, что твой отец здесь делает? – обратилась я к парню, облокотившемуся к стене и читающему сценарий. Оторвавшись от планшета, он поднял на меня глаза. – Это ведь он вон там? – показала я пальцем в сторону мужчины, а Царев проследил за направлением моей указки.

– Романова, а тебя не учили, что пальцем показывать не прилично?

– Не умничай. Сложно на вопрос ответить?

– Да он, он!

– А что он здесь делает? – не отставала я.

– Так силовиков тоже пригласили? А он ещё и в этой школе десять лет штаны просиживал и девчонок за косички дергал, – улыбнулся Царев, обнажив свою ямочку и дернув меня легонько за прядь волос.

– Ай, чего творишь? – возмутилась я.

– Давай уже начинать. Все расселись. Вон смотри, Анастасия тебе сигналы посылает.

Анастасия Владимировна махала мне с другой стороны закулисья. Когда я обратила на нее внимание, она начала показывать мне на часы на ее руке, таким образом, объясняя, что пора выходить к зрителям с приветственным словом. Кивнув ей в ответ, я повернулась обратно к Цареву.

– Фух, что-то я переживаю, – выдохнула я фразу на одном вдохе.

– Как я понял, тебе не впервой проводить такие мероприятия! – уточнил Царев.

– Но каждый раз, как в первый раз, – ответила я и нервно улыбнулась.

Царев подошел ко мне, встал перед моим лицом и положил обе руки на мои плечи, я подняла на него глаза, уставившись, как мышь на удава. Он, определенно обладал чудесами гипноза.

– Вера, ты со всем справишься! – смотрел на меня Царев, не отводя взгляда. – Мы со всем справимся! – поправил он себя. – Я поддержу тебя и помогу. Сценарий, я уверен, ты перечитывала сотни миллионов раз, – мягкий голос парня успокаивал, но ненадолго.

Я начала моргать и в поле зрения попался Исаев со Скворцовой, стоявшие у музыкальной установки, где Ванька должен был включать соответствующую музыку. Мне стало нестерпимо грустно. На месте Царева должен был быть мой Ваня, а я поддалась порыву – «хочу ему доказать», выбрала себе в напарники другого. «Какая же ты дура!» – обозвала я саму себя мысленно, внутри все встрепенулось – «Вот теперь стой и смотри, как он улыбается не тебе». И Ванька обратил внимание на меня, Кир уже отпустил мои плечи и тоже смотрел в сторону ребят. Эта немая сцена на фоне гула голосов зала слишком затянулась. Ее разрядил мой напарник:

– Романова, зачем ты себя истязаешь? Подойди и скажи ему все. Или ты боишься отказа? – уже совсем другим тоном продолжил Кирилл.

Да именно этого я и боялась, что Ваня не поймет, что посмеется надо мной, скажет, что влюбился в Скворцову, а я для него всего лишь подруга, а по совместительству еще и соседка. Но вслух я, конечно, этого не произнесла. Собравшись с мыслями, собрав себя по частям, я гордо вздернула свой подбородок и обратилась уже совсем с другим настроем к Цареву.

– Бери микрофон и говори, чтобы все уселись на свои места. Готовность – пять минут для всех.

– Вот такая ты мне, однозначно нравишься больше! Так точно, мой босс. Сейчас все организуем.

Царев поднес к губам микрофон и красивым голосом, который, казалось, еще больше преобразился громкоговорителем, выполнил мою просьбу.

Толпа начала рассредоточиваться по своим местам. Царев-старший проводил, поддерживая за руку, нашу самую опытную учительницу по русскому языку – Пелагею Ивановну и сам сел рядом с ней в первом ряду. Она смотрела на мужчину добрыми благодарными глазами, мужчина был настоящим джентльменом. Кирилл пояснил мне потом, что эта мудрая женщина была классным руководителем его отца. Он часто рассказывал ему о своих школьных приключениях, и как, только пришедшая в их школу молодая учительница, с редким именем – Пелагея, всегда вставала на защиту своих учеников.

Зазвучала приветственная музыка, открывающая наш концерт. После нее мы с Царевым вышли на середину сцены и декламировали вступительную речь. Парень из десятого класса, Игорь, кажется, направлял на нас свет софитов, от которых слепило глаза, но выглядело это очень презентабельно и красиво.

Весь концерт прошел на одном дыхании. Все номера, отчеканенные до идеала на репетициях, были безукоризненны. Детки из младших классов, такие милые и непосредственные стали изюминкой вечера, они рассмешили и заставили пустить слезу умиления зрителей. Показывали они сценку по мотивам сказки ««Репка» – предыстория», где вместо корнеплода вытаскивали из мешка учебники по разным предметам, и, добравшись до учебника по биологии, решили, что именно она им и поможет вырастить урожай, а остальные предметы станут подспорьем и помощниками в этом. Главные роли в их маленьком спектакле были отведены близняшкам – Саше и Наташе, игравших внучек.

Песня Анастасии Владимировны и Анны Петровны вызвала шквал аплодисментов. Кто – то в последнем ряду даже присвистнул, отчего наш директор, повернулся на сто восемьдесят градусов, в поисках нарушителя протокола. После этого свистунов больше не было слышно. А «танец-с лицами преподавателей» заставил многих подскочить со своих мест, пританцовывая, чтобы рассмотреть свои диско таланты, изображаемые учениками. Номер имел огромный фурор. Мы слепили микс музыки разного промежутка времени последних пятидесяти лет. Я смотрела на Исаева и Скворцову, взявшихся за руки, и кружащихся друг с другом в паре, выполняя различные танцевальные элементы. Они были молоды и красивы, Исаев бросал на нее нежные и влюбленные взоры, а она пользовалась его вниманием. Но от меня не ускользнуло, что Риткин взгляд часто был направлен в сторону Царева. «Не хватало еще того, чтобы моего лучшего друга использовала эта кукла Барби в своих целях» – думала я.

Одну из песен, под названием «Лесник», мы взяли из репертуара «Король и Шут». Царев подкинул эту идею и был доволен, что мы ее пустили в дело. Пары брались за обе руки, повернувшись, друг к другу, и начинали на словах: «Будь как дома путник, я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу» подпрыгивать, выбрасывая поочередно ноги вперед по диагонали, то правую, то левую. Лица из картона были развернуты всегда в актовый зал. На выкрике: «Хей» – все подбрасывали руки вверх. Зрители подключились к нашему флэш-мобу, создав «лес рук».

С каждым выходом на центр сцены, объявляя следующий номер, становилось все спокойнее. А может дело в Цареве? Он перенимал словестную инициативу вовремя, паузы между нашими ролями были уместными, мы не просто тараторили текст, а общались друг с другом на сцене, обращались к залу и артистам. Царев даже вставлял свои экспромты, которые заставляли меня восхищаться им. Я впервые встречаю такого разностороннего и умного парня. Может быть, я просто плохо смотрю по сторонам? А следовало бы! Тогда бы, возможно, не попала в такую глупую безвыходную ситуацию, когда влюбляешься в друга детства, потому что не было возможности общения с другими парнями, а все время занимал он единственный и неповторимый.

В нашем заключительном выходе, после совместной песни всей параллели одиннадцатого класса, я должна была закончить всю программу своим стихотворением. Кирилл, переняв, в очередной раз, инициативу на себя, объявил, что я написала его сама, хотя таких слов в его тексте не было. Я взглянула на него округлившимися от возмущения и удивления глазами, он тоже посмотрел на меня, пауза затянулась, все зааплодировали, поддерживая автора. Кирилл, в шуме хлопающих зрителей, пожелал мне еле слышно удачи и сделал шаг назад, удаляясь вглубь сцены. Стало одиноко. Я вышла на середину, свет освещал меня, я нервничала. Зал замолк в ожидании. Опустила глаза в планшет, пробежала по первой строчке, напомнив себе слова, и начала с выражением декламировать, подсматривая:

Мы окружности чертим в тетрадях,

Чтобы площадь фигуры найти.

Прочитаем Есенина, Блока,

Мимо Пушкина сложно пройти!

Не страшны нам задачи, примеры,

Их решить, хватит знаний и сил.

Ведь в начале – мы все пионеры,

Нас учитель всему научил!

Как читать складно, ловко и быстро!

Как писать аккуратно и чисто!

И подскажет нам, как без проблемы,

Найти нужные теоремы!

Все внимательно слушали меня, а я слышала только стук своего сердца, которое начало биться сильнее, когда я поняла, перевернув страницу, что продолжения стихотворения там нет. Повисла тишина! Разрушающая, позорящая тишина. Я начала искать помощи, как привыкла, в лице Исаева, оглянулась в сторону закулисья, где он что – то рассматривал в телефоне Скворцовой, не обращая на меня никакого внимания. «Давай, вспоминай, что там было дальше, ну пожалуйста, Вера!» – вторила я сама себе. Спасение пришло, откуда я его не привыкла ожидать. Послышалось несколько медленных шагов, я еле повернула голову назад, ко мне приближался Царев. Свет осветил нас обоих, он посмотрел на меня пронзительно и по – доброму, а когда увидел, что в глазах начали скапливаться слезы, продолжил за меня, повернувшись к зрителям:

Берега омываются морем, что впадает потом в океан.

А учитель на каждом уроке,

В ручеек подливает стакан.

Превращая знания в реку,

Ученик пожинает плоды.

Чтобы путь был полон успеха,

Раскрываем таланты свои.

И не хватит раздолья словам,

Благодарностям и похвалам!

Ваши знания – наша награда!

Этот день посвящается Вам!

Все подскочили с места, начали кричать «Браво» и аплодировать во всю силу, отбивая ладони. Свет померк, занавес начал медленно закрывать нас. Я потеряла дар речи, не могла вымолвить ни слова, и только когда мы полностью были закрыты от зрительского зала, повернулась к моему спасителю и произнесла:

– А ты умеешь удивлять, Царев!

– У меня был хороший учитель! – ответил парень, повернувшись ко мне, и смахнул слезу с моей щеки, которая предательски покинула слезный мешок.

Зрители не переставали забрасывать нас овациями за ширмой занавеса.

Исаев прибежал с объятиями. Поднял и начала кружить, я поджимала ноги, чтобы не зашибить кого – то ими.

– Вот это вы круто придумали концовку. Я сначала подумал, что ты слова забыла, – проговорил он мне в ухо, зарывшись в волосы.

– «А то как – же, думал он. Видела я, чем ты занимался. От Ритки оторваться не мог», – мысленно отчитывала я Ваньку, но вслух произнесла иное:

– Да, это была идея Кирилла. Он не только мой со ведущий, но и со автор. Да, Кир? – повернула я голову, но парня рядом не оказалось.

– Он в зал спустился. Стоит там с мужиком каким – то разговаривает, отец походу его, Рита тоже пошла поздороваться.

Я выглянула со сцены из-за кулис. Скворцова и Кирилл стояли возле Царева – старшего, что – то обсуждая и улыбаясь. Ритка яростно жестикулировала руками, выставила свой бюст всем на обозрение, расстегнув непозволительно много верхних пуговиц на блузке, после чего положила голову на плечо Кирилла, но тут же её убрала. «Вообще – то он мой парень. Что она себе позволяет?» – взбунтовалось всё внутри. «Друга моего охомутала, так ещё и союзника окучивает, сейчас я тебе устрою!» Пригладив выбившуюся прядь волос, я зашагала к лестнице, чтобы спуститься со сцены. Ваньку увела Анастасия Владимировна, чтобы он помог ей что – то перенести. По пути меня поздравляли с отличным выступлением, благодарили за организацию, делали комплименты.

Добралась до Царевых я не сразу, Скворцова уже покинула их компанию. Первым меня заметил Сергей Иванович:

– Здравствуй, Вера. Я поражен вашим выступлением. Кирилл сказал, что это ты всё организовала! Браво – не иначе!

– Добрый вечер и благодарю! Но Ваш сын искусный лгун, – посмотрела я на своих собеседников по очереди. – Он не меньше моего принимал участие в нашем проекте. И спас меня от позора в финале.

– Да, а я не заметил, что что-то было не по плану. Вышло вполне гармонично. Вы вдвоём прекрасно смотрелись со сцены, в образах восьмидесятых годов прошлого столетия. Так и было задумано? Я даже окунулся в ностальгию. Когда, сидя в этом актовом зале, еще в начальной школе, для нас также выступали на сцене старшеклассники! – мужчина пустился в воспоминания.

– Нет, просто мы мысленно сговорились с Кириллом, и попали в точку, – взглянула я со стеснением на парня.

– Вы мыслите с моим сыном в унисон. Отрадно. Буду надеяться, что теперь его мысли всегда будут в порядке и направлены по правильному руслу, – похлопал он сына по плечу и добавил: – Мне пора идти, а то Пелагею Ивановну уже окружили кавалеры, – подмигнул он нам и направился в сторону учителя, которая принимала подарки и поздравления от большого количества своих бывших учеников.

Отец Кирилла отошел от нас, мы остались вдвоем, посреди толпы, обсуждающих концерт. В компании парня я чувствовала стеснение, для меня было загадкой, как так он на ходу придумал несколько четверостиший, да и не просто про «А», «И», «Б», которые сидели на трубе, а так складно и ловко все завернул. Только я хотела нарушить наше молчание, мучающим меня вопросом, как мне на шею повисла Машка и начала целовать в обе щеки.

– Подруга, ты произвела фурор! Просто – ВАУ! Было так круто, что круче просто не бывает. Вы как артисты из черно – белого кино. Такие статные. Царев, а какая у тебя дикция, – за секунду девчонка перекинула свое внимание с меня на моего партнера. – Тебе только на радио работать, я бы слушала только твою волну, – Иванова была неугомонна. – А это слияние в конце. Вера, как ты могла написать такое стихотворение? До самого сердца достала, в душу постучалась. Восторг!

– Маш, ты закончила свою тираду? – попыталась остановить я девчонку. А Кирилл просто стоял и улыбался, умиляясь моей подруге.

– Я ваша фанатка, ребята!

– На самом деле все не так уж и гладко вышло. Представляешь, я потеряла последнюю страницу стиха, а Кирилл на ходу придумал продолжение, иначе бы это был не фурор, а позор. Ты бы меня тогда уже из друзей удалила молниеносно.

Машка вылупилась на Царева как на святого, спустившегося на бренную землю.

– Ты – мой герой, Кирюша! Спа-си-тель! – разложила она слово на слоги!

Зрители начали потихоньку покидать актовый зал, многие разбились по парам, обсуждали сегодняшний праздник, все учителя несли в руках красивые букеты. А нам ещё предстояло много работы по наведению порядка здесь. Вот так, сначала всё организуй, потом проведи, а потом всё за собой убери! Но я выдохнула с облегчением. У нас всё получилось! А вот отсутствие последнего листа в моем сценарии приводило меня в бешенство, как только мысли обращались к итоговой сцене. Не мог же он просто так взять и убежать из моего планшета?! С этим нужно разобраться!

– Пойдёшь переодеваться, Маш? – спросила я подругу.

– Да я не буду, а вот тебе стоит. Платье очень красивое, ещё зацепишь где, или испачкаешь, пока будем тут всё разносить по местам.

– Ты права! – и я в одиночестве пошла в сторону гримерной, а Машка потащила Царёва разбирать фото зону.

Подойдя к двери, я взялась за ручку, чтобы открыть ее, но она поддалась мне без усилий. В классе кто – то был. Я услышала знакомый девчачий голос, это была Вика Моргунова:

– Ты видела, как она посмотрела в вашу сторону, когда обнаружила, что лист, с продолжением текста отсутствует? – говорила она.

Дверь я открывать не стала, и дышать тоже, казалось, перестала. Я понимала, что речь сейчас идет обо мне.

– Я даже подумала, что Верка сразу поняла, кто ее стихотворение припрятал, – тихо рассмеялась Моргунова. – Сразу повернулась в вашу сторону. А вы, как ни в чем не бывало, в телефоне копались. Я так боялась выдать свою осведомленность и заржать на весь актовый, в котором, казалось, в этот момент даже слышно было, как пыль оседает.

Мне так хотелось открыть дверь и посмотреть с кем она ведет диалог, но я держалась.

– Да ничего она не поняла! – раздался противный писклявый голос, который стал мне ненавистен за последний месяц настолько, что я готова была сжать шею его обладательницы так сильно, что бы она не смогла больше произнести ни звука.

Это была Маргарита Скворцова!

Да, да, та самая Ритка, за которой увивается парень, которого я пророчила себе в любимые, мой лучший друг детства, сосед и одноклассник.

– А как ловко Царев ее выручил. Я думала, он с тобой в одной песочнице. А оказалось наоборот.

– Кирилл тот еще экспонат. Я училась с ним в одном классе три года и не смогла разгадать, что он за человек такой. Везде вроде бы хороший и понятный, а какой симпатичный, – я представила, как она закатила глаза, – но чужой, – задумчиво произнесла Ритка, и добавила: – я ведь даже с ним встречалась полгода в лицее. Любовь была, аж искры летели. И все равно не разгадала.