Горгона. Богини тоже ошибаются

Мое настроение от этих слов не прибавилось. Потом мне рассказали о судьбе виарнов и Создателей. Одни любили своих господ и преклонялись им, другие считавшие себя детьми посчитали себя преданными, когда их отправили в свободное плавание.

Я скептически приняла мысль, что Создатели сами смогли закрыть на планете тюрьме, целую всемогущую расу. Кто–то им в этом помог и это факт. Виарн мою гипотезу принял и сказал, что они тоже склоняются к такой версии, но Создатели не идут на разговоры и воспринимают все в штыки.

– Чего же ты хочешь от меня виарн? – спросила я затихшего Стаура.

– Ничего, – удивил он меня, – когда ты вернёшься в тело Раниэль, она уже будет все знать. По сути, рассказываю все это я ей. Надеюсь, ты не в обиде.

– О что ты, – усмехнулась, – ты настолько меня ошарашил тем, что я всего лишь осколок шизатнутой богини, что такая мелочь меня не смущает.

– Не обзывайся, – усмехнулся Стаур.

– Ну, здесь, когда у человека раздвоение личности, он считается шизофреником, сумасшедшим. –Я развела руки в стороны. – Если честно мне все равно. Потом посмотрела по сторонам. – Но что вы будите делать с такой толпой необученных всемогущих магов это вопрос.

– Посмотрим. Щит уже оказывается давно работает в аварийном режиме, поэтому стали появляться попаданцы в другие миры. Мы слышим зов своих создателей, наблюдаем за ними, но не лезем. Тогда мы думали, что это в ком–то просыпается кровь. Оказалось, что они все отсюда.

– Да, представляю, а Раниэль вам зачем? – все равно спросила я. Осознавать, что я осколок чьей–то сущности буду уже потом, пока собираем информацию…

– Этого я не могу тебе сказать, – сказал виарн, –ну, что, смотрю твои дети насладились новыми приключениями и пора вам домой.

– Если все как ты сказал виарн, то мы дома, у родителей… – усмехнулась я, получив в ответ такой же оскал.

Дети и вправду были немного потрепаны, но довольны. Они наперебой рассказывали, как здесь хорошо и что они не откажутся вернуться. Линея категорически не захотела расставаться с мелким мальчишкой, которого тащила за собой и злилась, что за ней следом идет какая–то женщина и вырывает нового друга из рук. Да–а–а зря он ее за волосы дернул, хотя может все дело в другом. Посмотрела на них вторым зрением и мои опасения подтвердились, между детьми была тонкая незримая ниточка связи.

Да что за напасть такая, мелкие еще не выросли, а уже своих избранных повстречали. Стаур включил на всю свое виарнское обаяние и успокоил мамашу, и мальчишку, и мелкую горгонку. Потом вывел всех нас подальше и перенёс на Алорн.

– Надеюсь ты не забыл о наших договорённостях, – крикнула ему напоследок, увидев удивленный взгляд, так и знала, уже забыл… показал ему кулак, виарн видимо вспомнил, посмотрев на мой большой пакет, в котором лежали впопыхах накупленные чай и кофе. На лице озарение… вспомнил и сразу ушёл порталом. Ну и пусть, мне о многом надо подумать и решить для себя, как ко всему относиться.

Виарн объяснил, что кровь, которая попала в меня, а по совместительству на осколок души богини, делает ее еще более уникальной. Она не просто Творец, равная древним, когда ни будь она сможет даже превзойти их, если начнет развивать не только кристалл, но и энергетику, что питает тело. И тело сможет быть таким, как она захочет. Столько всего нового и непонятного и в тоже время интересного. Даа, Раниэль не продеться скучать. Эй, мое большое я, ты попала по полной.

Детей увели няньки, а Дим вдруг решил, что занятие любовью отвлечет меня от неприятных мыслей. Он был как никогда неистов и нежен одновременно и когда обессиленные мы лежали на огромной кровати, сказал:

– У тебя было такое лицо, когда ты пришла в тот мир… на минуту… я подумал, что ты захочешь там остаться.

Я повернулась к своему мужу, такому родному и близкому, нас столько связывает и в тоже время отдаляет, но я выбрала его и менять свое решение не собираюсь, о чем ему и сказала:

– Дим я люблю тебя и… доверяю тебе нести моё несравненное тело в ванну, – под конец я рассмеялась, а Дим расслабленно подхватил мой смех, взял меня на руки и прямо голыми мы потопали мыться. Слуг, как и раньше в своем крыле я не любила, и здесь мы были свободными от чужих глаз.

Нежиться в крепких объятиях любимого мужчины, слышать стук его сердца. Знать, что где–то рядом довольные всем дети, не это ли самое большое счастье?!

Эпилог

Кабинет был под стать своему хозяину. Панели в насыщенных темно–ореховых тонах, тяжелые портьеры, которые не пропускали яркий солнечный лучи, мебель такая же угловатая и массивная, как лицо сидевшего в кресле мужчины. Он недовольно щелкал по клавишам дорогого ноутбука, нервно клацал трещавшей от неуемной силы, мышкой, и когда в комнате словно из ниоткуда возник второй мужчина неслышно выдохнул.

– Ну как она? – спросил он прибывшего.

– Довольна и счастлива. – Коротко ответил синеглазый и светловолосый красавчик.

Хозяин кабинета был мужчиной, в возрасте, который проглядывал и в аккуратно подстриженной седой бороде, и в тонких еле заметных морщинках в уголках глаз, которые тоже могли похвастаться ярко синим цветом.

– Ты говорил обо мне? – спросил хозяин кабинета.

–Только по делу, – сказал красавчик и уселся на кресло, которое жалобно скрипнуло.

– Да, я не был хорошим дедом, – спокойно продолжал седой, – поэтому не жду от нее каких–то чувств.

– Перион ты и отцом был не очень, – усмехнулся Стаур.

– У меня был плохой пример, – оскалился полукровка.

– Давай не будем о личном, – спокойно ответил виарн, – мы наделали много ошибок и смогли в этом себе, признаться. Что я не был тебе хорошим отцом, что ты продолжил эту традицию.

На несколько минуть в кабинете воцарилось молчание. Тиканье часов, гудение ноутбука, который светил мягким светом и неясный шум за окном.

– Совет не должен узнать о твоих потомках, – проговорил вдруг Стаур, – о наших потомках, – дополнил он, Перион вопросительно посмотрел на отца.

– Что? – недовольно спросил виарн, – да я не хочу, чтобы они знали, что мы нарушили соглашение с создателями, и если те до сих пор молчат и не предъявляют нам требования, то и мы не станет говорить, ни о изменённом осколке, ни о мальчишке, который станет прародителем новой расы. Ты понимаешь Перион, что значит его жизнь. Он может жить на любой из планет, меняя свою ипостась, как он хочет, и его дети родятся, а не вылупятся из яйца.

– Я тоже родился, – глухо сказал Перион.

– Не передергивай, он виарн, понимаешь не полукровка, как ты, как твои дочь и внучка, а виарн. Пусть немного испорчен кровью этих эльфишек, это поправимо.

– Не смей! – вдруг не выдержал Перион и почти прошипел, – не смей трогать моих потомков, ты не заслужил этого.

Стаур на минуту закрыл глаза успокаиваясь, чтобы не ответить сыну в резком тоне.

– Хорошо, – согласился, – я не трогаю наших потомков, но и ты держи язык за зубами, как тут говорят. Не говори о них с другими. Твоя ментальная защита не выдержит натиска виарна и, если они что–то заподозрят, вытянут из тебя все. Как хорошо, что Создатели так разобщены, – вдруг перевел он разговор на другую тему, – Асагорн не предупредит других о том, что мы нашли Древних, только из–за того, что в этом замешана его дочь. И нам это на руку, успеем расшатать щит на полную.

– Да время уже увеличило свой ход, – согласился немного успокоившийся Перион.

– Знаешь, что сказала горгона, когда я рассказал, что мы будем выпускать древних.

Перион вопросительно посмотрел на своего вечно молодого отца.

«– Советую расширить вселенную, когда миллиарды вот этих разрушителей вылезут туда, она, покажется им тесной, хотя, думаю они сами её расширят, а потом и размножат.»

– Её слова вселяют надежду, что мы все делаем правильно. – Сказал Перион.

– Да, – мечтательно протянул Стаур, – наконец–то начнётся веселье и мир заиграет красками. Ведь древние не были только разрушителями, они являлись двигателями развития, которое после их ухода прекратилось.

– Будем надеяться, что они после обретения свободы не начнут всё с разрушения. – Покачал головой Перион.

– И не надейся! – Хохотнул виарн.