(не) Любовные отношения

– Нет. Не могу.

Мишка отодвинул тарелку и пристально посмотрел на меня. Сканирует своими зелеными, как и у меня, глазищами, словно прямо в душу заглядывает. Я постаралась сохранить невозмутимую мину.

– Это из-за Жарова, да? Думаешь, он…

Мишка взлохматил волосы и поморщился.

– Причем тут он?! – возмутилась я, хотя отчасти брат был прав. – Я хочу всего добиться сама, понимаешь? Для меня это важно, Миш.

Он в ответ наклонился ко мне, заглядывая прямо в глаза. По коже устремились мурашки.

– Послушай, Злата, – мрачно произнес. – После той трагедии он стал другим. Вадим уже не тот парень, которого я знал с детства. Это сломало его. Ты многого не знаешь, и я надеюсь, что не узнаешь!

Я отвернулась, чтобы он не увидел моих эмоций. А они переполняли. Распирали душу. Я хотела прокричать брату прямо в лицо. Что хочу разделить с Вадимом его боль! Что хочу быть рядом и помочь, даже если ему это не нужно.

И в то же время я чертовски боюсь нашей встречи. Боюсь новой боли. Я уже успела о ней забыть…

– Он тут не при чем, – спокойно говорю Мише.

– Просто забудь, что я сказал, ладно? Устрою тебя к нам на первое время. Наберешься опыта.

Больше к разговору о Вадиме мы не возвращались.

Глава 3

Вадим

– Как она?

Я обратился к сиделке, хотя заранее знал ответ.

– Все так же, Вадим Анатольевич.

Ну что ж, это тоже своего рода стабильность. Кивнув женщине и пообещав вернуться после встречи с директором, направился к лестнице.

Я ненавидел это место. Да, все было устроено вполне прилично. Частный коттедж в три этажа. Евроремонт. Улыбчивый и вежливый персонал. Постояльцы всегда под присмотром, хороший штат врачей и медсестер.

Но, черт возьми, как только ты переступаешь порог этой клиники, на тебя сразу же обрушивается груз одиночества и безысходности. Все здесь пропитано духом старости и приближающейся смерти.

Я хотел как можно скорее покинуть это место, потому разговор с директором занял как обычно немного времени. Выписал ему чек на какие-то нужды, махнув рукой, когда он начал лебезить, перечисляя, на что уйдет эта сумма. Мне было насрать. Обговорив с ним ещё пару вопросов, попрощался и направился в палату к Татьяне. Сколько бы я ни оттягивал нашу встречу, легче один хрен не будет.

Тихо притворив дверь за собой, остановился, смотря на свою бывшую тещу. Женщина сидела перед окном в кресле, укутанная в шаль. Даже с моего места было видно, как трясется ее голова. В последнее время этот чертов тремор стал еще сильнее, даже таблетки не помогали. Я направился к ней, стараясь не напугать. Подошел ближе, встал сбоку от нее и тихо сказал.

– Здравствуй, Таня.

Она никак не отреагировала, продолжая безучастно смотреть в окно. Я вздохнул и присел сбоку на свободный стул. Стал рассматривать ее лицо.

В этой постаревшей, исхудавшей и сгорбленной женщине с трудом можно было узнать Татьяну Калинину. Некогда известную диву Большого, одну из самых шикарнейших женщин, что я знал. Безупречный стиль, идеальный макияж и повадки настоящей аристократки. Такой была Татьяна.

Сейчас же я видел перед собой почти старуху, которая живет в своем воображаемом мире грез. В какой-то степени так даже легче. Не вспоминать всю эту чёртову боль. Раз за разом не прокручивать в голове сцену, что въелась мертвым грузом в память.

Сидел молча, пытаясь отгородиться от собственных демонов, что прошибали нутро. Каждый раз, когда я прихожу сюда, меня накрывает черной лавиной воспоминаний и чувств, которые, казалось бы, похоронил.

Не знаю, сколько прошло времени, пока мы сидели в полнейшей тишине. Как вдруг Татьяна резко повернулась в мою сторону. Ее взгляд начал безучастно блуждать по моему лицу. Я знал, что она меня не узнала, но все равно поморщился от ее вопроса.

– Мы знакомы?

– Нет.

Тихо ответил, а женщина спокойно кивнула и снова отвернулась к окну. Я уже знал, что убеждать ее в обратном не имеет смысла. Прошло два года с последнего проблеска ее сознания, когда она узнала меня.

Тогда все закончилось истерикой и криками. Она вспомнила дочь и то, что с ней стало. Кричала и швыряла в меня всем, что подвернулось под руку. А я просто стоял и терпел этот срыв, зная, что заслужил ее гнев…

После клиники сразу же направился домой. Мне хотелось напиться до беспамятства. Снести на хрен все барьеры и заторы, что сдерживал изо дня в день.

Мчал по ночным улицам города, а самого потряхивало от переполнявшей меня тьмы. Она плескалась внутри черной дырой. Засасывала сознание в свои тиски. Прошло четыре года, а кровавая брешь в груди не затягивалась. Боль лишь притупилась, но все так же мешала жить полноценной жизнью.

А после этих визитов я с каждым разом все яснее понимаю, что сдох тогда вместе с ней. В тот момент, как моя жена решила выпрыгнуть в окно на глазах у нашего двухлетнего сына…

***

Сквозь замутненное сознание пробивался противный звук мобильника. Я застонал и перевернулся в постели на живот, не собираясь отвечать. Но звонивший не угомонился. На секунду звук прекратился. Я вздохнул с облегчением, но затем мобильник стал разрываться еще сильнее. Твою ж мать!

– Чего тебе?

В горле словно прошлись наждачной бумагой, башка раскалывалась от выпитого вчера.

– Дверь открой, – услышал недовольный голос Михи.

Я отшвырнул телефон на тумбочку, сел в постели и медленно растер лицо. Взглянул на часы. Семь утра, чтоб его.

Не утруждая себя поиском одежды, направился к двери. Меня еще слегка пошатывало. На полу валялись красные женские трусики, которые я пнул по дороге. Их обладательница свалила еще ночью. Инга никогда не оставалась.

Открыл дверь и тут же развернулся по направлению к кухне, не обращая внимания на ржач Михи. Я и без него знал, что выгляжу хреново. Сейчас мне нужен никотин и кофеин.

– Гляжу, ночка у тебя удалась, – раздался насмешливый голос друга. – Твою мать, иди оденься. Надоело пялиться на твой тощий зад.

Я хмыкнул, но ничего не ответил и сходил в комнату. Вернулся на кухню через пару минут. Миха уже колдовал над кофемашиной. Я схватил пачку со стола, закурил и рухнул в кресло, прикрыв глаза.

– Ты что так рано? – спросил его, выпуская дым изо рта и снова с наслаждением затягиваясь.

– В девять совещание, ты забыл? Слушай, заканчивай ты с этой дрянью, а.

Указал кивком на сигарету. Пофиг. Друг протянул мне кружку с кофе, сел напротив и ухмыльнулся.

– Ну, так иди без меня. Я уже говорил, что согласен на их условия.

Сказал ему, снова закрывая глаза и откидывая голову назад. Контракт с Хмельницким мы ждали полгода. Точнее, Исаев ждал. Мне было насрать. Как и на весь бизнес в целом. Если бы не Миха, я бы уже давно прогорел.