Мой фантастиш секс-патруль

Полицейский достает какие-то бумаги и начинает оформлять их. Списывает мои данные с удостоверения личности. Задаёт какие-то вопросы. Я отвечаю.

А сама мысленно уже раздела его и так и вижу его кубики на животе и мышцы спины. А руки? Господи, какие же у него сильные, должно быть, руки. И как же тяжело, наверное, под ним. Тогда уж лучше на нем.

Так, Крайнова, все, угомонись, пока тебе не предъявили обвинение в нападении на полицейского.

Внизу живота сводит судорогой и я плотнее сжимаю бёдра. Хочу просто в душ. Снять напряжение хотя бы так.

Это он меня так доводит?

– Господи, ну, и мужик, – невольно вырывается у меня. Ну и похуй, все равно он меня не понимает. И в этом какая-никакая, а прелесть жизни в чужой стране. Я могу говорить то, что думаю. И улыбаться, делая вид, что говорю то, что от меня хотят услышать.

– Простите? – поднимает голову от бумаг Аполлон в форме.

Черт, всё-таки, сказала слишком громко.

– Нет-нет, ничего, – улыбаюсь я в ответ, – это я о своем.

Он пронзительно смотрит на меня и мне кажется или он на самом деле чуть улыбается одним уголком губ? Да нет, мне уже все мерещится.

Полицейский возвращается к бумагам.

– Так, – спустя минуту говорит он и встаёт из-за стола, – у Леона будет запрет на вход в это помещение и запрет приближаться к Вам ближе, чем на двести метров. Подпишите здесь.

Он подаёт мне ручку. Я наклоняюсь, чтобы подписать заявление и моя голова оказывается прямо на уровне его паха. Непроизвольно взгляд скользит по тугой ширинке. Ну, и форма. Это я не о ширинке, конечно же, а о форме одежды. Блять, срочно в душ!

Я нетерпеливо подаю полицейскому подписанное заявление.

Он берет его и неожиданно проводит большим пальцем по моей ссадине на щеке. Свежий кровоподтёк от этого касания отдается почему-то не болью, а приятной негой, которая растекается по всему моему изголодавшемуся телу. Господи, так меня повело от обычного касания пальцем чужого мужика. С этим надо что-то делать. Ещё год долбанного воздержания! Надеюсь, у меня не помутнеет рассудок за это время.

Полицейский тем временем давно уже убрал свой палец с моей щеки, собрал бумаги и направился к выходу.

В коридоре его ждали другой полицейксий и мой муж.

– Куда вы его? – вырвалось у меня.

– За двести метров от Вас, – ответил второй полицейский.

– Леон, ты же знаешь, чем грозит нарушение запрета на приближение к даме и жилищу? – теперь он обратился к моему мужу.

Тот нехотя кивнул и зло зыркнул на меня.

– Пошли, – слегка подтолкнул его к выходу Аполлон и кивнул мне на прощание.

Я осталась в квартире одна. Закрыв глаза, опять вспомнила сильные, обтянутые рукавами руки полицейского. Представляя их у себя между ног, я стремглав бросилась в душ.

Лаская себя струями воды, увеличивая напор, я представляла, что это его пальцы обводят мой клитор по кругу, дразнят меня, обтирают мои складочки и, наконец, проникают в меня.

При мысли об этом я почувствовала, как тугой узел внизу живота скрутился ещё сильнее. Я дернула вентиль и ближе приставила к клитору душ. Ещё мгновение и сладостное ощущение прокатилось волной по моему телу. Жаль только волна была слабой. Мне давно необходима буря. Чтобы снесла нахрен все на своем пути. Чтобы заставила меня забыть, как меня зовут и где я.

Я выключила душ и, вытираясь полотенцем, вышла из ванной.

На кухне все ещё ощущался древесно-ментоловый аромат, который дурманил голову. Черт бы побрал этого полицейского! Я открыла окно настежь, чтобы избавиться от наваждения.

Стояла и смотрела в ночное небо, уносясь воспоминаниями на два с половиной года назад.

Глава 2.

Два с половиной года назад.

– Ну, и дура ты, Варька! – Юля, моя подруга и соседка по снимаемой квартире как никто другой могла поддержать в важный для меня момент. – Ну, какого хера ты забыла в этой Германии? Здесь что ли плохо?

– А что здесь? – уточнила я.

И на самом деле, что меня держало здесь? Эта съемная на двоих с подругой квартира в жопе Москвы? Или бывший теперь уже муж, который, напиваясь, каждый раз ломился к нам в дверь, пугая соседей.

Какая же я была дура, когда выходила за него пару лет назад.

Мне, провинциальной дурочке, казалось, что вот он, мой московский принц. Но жизнь оказалась намного прозаичнее, моих мечтаний.

Муж нигде не работал, а ещё уходил в запой. Пару раз в таком состоянии поднимал на меня руку.

Потом, конечно, извинялся. Но хватало его до следующего срыва.

А ещё была свекровь, которая искренне считала, что замуж я вышла только ради прописки. И что это из-за меня ее сын спивается.

Правда, она упускала из виду, что на жилье мужа я никак не претендовала и что пил он, оказывается, задолго до встречи со мной.

И работала, разумеется, только я.

После того, как он в очередном угаре зашвырнул в меня стулом и попал, я, дождавшись, когда он уснет, собрала свои вещи и ушла к подруге на съемную квартиру.

Однажды на глаза мне попался рекламный проспект об обучении в Германии. А ведь я мечтала об этом, ещё будучи студенткой и изучая фонетические особенности немецкого языка.

– А работа? – прервала мой поток мыслей Юля. – Ты же там не сможешь работать по специальности. Унитазы мыть пойдешь?

– Надо будет – пойду, – уверенно ответила я.

Я работала на кафедре иностранных языков в университете. И все было бы хорошо, если бы не завкафедрой, который уже не раз намекал мне о более тесном общении.

Я строила из себя дурочку, не понимая его намеков, но он становился все настойчивее и злее.

Моя кандидатская так и пылилась в его столе. Какие-то перспективы, по его словам, возможны были только после личной встречи у него дома.

В общем, здесь меня ничего не держало и поэтому я решила попытать счастья в другой стране.

Проблема была в том, что по возрасту я уже не проходила по программе обучения в немецком ВУЗе. Поэтому оставался фиктивный брак. С немцем.

Фирма-посредник сразу же мне предложила Леона. Профессионального мужа. Раз в три года он женился на желающей попасть в Германию. Потом разводился и женился на новой. Два года назад таковой стала я.