Стигмат

– Ах ты, злобная тварь! Дай сюда, – скомандовал он и потянулся к животному, что мирно сидело на руках Стигмата. – Сейчас я его отсюда выкину!

Котёнок снова начал шипеть и выпускать коготки, стараясь расцарапать и другую руку ненавистника рода кошачьих. Забрать его у блондина так и не вышло. Шатаясь, как лист на ветру, Стигмат осторожно поместил котёнка обратно, в карман толстовки.

– Не отдам. Позволь мне самому вынести его за ворота.

Влад посмотрел на царапину, которая уже покрылась алыми каплями. Дружки тут же подали ему пару влажных салфеток и побрызгали на рану антисептиком, чтобы, не дай бог, он не получил заражение крови.

– Ладно, – высокомерно согласился блондин, глядя на шипящий комок. – Иди. И сам с ним оставайся, тебе тут всё равно не место.

– Спасибо, – уже более уверенно ответил Стигмат, нацепил на спину рюкзак и развернулся к воротам.

– Спасибо? – Влад скорчил недовольную гримасу. – Ты. Мой. Должник. Если я когда-нибудь что-нибудь попрошу – обязан выполнить.

– Понял, – не поворачиваясь к нему, сказал парень. – Без проблем.

Он действительно был благодарен блондину, несмотря на его заносчивость. Всё-таки, если бы он не вмешался, кто знает, как бы всё обернулось. Качаясь, Стигмат двинулся к воротам, на ходу вытирая с губ вязкую красную слюну. При виде него опоздавшие студенты пугались и спешили поскорее пройти контроль, а охранник делал вид, что всё в порядке. У него на это могло быть две причины: подкуп или страх. В любом случае, Стигмату было не до размышлений: еле волоча ноги, он нёс маленький комочек за ворота. Но уже там, на тротуаре перед вузом, силы его покинули. Как подкошенный, он рухнул на колени, а потом завалился на бок. Но руки от кармана так и не отнял.

– Беги, – шепнул, опустив взгляд на любопытную чёрную мордочку, которая высунулась из толстовки. – И держись подальше от этой выгребной ямы.

Котёнок будто понял слова человека, вылез из своего укрытия и, хромая, побежал куда-то за угол чугунного забора. Стигмат понадеялся, что он сюда больше не вернётся.

Прохожие, в основном, обходили парня стороной. Кто-то рвался помочь или вызвать скорую, но он уверял, что всё хорошо и скоро поднимется сам. Пару раз по нему чуть не проехались гонщики на электросамокатах и велосипеды доставки еды. Гавкали чьи-то собаки. Лишь когда боль немного отступила, студент и правда поднялся. Доковылял до корпуса и увидел, как Влад делает неловкие комплименты Карине. Обычно он более дерзкий, а тут стесняется, как девчонка перед поцелуем. Но Стигмат знал – если Карина весело смеётся и отводит глаза, – снова его продинамит.

Блондин уже пошёл в контрнаступление: залез в карман и явно хотел вытащить оттуда какую-нибудь дорогущую безделушку с Бали, но из стеклянных дверей вышла преподша по истории дизайна – сорокалетняя дама со светлым каре и огромными серьгами в виде геометрических фигур. Она окинула строгим взглядом Влада и Карину, которые мигом друг от друга отскочили. Теперь они улыбались во весь рот только ей. Затем перевела взгляд на Стигмата, который привычно нацепил капюшон и остановился возле парочки, делая вид, что рассматривает кладку лестницы.

– Белявский, Стигматов – в деканат. Быстро, – скомандовала историчка, развернулась на каблуках и направилась в глубь корпуса.

Студенты непонимающе переглянулись и пошли за ней. На прощание Влад улыбнулся Карине и самонадеянно попросил, чтобы без него не скучала, потому что между парами они обязательно встретятся в столовке. Стигмат только закатил на это глаза. По пути в деканат блондин шёпотом, чтобы не услышала строгая преподша, сказал:

– Наверняка хотят меня наградить за то, что спас тебя от этих придурков.

– Угу, – буркнул Стигмат, не обращая внимания на самохвальство блондина. Ему почему-то было тревожно. Как если бы их вели не в деканат, а на плаху.

Едва перешагнули порог, как на них устремились взгляды секретарей и преподавателей, которые вечно сгибались над бумажками. Заставить их оторвать глаза от компьютеров и папок мог только какой-то особо важный повод. И это сильно напрягло Стигмата. Отложив документы, из-за главного стола поднялся декан факультета графики – высокий статный мужчина с залысиной и небольшой бородкой. Выглядел он серьёзно. Даже слишком.

– Владислав, – опираясь кончиками пальцев на стол и глядя в лисьи глаза Белявского, произнёс декан, – зачем вы подвергали себя такой опасности? А если бы те ребята переключились на вас?

Конечно. Блондина всего лишь мягко отчитают и отпустят. Он ведь, как никак, сын лучшего друга ректора, основателя крупной IT-компании. А Стигмату придётся стоять на ковре, пока на него не выльют ведро словесных помоев.

– Э-э-э, – Влад опешил, – Я думал, вы наградить меня хотите.

– За что? За то, что один из лучших студентов влезает в чужие драки? – ровным, но слегка раздражённым тоном ответил ему декан.

Блондин такого не ожидал. Его лицо переменилось. Место озадаченности на нём заняла льстивая улыбочка. Одна из тех, за которые ему всё спускали с рук.

– Извините, Лев Геннадьевич. Признаю свою ошибку. Впредь такого не повторится.

Декан сузил глаза и пристально вгляделся в смазливое лицо студента. Затем он сложил руки за спиной и ответил как можно более непринуждённо:

– Хорошо. Раз ошибку признаёшь, значит наказывать тебя не будем. К тому же, это первый твой проступок. Иди на занятие. Передай, что опоздал по моей вине.

– Спасибо, – его белозубая улыбка стала ещё шире, – До встречи, Лев Геннадьевич! Хорошего вам дня! – слащаво возвестил он на весь деканат, отчего молоденькие секретарши зарделись.

Перед тем, как выйти из кабинета, блондин одарил Стигмата надменной ухмылкой. Лев Геннадьевич и две преподавательницы, включая историчку, направили строгие взгляды теперь на него. Но волков бояться – в лес не ходить. Студент был готов к любым последствиям не своего проступка.

– Оправдываться будешь? – спросил декан.

– Нет.

– Иди-ка ты, Стигматов, в академический отпуск. Мы, конечно, всё понимаем – больной дедушка, сирота, но оценки за тебя исправить не сможем.

Как же…оценки. Он знал, что главная причина в другом. Если останется – будут разборки с родителями управленцев. Половина института видела их стычку. Хотя это и стычкой-то не назвать: трое на одного, без какого-либо сопротивления. Родители студентов – крупные бизнесмены. У них деньги, а значит и власть. Они не пустят ситуацию на самотёк. Свалят вину на парня, у которого в кармане одни гроши, отпор ведь им всё равно никто не даст. А их детишек в любом случае оправдают. Поэтому иных вариантов у декана нет.

– Успеваемость у тебя и правда так себе, – заметила историчка. – И перестань, наконец, сидеть на занятиях в капюшоне! – Она из тех преподавателей, которые придираются не только к оценкам, но и ко внешнему виду студентов. А Стигмат в их престижной группе один выделялся своими специфическими вкусами в одежде. – Ещё один неуд и вылетишь, как пробка из бутылки!

– Выбирай: исключить тебя или уйдёшь в академ, – сказал декан и поставил жирную интонационную точку.

Спорить с ними бесполезно. Да и, в принципе, Стигмат ничего не терял, кроме года жизни. В армию всё равно не заберут: врождённая аномалия и слабое здоровье в результате частых прогулок под дождём. А других опасностей не предвидится. Зато будет время подтянуть сложные предметы.

– Хорошо, – смиренно опустил голову парень, – я уйду.

– Через год вернись подготовленным, – предупредила преподавательница английского, самая кроткая и мягкая женщина в универе. – Не обижайся на нас, пожалуйста. Мы хотим оградить тебя от…ну, сам понимаешь.

– Марья Евгеньевна! – прикрикнул на неё декан.

– Молчу-молчу, – женщина стушевалась и прикрыла мягкой ладошкой рот. А глаза-то на мокром месте. Когда на неё повышают голос – сразу начинает рыдать. Особенно на занятиях. Бывало, зайдёт декан, чтобы пожурить за ошибку в документе, так потом всей группой её успокаивать приходится. Иногда, когда Стигмат задерживался в универе и видел, как она тихонько плачет в деканате, заходил и просто около часа сидел рядом, поглаживая пухлую белую руку. Мягкая, во всех смыслах. Таким сложно работать с людьми. Но ещё сложнее жить в этом жестоком социуме.

Стигмат её понял. Он обвёл трёх преподавателей тяжёлым взглядом, получил от декана указания по поводу академического отпуска, тихо попрощался и вышел. Ему требовалось вернуться сюда на днях. А после…после он покинет это место на год…или навсегда. Зависит от обстоятельств, и от желания учиться.

Никто из присутствующих в деканате не обратил внимания на его уход. Никто там в принципе внимания на него никогда не обращал. Поступил – пришёл – ушёл. Это не Влад, чтобы ему в рот заглядывать. И даже не управленцы.

Учёба давалась Стигмату тяжело, но всё-таки давалась. Из-за того, что прежде он не покупал курсы по рисованию и посещал самую обычную школу, полезных навыков было маловато. Так, ходил в местный кружок и напросился в ученики к старику, который писал портреты туристов на Арбате. Однако у него от природы был талант к рисованию. Старик это заметил и помог его развить. Поэтому он и сумел пройти все творческие испытания.

Стигмат всё-таки решил остаться на занятия хотя бы сегодня. Слушать молодого препода довольно интересно, у него хорошо выходит увлекать толпу. Да и новые знания никогда не будут лишними.

Когда после пар Стигмат выходил за ворота, вслед из окна второго этажа со всё той же надменной ухмылочкой на него смотрел Влад. Блондин уже обо всём знает. Радуется, гадёныш. Но Стигмат на него не обижался. Он вообще редко на кого-то злился, кроме самого себя. Только вот дедушку жаль. Он много лет копил деньги, чтобы пристроить внука в хороший университет. Неужели все его старания пойдут коту под хвост?

Погружённый в тяжёлые мысли, студент побрёл вдоль забора к метро. На автобусе ехать незачем, ведь больше ему некуда спешить. С первого дня он знал, что в этом вузе ему не прижиться. Знал, но пошёл. Ради дедушки. Ясный день, над головой чистое голубое небо, а в душе парня засела мрачная чёрная туча. Собирался нырнуть в мир любимых треков, но от наушников остался лишь кусок разбитой пластмассы и погнутая проволока. Выкинул их в урну возле остановки. Вспомнил о грабителе и решил пройтись вдоль автострады, там как-то безопаснее, что ли.

Только студент миновал остановку, как перед ним выскочил чёрный комочек шерсти с подбитой левой лапкой. Увидев человека, который его спас, котёнок радостно замяукал. Стигмат остановился.

– Ну что, приятель, теперь мы оба оказались на улице.

Он присел, погладил котёнка и улыбнулся. Лицо болело, поэтому улыбка вышла слегка кривоватой. Зверёк потёрся о его ногу. Замурлыкал.

– Бродяжки друг друга в беде не бросают, – сказал студент, приподнял котёнка и сунул в недавнее укрытие. Тот не сопротивлялся.

Едва они дошли до оживлённого проспекта, как небо заволокли тучи. Солнце спряталось за густыми тёмными облаками, словно кто-то выключил лето и заново врубил дождливый май. Подул сильный ветер. Асфальт окропили первые холодные капли. «Странно, – подумал парень, – вроде бы обещали жару». Дед зорко следил за прогнозом погоды и каждый день сообщал внуку, что ему следует взять с собой: летом – зонт, весной – резиновые сапоги, осенью – зонт и резиновые сапоги, а зимой – шапку и шарф. Но Стигмат никогда не пользовался зонтом. Даже в самый жуткий ливень он снимал капюшон и приходил домой насквозь мокрый. Привычка.