Я всегда хотел тебя сделать своей

– Тогда мы едем вместе.

– Нет, Никит. Я еду одна! – я дернула дверь на себя.

– Эй, – прикрикнул водитель, – аккуратнее можно?

– Закрой рот, – огрызнулся Никита. – Едем вдвоем, – и теперь я в голосе слышала угрозу. Впервые за почти пять лет знакомства.

Мужчина, обещавший моим родителям оберегать и любить меня, оказался не тем, кем был на самом деле.

– Хребтов!

Я обернулась на окрик.

Вадим шел к нам быстрым размашистым шагом.

– Давай, Ник, отпусти жену, и мы пойдем ко мне. Выпьем, поговорим.

– Я не хочу с тобой разговаривать.

– А я хочу.

– Да мне плевать. Садись, – Никита открыл дверь, подтолкнул меня к сиденью и хотел сесть вслед за мной, но Вадим не дал, он перехватил его, словно провинившегося школьника за ворот рубашки, и вытащил на тротуар.

– Поехал! – Власов рыкнул на таксиста, хлопнув дверью

– Пожалуйста, поехали! – попросила я, задыхаясь от страха и ужаса.

Я по-детски зажмурилась, чтобы не видеть происходящего. Крики, оскорбления. Я вздрогнула от удара по крыше автомобиля, сильнее зажмуриваясь и закрывая уши руками.

Меня вдавило в сиденье – водителя сорвался с места.

– Блядь! – ругнулся он. – Я твоим козлам счет выставлю! Специально выехал поработать днём, пока мало упившихся долбоебов. Давай выметайся, – рявкнул он, выехав из ворот жилого комплекса и тут же паркуясь. – Выметайся! – повторил он, повернувшись лицом.

Я отрицательно потрясла головой.

– Вам оплатили поездку, – говорила я дрожащим голосом.

– Да плевал я, а вмятину на крыше кто будет оплачивать? Пошла отсюда!

– Я оплачу, – пообещала я. – Только отвезите меня по указанному адресу. Я честно все оплачу. Наличкой, – произнесла я, не в силах шевельнуться. Все мышцы словно скрутило спазмом. До боли.

– Десятку дашь – отвезу.

Я была готова отдать сколько угодно, лишь бы быстрее уехать отсюда.

– Хорошо, я согласна, – ответила я, ладонями стирая слезы со щек и сглатывая горечь, собравшуюся на языке. На руках оставались черные разводы туши и блестки помады.

Как я сейчас появлюсь перед мамой в таком виде? В рваном платье, поверх которого мужская толстовка.  Как объясню?! Не смогу соврать. Да и нужно ли? Зачем? Врут родителям, когда хотят сохранить брак. А я не хочу ничего сохранять. Не смогу простить.

Собрав распущенные волосы и скрутив их в жгут, я откинулась на сиденье, прикрыв глаза. Одинокие слезинки так и стекали по щекам и подбородку, я изредка вытирала их рукавом толстовки.

– Приехали, я жду тебя, – голос водителя грубый и требовательный. – Надумаешь сбежать, все данные тут, он постучал указательным пальцем по экрану смартфона, прикрепленного к приборной панеле. Сегодня же накатаю заяву ментам.

– Я вернусь, – пообещала я, сдвигаясь к двери. – Дайте мне десять минут.

– Засек время, – хмыкнул он и прикурил.

Я вышла из такси, взглянула на крышу автомобиля. Абсолютно ровная и без царапин, но у меня не было желания и сил сейчас спорить и доказывать – головная боль усиливалась, и перед глазами уже летали темные мушки.

Вошла в подъезд, поднялась на второй этаж, занесла руку над кнопкой звонка.

– А я заметила тебя в окно, – сказала мама, открывая дверь. Ее улыбка померкла. – Что-то случилось? – спросила она.

– Случилось, мам. Я все расскажу. Мне нужны деньги расплатиться за такси.

Я назвала сумму, мама нахмурилась.

– А почему так много?

– Я все верну.

Она пошла в спальню и вернулась с купюрами в руках.

– Держи.

Следила за мной в окно, когда я выходила на улицу и отдавала деньги водителю. Вновь встретила у двери. Очень встревоженная.

– Никита звонил, – протянула мне телефон. – Спрашивал, доехала ты или нет. Перезвонишь?

– Нет, – ответила я, снимая туфли и обнимая маму. – Я буду разводиться, мам. Можно пожить в своей старой комнате пару недель, пока не найду подходящую квартиру?

Я не сомневаюсь в своем решении.

Не смогу простить.

Никогда.

Перед глазами так и стояла мерзкая картина, как Никита держит девушку за волосы, как толкается бедрами в ее открытый рот.

В ушах словно на повторе ее сдавленные недовольные стоны и его хриплые приказы.

Нет.

Не прощу.

Не смогу.

***