Я всегда хотел тебя сделать своей

“Почитай о компании, – прислал сообщение. – Если передумаешь, позвони, дам номер, с кем связаться по поводу трудоустройства”.

Я не ответила, выключив экран телефона и устало присаживаясь на край подоконника.

“Уволь меня”, – решила написать, провожая взглядом шикарный автомобиль.

“Как только найдешь нормальное место”.

Я швырнула телефон на диван и закрыла лицо руками.

Не плакать!

Только не плакать!

Нужно было двигаться дальше. Нужно!

Найти небольшую квартиру… Я подошла к дивану, взяла телефон в дрожащие руки и открыла объявления о сдаче недвижимости. Множество вариантов по разным ценам. Только вот перед тем, как выбрать жилье, стоило определиться с работой и ее местоположением.

Следующие несколько часов я посвятила составлению резюме, подборке вакансий и рассылке.

Зазвонил телефон. Я отодвинула мамин старенький ноутбук и взглянула на экран. Кровь тут же ударила в голову и запустила по телу волну жара.

– Да, – произнесла я, откашлявшись.

– Ты где? – Никита был раздражен. – Что все это значит? Почему нет части твоих вещей?

– Я у мамы.

В трубке послышался тяжелый вздох.

– Мне показалось, что мы все обговорили. Сколько ты пробудешь у нее?

– Я еще не знаю, – ответила я. – Я пока… не нашла подходящий вариант квартиры.

Господи, как же стучало мое сердце. Оно готово было выпрыгнуть из груди.

– Какой вариант?

– Никит, я не вернусь к тебе, – произнесла я, и в трубке повисла пугающая тишина. В следующую секунду я ожидала услышать грубый крик, оскорбления, но этого не произошло, Никита сбросил вызов.

Судя по звукам за спиной, мама вошла в спальню.

– Пойдем ужинать? – произнесла она, не позволяя мне остаться наедине с собственными мыслями.

Она говорила о чем-то. Кажется, о соседке сверху и ее дочери.  Я не слушала, на автомате поглощая содержимое тарелки.

– Так вот она… – мама отвлеклась на звонок в дверь. – Это как раз Лиза. Она обещала после работы занести мне пряжу. Я сейчас.

Я кивнула, не вникая в сказанное, больше ориентируясь на интонацию.

– Наташ, это к тебе, – произнесла мама, возвращаясь на кухню с букетом белых лилий.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, кто подарил ей эти цветы.

– Давай поговорим нормально, – сказал Никита, положив передо мной на стол розы.

– Давай, – согласилась я.

Глупо все время сбегать и прятаться. Нам в любом случае пришлось бы встретиться и все обсудить.

– Я не намерен давать тебе развод, – сказал он, со скрежетом отодвигая стул и присаживаясь.

– Почему? – спросила я. – Нам нечего делить. У нас нет детей.

Если судить объективно, у нас не было причин, по которым мы не могли разойтись мирно и без лишней нервотрепки. Я не тот человек, чтобы пытаться вырвать все до последней копейки при разводе. Благо, есть руки, ноги, образование и совесть – смогу заработать сама.

– А дело только в имуществе? – спросил Ник, игнорируя тему детей. – Я бы не хотел рушить наши отношения, – продолжил он, когда я поняла, что не знаю ответа на его вопрос. Если в голове все было четко и понятно: муж мне изменил, то в душе творился настоящий хаос. – Это временные трудности, Натусь, – я поморщилась от неуместного обращения. Никита никогда так меня не называл, а сейчас словно решил достать заранее припасенные козыри. – Ты же меня любишь? – спросил он, подавшись вперед и взяв мою ладонь в свою.

Теплую, чуть влажную, только чужую.

Я не чувствовала ничего, кроме неприязни. Ведь этими пальцами он касался любовницы, ласкал ее… Я старательно отгоняла мерзкие мысли, что расползались по телу мурашками.

Он целовал меня и ее.

Спал со мной и с ней.

Говорил приятные вещи мне и ей.

– Ты признавался Соне в любви? – спросила я.

– Нет. Никогда, – ответил он поспешно. Никита понял вопрос по-своему. – Я тебя любил и люблю. А Соня была ошибкой. Да, я виноват. Я мог быть умнее и сдержаннее. Но я так устал, – он продолжал держать меня за руку. – Ты же тоже устала. Я вижу. Мы оба устали. Я хотел приехать на юбилей к другу с красавицей женой и расстроился, когда ты не смогла поехать. Эти таблетки!.. Я сразу говорил, что нужно их бросить!  Мы так редко бываем вместе. А последние несколько месяцев проходят под эгидой беременности. Ты перегнула палку, малышка. Но мы можем все исправить. Вместе.

– Нет, Никит, – ответила я, вытягивая пальцы и чувствуя, как хватка мужчины усиливается, не позволяя освободиться. – Я не хочу сохранять наш брак. Пойми. Я больше не смогу тебе доверять. Я… я не хочу продолжать попытки выносить ребенка. Ты меня обидел. Унизил, – я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно и мама ничего не услышала.  – Я подам заявление на развод. Так будет правильно.

– Наташ, – голос Никиты изменился, – это неправильное решение. Неужели ты готова все сломать из-за минутной слабости? У нас с ней и не было ничего, кроме орала. Нравится девочке сосать. Но она никогда не придет с претензией, что залетела.

– Ты что говоришь? – спросила я севшим голосом. – По-твоему, это не измена? Я тоже могу так делать, да? Ой! – пискнула я сдавленно. – Никит, больно! – шипела, глядя, как мужские пальцы сжимали мою ладонь. Сильнее и сильнее. До побелевших костяшек и слез на моих глазах. – Мне больно! – выкрикнула я, упираясь левой рукой в край стола и пытаясь встать. Никита не отпускал. Смотрел мне в глаза и сдавливал руку с садистским удовольствием.

– Нет, – вытолкнул он сквозь зубы. – Нельзя. Ты моя жена, – “моя” он выделил интонацией. – Моя жена, а не шалава! И если я узнаю, что ты с кем-то…

– А что тут происходит? – мама не дала договорить, войдя на кухню. Никита медленно отпустил мою руку, растер пальцы, нацепив при этом на лицо лживую улыбку. – Вы ссоритесь? – ее голос срывался. Движения были нервными. Мама прошла к плите, открыла шкафчик, взяла с полки медную турку.  – Зря вы так. Давайте я сварю кофе?

– Мы не ссоримся, Ирин. Ваша дочь немного упрямится. Как и всегда, впрочем.

– Может, ты ее обидел? – мама стояла к нам спиной. Никита не видел, как подрагивали ее руки, а я не могла сдержать слез, глядя на попытки не рассыпать сахар.

– Обидел, – согласился он. – Вы правы. Это я поторопился. Отдохни у мамы, малыш, я приеду за тобой, когда ты скажешь. Тебе еще что-то привезти из вещей?

– Не надо, у меня все есть, – ответила я, не веря в происходящее.