Путеводная звезда дракона

Ашера не богиня любви, чтоб помогла «приворожить» дракона, но мачеху это никогда не останавливало. Каждый год со дня совершеннолетия сестёр она говорила им, какие желания загадывать. И каждый год не получала результатов. Но её упорству можно лишь позавидовать, так что подобные наставления от неё я слышала каждый раз.

Едва мы подошли к воде, как к нам присоединился отец.

– Ну наконец-то, – проворчала мачеха в своей манере. – Тебя только за смертью посылать.

Отец не ответил. Он вообще выглядел напряжённым и хмурым. И это настораживало.

– Папа, что-то случилось? – спросила я осторожно.

– Что ты к отцу привязалась? – осадила меня леди Эржибет. – Потом можете поговорить, сейчас пора отдать дань богине. Тут не место для переживаний и расспросов.

В этом мачеха, конечно, права, но отец меня беспокоил. Неужели переговоры зашли в тупик? Не может этого быть. Таон хотел помочь и не отступился бы от своих слов.

Кстати, где он?

Я огляделась, но искать его в толпе было бесполезно. Тогда я посмотрела на дворец и заметила Таона вместе с другими драконами на втором этаже на широком открытом балконе. Шорс, бурно жестикулируя, что-то говорил ему, словно пытался убедить в чём-то, но казалось, что Таон его не слушает. Он смотрел на меня. Пристально, внимательно и хмуро. Даже отсюда я видела, как между его бровей залегла складка.

И у меня в душе зародилась тревога. Что же произошло? Неужели они не смогли договориться?

Когда подошла моя очередь опускать корзину с дарами, я замерла в нерешительности. Никогда не сопровождала это действие загадыванием желания, но теперь задумалась. Нет, я всё равно не верила, что Ашера нас слышит и тем более исполнит желания, но сейчас готова была рискнуть.

Не за себя просила, за близких. Чтобы Таону с командой сопутствовала удача, и чтобы Мена, наконец, поправилась. Чтоб Ашера простила её детскую оплошность, ведь принцесса давно всё осознала и раскаялась.

Опустив дары и прошептав просьбу, я отошла от края набережной, чтобы освободить место тем, кто шёл следом. Обернулась на дворец и хотела вновь отыскать глазами Таона, но… его не было, как и остальных драконов. Ни на балконе второго этажа, ни на ступенях, ведущих к набережной, ни в толпе гостей… Нигде. Совсем.

Сердце тревожно забилось в нехорошем предчувствии.

Так вышло, что мы с отцом отстали от мачехи и сестёр, и я смогла спокойно поговорить с ним.

– Как прошли переговоры? – спросила я первым делом.

– Драконы согласились помочь, – ответил папа тихо, но как-то безрадостно. И это насторожило.

– Тогда что не так? Они поставили какие-то условия?

Отец ответил не сразу. Мы как раз проходили мимо наших знакомых, семьи братьев Розернорд, и остановились, чтобы поприветствовать их.

– Они ничего не попросили взамен, – ответил папа, когда мы отошли от Розенфордов, и замолчал.

– А кто тогда попросил? – спросила я осторожно.

Но отец не спешил отвечать. Он был задумчив и немногословен, что на него не было похоже.

Отец обычно не рассказывал мне государственные тайны, но всегда делился со мной чем-то незначительным. И делал это с удовольствием. Спрашивал совета, слушал моё мнение и любил поговорить о делах, так как ни его супруга, ни мои сёстры не любили говорить о политике.

Но сейчас его молчание настораживало.

– Не думай об этом, – вдруг перевёл тему папа. – Лучше иди в зал. Отдыхай, веселись и ни о чём не думай. Потом поговорим. Попозже.

Сказав это, поцеловал меня в лоб и отошёл, оставив меня в растерянности.

Что же делать? Отец ясно дал понять, что не хочет сейчас со мной разговаривать. Мачеха… Не очень хочется к ней подходить. Она наверняка начнёт читать нотации.

Сёстры пристали с расспросами к фрейлинам, а я не знала, к кому обратиться. Мена с родителями ушла, принцессе требовался отдых, а драконы куда-то исчезли. Я решила прогуляться по открытой веранде второго этажа. Там повсюду была стража, так что это не возбранялось.

Поднявшись на второй этаж, я залюбовалась видом. Океан сейчас выглядел невероятно: завораживающе и чарующе. Он притягивал взгляд и заставлял остановиться и просто полюбоваться собой. Огромный, безжалостный и беспощадный, в этот момент он казался спокойным, мирным и безмятежным. Почти весь океан был усыпан мерцающими огнями от плавающих корзин с дарами. Это было похоже на сказочный сон: удивительно прекрасный, спокойный и быстротечный. Утром огоньки погаснут, и волшебство сегодняшней ночи уйдёт вместе с ними.

Я остановилась у одной из колонн напротив дверей, ведущих в комнату отдыха. Наблюдая за покачиванием огней на волнах, кусала губы и думала, куда мог уйти Таон, даже не попрощавшись… Он не мог так поступить со мной. Не после всего, что рассказал и каким обходительным был. Да, он ничего не обещал, но… неужели это всё было лишь игрой? От осознания этого моё сердце кольнуло. Если это так и он действительно уехал, не попрощавшись, то…

– Ты не представляешь, на что её обрекают!

От неожиданности я вздрогнула и обернулась, даже с мысли сбилась. Мне ясно послышался голос отца, но его в коридоре не было. Поняла, что голос шёл из-за закрытых дверей комнаты отдыха, рядом с которой я остановилась. Огляделась по сторонам: в коридоре никого, он был пуст, так что я на цыпочках подошла ближе и прислушалась. Знаю, что плохая привычка, но…это же был отец. О ком он говорил? И с кем?

– А на что она нас обречёт, если откажется?

О, а это была мачеха.

– Не говори глупостей, Эрдманн, – продолжила она. – Раз это необходимо, не нужно её так рьяно оберегать. В конце концов, это её долг!

– Марселин ни в чём не виновата и не должна расплачиваться за чужие ошибки, – припечатал отец. – Это решение её погубит.

Я нахмурилась. О чём они говорят?

– Ничего. Пусть будет одна жертва, зато она спасёт тысячи других. Спасёт нас! Или ты хочешь, чтобы и твои девочки пострадали, и я?

– Почему ты её ненавидишь? – вспылил отец. – Ненавидь меня, это моя вина, а не её. Она ни в чём не виновата.

Ох, снова эти воспоминания. Скользкая тема для нашей семьи, очень скользкая. Разговоры, в которых кто-то из родителей вспоминает мою настоящую маму, никогда хорошим не заканчивались.

– Она мне как кость в горле, – прошипела мачеха. – Я терплю её вот уже девятнадцать лет. Все женихи, кто к нам приезжает, первым делом спрашивают о ней! И ни один ещё не просил руки твоих законных дочерей. Тебе это разве нравится? Чем она лучше Ауксезии или Дамии? Почему ты о ней заботишься больше, чем о своих законных дочерях? Ненавижу её. Лучше бы ты не привозил её в дом. Пусть отдадут морскому демону, хоть какая-то от неё польза будет.

У меня подкосились ноги. Как… морскому демону? О чём они?

– Марселин никогда на это не согласится, – возразил отец.

– Зато император уже заранее согласен, – ответила мачеха. – А его мнение важнее мнения какой-то девчонки, так что хватит об этом.

Послышались шаги, и следом распахнулась дверь, являя мне мачеху и отца в глубине комнаты. Я так была шокирована услышанным, что даже не пыталась куда-то спрятаться. Так и стояла перед дверью.

– Ну ты посмотри, а, опять подслушивала! Где твои манеры, девчонка? – всплеснула руками мачеха и злорадно посмотрела на меня. – Что, всё услышала? Вот и хорошо. Наконец, хоть справедливость восторжествует, и ты получишь то, что заслужила. В Дрогане тебя быстро научат манерам.

Мачеха прошла мимо, задев меня плечом, и быстро направилась в сторону лестницы в сад, откуда можно было добраться до бального зала. Я же развернулась к отцу.

– Пап, что всё это значит? Скажи, что это какая-то ошибка.

Я замерла в ожидании ответа. Отец молчал, вздохнул, провёл рукой по волосам и только через несколько мгновений заговорил:

– Зайди сюда, Марселин. Раз уж ты всё слышала.