Скорость Между Нами

Ненавижу.

Книга полетела на полку резким, но уверенным движением. Щёлкнула об деревянный край, но устояла, не упав. Я поднялась, чувствуя, как одеяло соскальзывает с плеч, обнажая холодную кожу. В животе неприятно засосало.

Замороженные овощи и наггетсы. Не лучшая еда на ночь, но что поделаешь. Я грызла морковку, ощущая её ледяную жёсткость на зубах, и скролила ленту, бездумно перелистывая чужие счастливые лица. Все такие улыбающиеся, беззаботные… фальшивые.

Экран мигнул, высветив уведомление. Сообщение от Дани:

«Привет, как ты?»

Я замерла, глядя на слова. Я не могу сказать, что мечтала о его сообщении, но и против не была.

Тут же прилетело голосовое:

«Прости, я забыл, что ты ничего не видишь и не можешь прочитать сообщение», – в голосе Дани слышалась искренняя нотка сожаления.

Я фыркнула. Глупый. Разве в наш век он не знает о специальных режимах? Пальцы быстро забегали по экрану:

«На телефоне можно включить специальный режим, который упрощает жизнь незрячим».

Отправив сообщение, я улыбнулась, представляя, как Даня по ту сторону экрана растерянно вздыхает, а потом мило улыбается, сидя в своей льняной рубашке.

Я поморщилась, отгоняя эти мысли, и быстро напечатала:

«Ты что-то хотел?»

Экран мигнул, показывая, что он печатает. Потом надпись исчезла. Я прикусила губу. Он передумал?

Прошло несколько минут, прежде чем сообщение пришло:

«Хотел извиниться за Зою и Машу. Они хорошие, просто видят в тебе конкуренцию».

Конкуренцию? Я сдавленно рассмеялась. Конкуренцию в чём? В умении ходить по коридору, держась за стены? Или, может, в умении не видеть чужих насмешек?

Пальцы заскользили по клавиатуре:

«Решил извиниться за них?»

Ответ пришёл почти сразу:

«Да, ведь сами они этого не сделают».

Я почувствовала, как губы скривились в усмешке. Настоящий друг своих подруг. Защищает их, даже когда они ведут себя как последние сволочи.

На экране вновь замигала надпись:

«Даня печатает…»

Потом всё исчезло. Я нахмурилась. Что он хотел сказать?

Спустя минуту сообщение всё же пришло:

«Кстати, классные фотки».

Я моргнула, удивлённая сменой темы. Фотки? Ах да… Пара старых снимков, которые я запостила ещё два года назад. На них я улыбаюсь, стою под ярким солнцем…

От воспоминаний стало тоскливо. Я быстро ответила:

«Спасибо»

Сообщение не успело дойти, как пришёл новый текст от Дани:

«А это где было сделано? У моря, да?»

Я не удержалась и улыбнулась. Мы начали переписываться, обсуждая море, солнце, любимую музыку. Он оказался удивительно лёгким собеседником. Я даже не заметила, как начала делиться с ним мыслями, которые обычно держу при себе.

Мы переписывались до глубокой ночи. Я забывала, что время идёт, забывала обо всём. Только холодная еда напоминала о реальности, но мне не хотелось выходить из этого диалога.

Когда за окном начало светать, я поймала себя на мысли, что впервые за долгое время мне было не одиноко.

Я даже минуты не проспала. Голова гудела от недосыпа, а веки казались такими тяжёлыми, что я почти чувствовала их вес. В зеркале на меня смотрела уставшая девчонка с мелкими синяками под глазами. Я попыталась замазать их консилером, но выглядело это так, будто меня накрасила подруга, решив поэкспериментировать. По легенде, так и было.

Волосы я просто расчесала – они и так у меня прямые, ложатся ровными прядями на плечи. Вспомнив о запахе, который поднимал мне настроение, я пикнула любимыми духами с нотками ванили, бергамота и жасмина на белую блузку и кофейные брюки.

Я посмотрела на себя в зеркало, оценивающе проведя взглядом по своему отражению. Всё нормально. Вполне прилично. Можно идти.

Сегодня будет отличный день. Я снова встречу его.

«Неужели я хочу понравиться ему?», – подумала я про себя.

Мысль вспыхнула внезапно, обжигая сознание. Я нахмурилась, проводя рукой по пустому от волос месту, где располагался шрам. Он уже не должен болеть, но я всё равно чувствовала эту тупую, ноющую боль. Воспоминания всплыли волной, накатывая на меня, как холодный океан, но я сдержала слёзы. Я больше не плачу. Обещала себе.

Я уставилась на своё отражение. Упрямый взгляд, сжатые губы. Я сильная. Я справлюсь.

Сделав глубокий вдох, я взяла бежевый рюкзак с мелкими деталями – брелками, наклейками и всем тем, что делало его по-детски милым. Я чуть коснулась пальцами брелка в виде зайчика. Он был таким тёплым, родным. Мама подарила мне его давным-давно, и с тех пор он не покидал мой рюкзак. Я хотела его снять, но не получается. Получится, только если его сломать.

Глава 4

У окна было тепло и уютно, я впитывала последние лучи осеннего солнца. Дождь шёл целую неделю, и я почти забыла, как приятно чувствовать этот лёгкий ветерок на щеках. Я краем глаза любовалась Даней. Он что-то обсуждал с Кириллом, своим другом по парте. Даня, как будто почувствовав мой взгляд, мельком посмотрел в мою сторону, его глаза блеснули от любопытства. Я тут же сделала вид, что увлечена чем-то другим, хотя сердце застучало быстрее.

На фоне Яна увлечённо рассказывала о своей собаке – Пушке, который, по её словам, умудрился погрызть кучу вещей. Я тихо посмеивалась над её историей, представляя этого озорного пушистого разрушителя. Яна с наигранным раздражением закатила глаза:

– Это были мои любимые кроссовки, поэтому не вижу ничего смешного.

Она сказала это таким тоном, что смеяться хотелось ещё сильнее. Но я сдержалась – на её месте мне было бы обидно.

– Может, пойдём куда-то после уроков? – вдруг предложила Яна, её глаза загорелись энтузиазмом.

Я ненадолго задумалась. Почему бы и нет? Сегодня пятница, можно немного отдохнуть, тем более с новой подругой. Легко коснувшись губ, будто проверяя их на прочность, я посмотрела в карие глаза Яны, которые ждали моего ответа.

– Конечно, почему бы и нет? – кивнула я, стараясь скрыть своё волнение.

Яна тут же повеселела:

– Предлагаю прогуляться по парку или сходить в кафе, погода скоро снова испортится.

Я согласилась, надеясь, что не встречу папу. Город у нас маленький, шанс велик. Но разве я не заслужила маленького приключения?

******

Мы тихо шагали по асфальту рядом со школой, шаги были лёгкими, будто ветер подталкивал нас вперёд. Яна начала напевать свою любимую песню, а я, зная её наизусть, подхватила мелодию. Мы смеялись, когда кто-то из нас сбивался с ритма. Я смотрела куда-то в пустоту, а Яна крепко держала меня за руку, чтобы я случайно не споткнулась или не врезалась в столб.

Рядом пробегали школьники лет десяти, громко переговариваясь и направляясь в ларёк рядом со школой. Я вспомнила, как сама когда-то носилась в подобные магазинчики за сладостями, но это было так давно, словно в другой жизни.

Вдруг я почувствовала знакомый запах – морской соли и свежести. Губы сами собой растянулись в улыбке. Даня.

– Куда направляемся? – раздался его голос сбоку, и я невольно повернула голову в его сторону, хотя ничего не видела.

Яна задорно ответила:

– Гулять! Сначала в парк, а потом в кафе.

Я чувствовала на себе его взгляд, а потом услышала, как он поправил мою выбившуюся прядку с пучка.

– Отлично, – сказал он с лёгкой улыбкой в голосе. – Я пойду с вами.

Внутри меня что-то радостно трепетнуло, словно бабочки взлетели в животе. Я постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно:

– Я не против, а ты как, Яна? – я крепче сжала её руку, как бы намекая.

Она на мгновение замерла, а потом рассмеялась:

– Я за! Втроём веселее.

– Вот и отлично, – Даня сделал шаг ближе, и я ощутила его тёплую руку, обвивающую мою. Пальцы аккуратно скользнули под локоть, и я невольно затаила дыхание.

Яна словно всё поняла, молча улыбнулась и отпустила мою руку, оставив нас наедине. Я чувствовала её хитрую улыбку даже без необходимости видеть.

Мы продолжили путь втроём, но теперь моё сердце билось быстрее, чем обычно.

******

В парке оказалось не так весело, как я ожидала. Я наступила в какашку. Конечно, Яна и Даня тут же разразились смехом. Их громкий хохот разносился по аллеям, и мне оставалось только закатить глаза:

– Ха-ха-ха, очень смешно, – протянула я, пытаясь стереть неприятное недоразумение о траву. – Теперь от меня за километр попахивает.

Это только подлило масла в огонь. Яна смеялась так, что, казалось, вот-вот упадёт, а Даня вытирал слёзы с уголков глаз.

– Ничего не попахивает, – выдохнул он, когда смог снова говорить. – Ты всё сама придумала.

Ну, конечно. Легко ему говорить, ведь это не ему пришлось оттирать обувь об траву. Я фыркнула, но в душе тоже начала посмеиваться над нелепой ситуацией.

Мы пошли дальше и сели на красные качели, покрашенные совсем недавно – краска чуть блестела на солнце. Я покачивалась взад-вперёд, прислушиваясь к голосам друзей.

Яна снова жаловалась на своего Пушка, который продолжал грызть её вещи. Я представляла её расстроенное лицо и невольно улыбалась.

– Он даже добрался до моего дневника! Я его по всему дому искала, а он оказался под кроватью с погрызанными страницами! – возмущалась Яна.

– Пушок просто любопытный, – хохотнул Даня, отчего Яна возмущённо фыркнула.

Затем Даня начал рассказывать о своих летних каникулах. О том, как ездил к бабушке на море, как они с друзьями устраивали ночные посиделки на пляже. Я слушала, улыбаясь, иногда вставляла вопросы, стараясь представить, как это выглядело.

– А потом нас чуть не прогнали охранники.Представляете? Мы сидели, пели под гитару, как вдруг кто-то начал на нас кричать. Мы рванули, как спринтеры! – смеялся Даня, а я тихонько хихикала.

Я чувствовала себя легко. Даже нелепая ситуация с какашкой перестала казаться такой уж ужасной.

Яна вдруг замерла, глядя на экран телефона, затем перевела взгляд на меня. Её карие глаза блеснули, губы растянулись в хитрой улыбке.

– Мне нужно бежать, – сообщила она, и я заметила, как её взгляд скользнул по нашим с Даней переплетённым рукам. Внутри у меня всё похолодело, но я заставила себя улыбнуться, как ни в чём не бывало. Яна быстро попрощалась, кивнула Дане, а затем снова посмотрела на меня, многозначительно приподняв бровь.

– Увидимся в понедельник, – бросила она с хитрецой в голосе и, вприпрыжку подхватив рюкзак, скрылась за углом.

Оставшись наедине с Даней, я почувствовала, как сердце громко застучало в груди. Его рука крепко держала мою – тёплая, надёжная, чуть шершавоватая на кончиках пальцев. Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, но аромат его парфюма ударил в нос. Свежесть морской соли, смешанная с чем-то тёплым и обволакивающим. От этого запаха у меня кружилась голова.

Мы шагали по аллейке, укрытой золотыми листьями. Я старательно смотрела перед собой, делая вид, что полностью сосредоточена на дорожке, но всё моё внимание было приковано к нему. Я чувствовала, как он поглядывает на меня, и это заставляло кровь стучать в висках.

Мой живот предательски заурчал. Я почувствовала, как краска заливает лицо, и попыталась выдернуть руку, но Даня только крепче сжал её, усмехнувшись:

– Голодная? Я знаю одно место. Пойдём.

Я хотела возразить, но в этот момент живот снова подал голос. Даня рассмеялся, и от его смеха стало тепло и уютно.

– Веди, – пробормотала я, надеясь, что он не заметил моего смущения.

******

Мы зашли в небольшое кафе с золотистыми огнями, мягкими диванчиками и приглушённой музыкой. Аромат свежеиспечённых булочек окутал меня с головой, и я снова почувствовала, как предательски урчит живот.

Парень помог мне устроиться на мягком диванчике у окна. Я чувствовала его присутствие рядом – его плечо почти касалось моего, а тепло от его руки всё ещё пульсировало в моей ладони.

– Что будешь? – спросил он, пролистывая меню.

Я растерянно пожала плечами, стараясь не смотреть на него:

– Не знаю… Выбери сам.

Он усмехнулся, его глаза блеснули с каким-то хитрым огоньком:

– Настя обожает этот десерт. Уверен, тебе тоже понравится.

Я замерла. Будто холодный ветер пронёсся сквозь меня. Настя. Золотистые локоны, яркая улыбка, безупречно ровная спина. Та самая девушка с соцсетей и подоконника. Я быстро отвела взгляд, делая вид, что разглядываю интерьер. Почему он говорит о ней сейчас?

– Хорошо, – выдавила я, стараясь сохранить ровный голос.

Пока мы ждали заказ, Даня болтал без умолку. Он рассказывал о своих летних каникулах, о соревнованиях по лёгкой атлетике, где занял первое место. О брате, который заменял ему и друга, и наставника. Я слушала, кивала в нужных местах, но внутри у меня всё горело. Почему он держит меня за руку? Почему ведёт в кафе, где бывал с Настей? Почему смотрит на меня так, словно хочет запомнить каждую деталь?

Официант принёс десерт – изящный кусочек торта с воздушным ванильным кремом, пропитанными коржами и шоколадной стружкой. Я смотрела на него, не в силах пошевелиться.

– Чего ждёшь? Пробуй, – подбодрил Даня, его глаза весело блестели.

Я заставила себя взять вилку. Мои пальцы дрожали, и я сделала вид, будто неуклюже нащупываю её, изображая свою «слепоту». Я чувствовала, как он внимательно следит за мной, как его взгляд проскальзывает по моим губам, когда я подношу кусочек ко рту.

Крем оказался воздушным, лёгким, словно облачко, а коржи таяли на языке, пропитанные сладким сиропом. Я с трудом сдержала довольный вздох, стараясь не выдать, насколько мне нравится этот вкус.

– Ну как? – спросил Даня, не сводя с меня глаз.

Я медленно кивнула, улыбнувшись:

– Очень вкусно.

Его лицо озарилось довольной улыбкой, и я почувствовала, как сердце снова пустилось вскачь. Он продолжил рассказывать о брате, о детских шалостях, о том, как они катались на велосипедах по ночным улицам, убегали от соседского пса. Я слушала, смеялась в нужные моменты, подыгрывала.

Но всякий раз, когда он случайно касался моей руки, поправлял выбившуюся прядь волос, я вспоминала Настю. Её улыбку на той чёртовой фотографии. Её блестящие локоны, идеально уложенные. Её счастье рядом с ним.

Каждый кусочек десерта таял на языке, но оставлял горечь внутри. Мы смеялись, болтали, наслаждались моментом, но в голове всё крутился один вопрос: зачем он здесь…? СО МНОЙ.

Глава 5

Вид у меня был ну очень глупый, улыбалась в экран телефона, я сама себе казалась странной, но ничего не могла с собой поделать. Сообщения от Дани вызывали волну тепла внутри. Его шутки, разговоры ни о чём, лёгкий тон – всё это цепляло меня сильнее, чем я готова была признать. Словно мне снова тринадцать, и я влюбилась в школьного хулигана.

За окном качались деревья, небо начинало темнеть, золотистые блики заката пробивались сквозь листву. Я отложила телефон и подошла к зеркалу, разглядывая своё отражение. Брови. Может, чуть выщипать? Мне вдруг захотелось выглядеть лучше. Красивее.

Я склонилась ближе к зеркалу, нахмурила брови и потянулась за пинцетом. Раз – и линия стала чётче. Я улыбнулась своему отражению, а родинка под глазом вздёрнулась вверх. Глупая. Я даже наклонила голову вбок, будто так могла стать симпатичнее. Даня, что ты со мной делаешь?

На ноутбуке фоном шла какая-то романтическая комедия, актёры влюблённо смотрели друг на друга, и я вдруг поняла, что тоже хочу нравиться. Хочу быть красивой. Хочу, чтобы он смотрел на меня так же.

Я подскочила к шкафу, захлопнула дверцу ноутбука, даже не думая о том, на каком моменте остановилась. Начала вынимать одежду, вешалка за вешалкой. Платья. Юбки. Штаны. Я крутилась перед зеркалом, меняла образы, выискивала лучшие сочетания. Примерила зелёную юбку с белой блузкой, покрутилась, но показалось слишком официально. Сняла, натянула джинсы с обтягивающим топом – вроде бы неплохо, но слишком просто.

Я закусила губу, оглядываясь на себя в зеркале. Да что со мной такое? Я никогда не задумывалась, как выгляжу. Никогда не хотела нравиться. А теперь… Теперь я крутилась перед зеркалом, как глупая героиня из романтической комедии.

Резкий звук ключей, упавших на тумбочку у входа, заставил меня вздрогнуть. Всё внутри похолодело. Папа. Я подскочила, будто меня застали за чем-то запретным. Руки сами собой начали действовать быстро и чётко: фильм выключить, окно закрыть, одежду на место, волосы в хвост. Я бросилась на кровать, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза, делая вид, что сплю.

Шаги. Тяжёлые, нетвёрдые, медленные. Я услышала, как он натужно сопит, проходя по коридору. Дверь в мою комнату резко распахнулась. Я почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Дыхание участилось, но я продолжала притворяться спящей, сжав веки так, что перед глазами замелькали цветные пятна.

– Вставай, – его голос был хриплым, злым, тянущим каждое слово. – Бабка приехала.

Я не пошевелилась, но сердце заколотилось так, что я боялась, он услышит. Я чувствовала запах перегара, он тянулся к моей кровати густым, противным облаком. В висках стучало. Я знала, что он смотрит на меня. Знала, что его серые глаза буравят меня взглядом, что он уже ненавидит меня за то, что я здесь. За то, что я – копия мамы. Ошибка, которая ему напоминает о ней.

– Я сказал, вставай! – он ударил по дверному косяку, так что мне пришлось сдержать крик. Я рывком села на кровати, делая вид, что только что проснулась.

– Уже иду, – голос звучал ровно, не дрожал. Я научилась этому за годы. Никаких эмоций. Ни страха, ни злости. Ничего.

Он кивнул, развернулся и ушёл, продолжая сопеть и ворчать себе под нос. Я облегчённо выдохнула, когда услышала, как дверь в его комнату хлопнула. Ощутив себя раздавленной, я медленно встала, поправила мятую одежду и вышла в коридор.

Всё кончено. На этот раз.

Бабушка встретила меня у порога с широкой улыбкой, от которой по щеке скатилась слеза. Я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться прямо у неё на плече. Она распахнула руки, и я утонула в её тёплых объятиях. От неё пахло яблочным пирогом, ванилью и чем-то таким родным… таким знакомым. Я вдыхала этот аромат, пытаясь сохранить его в памяти.

Её мягкие руки гладили меня по спине, а я крепче прижималась, не желая отпускать. Мне казалось, что если я разожму объятия, всё это исчезнет, как сон, который вот-вот растворится на рассвете. Я не видела её с похорон мамы. Столько времени прошло, а она совсем не изменилась. Та же теплая улыбка, те же морщинки у глаз, такой же тихий, успокаивающий голос.

– Бабушка… – мой голос дрожал, но я старалась улыбнуться, чтобы она не заметила, как сильно я соскучилась. Она с трепетом убрала выбившуюся прядь с моего лица, её глаза сияли от слёз.

– Ты так повзрослела, Анечка… – она всматривалась в меня, будто боялась, что я исчезну. – Совсем взрослая стала.

Её голос задрожал, а я нервно оглянулась на коридор, проверяя, нет ли там отца. Бабушка проследила за моим взглядом, и её лицо на мгновение потемнело. Она всё поняла. Всё увидела. Я видела, как ей больно. Она старалась держаться, но её взгляд был таким жалостливым, что мне захотелось закричать.

Я быстро встряхнула головой и постаралась сменить тему:

– А почему дедушка Лукас не приехал? – я посмотрела в её светлые глаза, такие же добрые и ласковые.

Бабушка вздохнула:

– У него проблемы с визой, поэтому остался в Марселе, но он передавал привет и гостинцы. – Она с улыбкой полезла в свою сумку и достала красивую коробку с дорогим французским шоколадом, несколько книг на французском языке и целую горсть всякой мелочи – брелки, открытки, милые безделушки.

Я прикоснулась к этим подаркам с замиранием в сердце. Столько тепла в этих вещах… Столько заботы. Я улыбнулась, пытаясь не расплакаться.

– Спасибо… – прошептала я, чувствуя, как ком подступает к горлу.

– А ты как, милая? – бабушка осторожно посмотрела на меня.

Я старалась выглядеть спокойно и уверенно:

– Нормально. Мы с папой почти не пересекаемся.

Мы говорили шёпотом, стараясь не привлекать внимания. Я знала, что отец где-то в доме. Я слышала его тяжёлые шаги, громкие вздохи. Пьяный. Опять. Мне стало страшно.

Бабушка, стараясь отвлечь меня, начала показывать фотографии с отдыха. Она оживилась, рассказывая о каждом моменте.

– Вот здесь Лукас держит маленького акулёнка. Он так боялся, но потом всё-таки решился! – на фото дедушка широко улыбался, размахивая рукой в камеру, а бабушка, судя по всему, смеялась, снимая его.

Я не могла оторвать глаз от этих снимков. Они были такими счастливыми… Настоящими. Я смотрела на эти фотографии и чувствовала, как тёплые волны накрывают меня. Я забыла обо всём, погрузившись в мир, где была только бабушка, дедушка и их счастье.

Внезапно бабушка спросила:

– Кхм… Мальчик есть? – она хитро прищурилась, её глаза загорелись лукавым огоньком.

Я смутилась:

– Ну, бабушка…

– Ну что? В твоём возрасте это нормально, – она засмеялась, её смех был таким звонким и заразительным. – Я в свои семнадцать…

Я закатила глаза, пытаясь скрыть румянец. Перед глазами возник образ Дани: его улыбка, его руки, которые так уверенно держали мою… Я почувствовала, как сердце ускорило ритм.

– Ба… А как понять, что ты влюбилась? – вопрос сорвался с губ прежде, чем я успела его обдумать. Я чувствовала, как щеки пылают, но бабушка улыбнулась, её глаза смягчились.

– Спокойствие, – она сказала это так уверенно, что я застыла.

– Спокойствие? – я не понимала. Я ожидала услышать про бабочек в животе, про дрожь в коленках, но она говорила о чём-то ином.

Бабушка кивнула:

– Симпатия вызывает кучу эмоций. Счастье, страх, волнение, дрожь в теле. Она будоражит, заставляет сердце биться быстрее. Но любовь… Ты её не чувствуешь. Она становится частью тебя. Ты просто с ней живёшь, зная, что она внутри. – Она нежно коснулась моего сердца, её рука была тёплой и такой мягкой. – Любовь – это спокойствие.

Я задумалась над её словами. Я вспоминала Даню: его голос, его прикосновения, его улыбку. Эти чувства были такими новыми, такими яркими. Но было ли там это спокойствие? Или я просто теряю голову, как от первых солнечных лучей весной?

Бабушка добавила:

– Но не забывай, что без симпатии не бывает любви. Одно перетекает в другое, если чувства настоящие.

Я смотрела на неё и чувствовала, как тепло разливается по всему телу. Я снова оглянулась на коридор, убедившись, что нас никто не слышит. Я не хотела, чтобы этот момент закончился. Я не хотела, чтобы бабушка уезжала. С ней я чувствовала себя защищённой. Любимой.

Я прижалась к её плечу, закрывая глаза, и прошептала:

– Я так скучала…

Она нежно погладила меня по голове:

– Я знаю, милая. Я знаю.

Мы ещё долго болтали, укрывшись тёплым пледом на старом диване. В кухне горела мягкая лампа, отбрасывая золотистый свет на стены. Я смотрела на бабушку и не могла поверить, что она здесь, рядом. Её глаза светились теплом, а на губах играла лёгкая улыбка. Она так внимательно слушала меня, что у меня сжималось сердце.

За дверью был слышен храп отца – громкий, рваный, будто он пытался разорвать тишину нашего уютного вечера. Я поёжилась, но бабушка погладила меня по руке, будто напоминая, что я в безопасности. Я благодарно улыбнулась и сделала глоток чая, обжигаясь о горячую жидкость.

Мы смеялись над её историями о Франции, о том, как дедушка Лукас испугался маленького паука в номере отеля и залез на кровать с криком, что его сейчас «сожрёт чудовище». Я смеялась до слёз, представляя эту картину. Бабушка смеялась вместе со мной, её смех был таким звонким и мелодичным. Я не помнила, когда в последний раз так смеялась.

На столе стояли конфеты, которые она привезла. Я раскрывала их одну за другой, наслаждаясь сладким вкусом. В голове кружилась мысль: «Наконец-то, я дома». Впервые за долгое время я чувствовала себя спокойно, защищённо. Будто всё плохое осталось за пределами этой комнаты.

Телефон на тумбочке беспрерывно вибрировал, экран то и дело загорался. Я покосилась на него, стараясь скрыть улыбку. Даня отправлял сообщения одно за другим. Он рассказывал, как проходит день, как съел невкусный обед в школьной столовой, как их учитель истории снова уснул на уроке. Я ловила себя на том, что улыбаюсь даже от его глупых шуток. Как же он меня заворожил…