Большая игра. Том третий. За любовь

– Путаюсь уже. Кажется, Леонид. Можно просто Ленон.

– Как нам сбежать отсюда, Ленон? Мне позарез нужно проснуться!

– Всем нужно. Пробуем. Года идут. Джуди уверяет, на её памяти, никому не удалось уйти.

– Да она ж сумасшедшая, чё её слушать? И всего-то здесь 32 года! Интересно, как она время определила? Будем пытаться! Придумаем! Обязательно придумаем! Спать очень сильно хочется! Явно, энергии не хватает!

– Спи не спи, сил не прибавится!

– А я всё ж попробую! Надеюсь, что этот кошмар испарится, и меня выбросит в другую локацию.

Эра закрыла глаза. Мир отключился.

* * *

Прошло несколько дней. Эра засыпала и просыпалась, но клетка никуда не исчезала. Это обстоятельство сильно подрывало её изнутри. Девушка не помнила точную дату, когда оказалась в ловушке. Вроде, была весна, или не весна… как-то мутно.

Пошарив в карманах своей пижамы, третьего дня (она решила завести календарь «от появления её в тюрьме»), Эра вытащила старенькое серебряное колечко с чёрным камушком, непонятно, как там оказавшееся. И вот им она нацарапала на стене первые три палочки, а сверху пн, вт, ср, решив начать новое исчисление с тяжелого понедельника и непременно сделать год високосным, а количество дней в месяцах определять «по формуле» «Апюнсено».

Ещё через три дня ей снова, как и прежде, стали сниться сны, вместо отключений и включений. Только осознаться в этих снах Эре вовсе не удавалась. Люцидные сны пестрели персонажами. Их было так много, действовали назойливо, нагло, постоянно маяча перед глазами хозяйки сна, и вели себя как захватчики, коими, по сути, и являлись.

К утру, вернее, к вечеру (ведь спала она теперь днями, а не ночами) после пробуждения обычно сюжеты снов стирались из памяти, но этот странным образом сохранился в измученном сознании девушки.

Ей снилось, что идёт по узкой тропинке, по сторонам которой, прижимаясь друг другу ветвями, закрывают небосвод вековые деревья с огненно-красными листьями, припорошенными снегом. Тропинка покрыта льдом. Эра смотрела под ноги, разглядывая свои белоснежные кроссовки, неожиданно провалилась под тонкий лёд и оказалась в грязной жиже из тухлой воды, упавших листьев, мёртвых насекомых.

Кроссовки промокли и испортились на глазах, как будто на них вылили кислоту. Эра продолжила идти в ледяной тухлой воде, ощущая, как ноги борются с холодом. Будто внутри появился жар, топящий лёд и подогревающий воду.

Тропинка упиралась в домик, состоящий из предбанника и квадратной комнаты без окон с зеркальными стенами и светомузыкой.

Она пришла в этот дом с намерением найти украденные вещи – сумку и спортивный костюм. Точно знала, что они в сейфе. Но прежде, чем вернуть их себе, девушка села на стул в центре зеркального зала и вспоминала код от сейфа. Ей пришлось терпеливо ждать чего-то или кого-то. Гипнотическая мелодия как в онлайн игре крутилась, заставляя вращаться светомузыку. Эра сидела полностью расфокусированно, лишь раз посмотрела в тёмное зеркало. Разглядела грязные пятна на его стекле, а потом стала погружаться в отражение и почувствовала, что-то посыпалось на неё. Вскочив со стула, она бросилась к сейфу, уверенно открыла, забрала свои вещи и вернулась по той же тропинке обратно в тёмную школу, куда пришла, как ей казалось, на тренировку.

У входа её ждали помолодевшие и постройневшие тётя Вера и бабушка Васёна. Она обняла каждую из них, радуясь их внезапной встрече.

– Тебя ждёт урок йоги с новым преподавателем, твоим старым другом, – тётя Вера показала пальцем в сторону зала, указывая Эре дорогу.

– Уже бегу! Сейчас только зайду в раздевалку переоденусь.

Снимая с себя джинсы, она увидела на коленках мелких пиявок.

– Фу, какая гадость! Откуда? – воскликнула она, – Наверное, с этого жуткого места. Помню, когда сидела на стуле, что-то посыпалось на меня. Или в тухлой воде нахваталась.

Девушка стала осторожно выдирать из себя присосавшихся моллюсков, обращая внимание на следы на коже – красные пятна, оставшиеся от них. И чем больше пиявок вынимала, тем больше их обнаруживала вновь мелких и огромных как морские звёзды. Дошло до того, посмотрев в зеркало, она увидела, что в волосах буквально кишат эти твари. Её передёрнуло от брезгливости и ужаса. Она почувствовала что-то в ухе и вытащила из него три мёртвых белых мышонка с красными глазами, один из которых с открытым правым глазом, левый же выбит и вместо него лишь красная вмятина. Все трое мышат упали на кафельный пол, а вокруг них ползали пиявки, улитки, прочие присоски.

Эра от страха проснулась. Услышала тихий голос:

– Ты помнишь, какой сегодня день? – то ли кто-то беседовал в её голове, то ли сон всё ещё продолжался. – 26 октября 22-го года. Первый день после затмения.

«Идите к чёрту со своим октябрём! Где-то, где-то… я это уже видела… или что-то похожее, – вспоминала девушка, – хм, где-то точно! Но где?»

– Путин внезапно уйдёт! – вновь как будто кто-то прошептал ей на ухо, и она окончательно пробудилась.

– Боже! Какая фигня мне снится! – пробурчала себе под нос Эра, осознавая, что она опять в клетке.

Глава 5

– А правда, что все беды и войны из-за женщин?

– Конечно! Нарожали дураков![1 - Анекдот]

Во вторник 23 января первого года Эра открыла глаза поутру, когда Джуди испарилась, черканула 23-ю палочку, и у девушки случилась истерика, казалось, надежда покинула её навсегда, но это только казалось.

Велес и Ленон не пытались помочь, считая это лишним, вспоминая, как когда-то сами проходили эти сложные этапы.

Какие этапы, спросите вы? Те, что психологи классифицировали как отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение или принятие. Обычная дорожка для автопилотных людей.

Почти месяц ей потребовался, чтобы перестать отрицать произошедшее. По несколько раз в день она пробовала принудительно заснуть и проснуться дома в постели – безрезультатно, искала способы сломать стены, взлететь, вызвать помощь, экспериментировать со спрайтами (Джуди, Велес, Ленон, она не исключала, всего лишь «картонки», которые морочат ей голову, прикидываясь людьми).

И вот во вторник 23 января первого года бомбануло. Вырвался накопившийся гнев.

Эра кричала, била ногами нары, стены, пыталась гнуть решётки, проклинала всё и всех. Агония продлилась несколько часов, пока, совершенно обессилев, Эра равнодушно не упала на пол, всхлипывая от горя, и, незаметно для себя, уснула.

– Чё ты так орёшь? Ты мне ОСить мешаешь, – то ли двухметровый чёрный осьминог, то ли ещё какая-то непонятная нечисть с щупальцами вместо конечностей вполне себе по-человечески на чисто русском прошептал ей на ухо, – давай заканчивай, иначе выдавлю кишки. Люблю я спрайтов мочить!

– Сам ты спрайт проклятый! Я человек! И пока ещё помню, что человек!

– Прости, не признал! Чё, правда, чел? Настоящая девчонка?

– А ты-то кто, уродец?

– Сама ты уродец! Я красавчег! Смотри, какие щупальки прикольные, – незнакомец протянул свои чёрные тентакли, на концах которых появились длинные когти.

– Фу, убери, и так тошно!

– Ща, подожди, я тебе крылья свои покажу! – Он скрестил руки на груди и демонстративно крикнул, – Ангельские крылья!

На глазах у Эры на теле мерзкого чёрного полуосьминога-получеловека стали расти большие белые крылья ангела, каждое пёрышко мерцало и было настолько реалистично, насколько совершенно не вписывалось в данное тело.

– Ты можешь отсюда улететь?

– Да, но нужен подиум, чтобы спрыгнуть.

«Какая глупость! Подиум ему нужен, ага, явно мания величия!» – решила Эра про себя.

– Возьми меня с собой, хочу домой!

– Зачем домой?

– Как зачем, здесь же тюрьма!