У причала

На следующее утро из транса меня вывел стук в дверь. Сердце сжалось в тугой комок.

«Не хочу никого видеть». – Шептали губы.

В комнату зашла мама. Она всегда улыбалась и забавно щурила глаза, когда удивлялась чему-нибудь. Славная женщина!

– Милая, а тебе разве не нужно сегодня в кол…

Мама ахнула и взмахнула руками, увидев мое состояние.

– Ты что, даже не переоделась вчера? Доченька, неужели заболела?

Прохладная ладонь коснулась моего лба.

– Мам, я кое-что натворила и не пойду сегодня на занятия, ладно?

Меня тут же окутал строгий, изучающий взгляд.

– Учеба?

– Клаус.

Дверь тихонько закрылась.

***

Всю следующую неделю я не выходила из дома и, бывало, даже из комнаты. Любой разговор вызывал отвращение. Однако вечерами я, как и полагалось, ужинала со всеми, чтобы поддерживать видимость того, что мне становится легче. За этот «подвиг» родители закрывали глаза на пропуски занятий. Днем я еще как-то держалась, непонятная тревога отступала, но каждый разговор в течение недели заканчивался одной и той же фразой:

– Мэри, от него еще два письма. Сжалься уже над парнем, он все утро простоял напротив нашего дома.

После этого я обычно начинала задыхаться и беззвучно глотала ртом воздух. До сих пор не знаю почему, но меня преследовали панические атаки от одного лишь воспоминания о возлюбленном.

Тогда я не прочитала ни единого письма, но бережно сохранила каждое. Я буквально жила в ожидании отплытия того корабля. Казалось, только так мне удастся вновь обрести душевное равновесие и… свободу. Все еще поражаюсь своему эгоизму, глупости. Как такой бред вообще мог поселиться в той маленькой девичьей головке! Но, к сожалению, это было лишь началом…

***

Так прошло еще четыре долгих дня. Отец, по моей просьбе, завесил окно в комнате, чтобы улицу совсем не было видно. Я очень боялась заметить там Клауса. Дома никто не знал, что именно послужило причиной нашей ссоры, но родители не сомневались в неизбежном примирении…

Вечером пятого дня мама сообщила, что от Клауса пришло еще одно письмо.

«Последнее…». – подумала я в тот момент, зная, что он больше не сможет выбраться в город перед отплытием.

С одной стороны, голос в голове облегченно вздохнул, но с другой, где-то внутри болезненно заныло. Тогда я не придала этому особого значения. Жизнь сулила мне «избавление» от всего плохого.

Шестой день стал еще более знаменательным. В гости приехала бабушка Марго. С ранних лет я была очень привязана к ней, поэтому, несмотря на подавленное настроение, с искренней радостью приняла эту новость. Бабушка всегда очень тонко чувствовала людей, и я сильно удивилась, когда она ни разу не заикнулась о моем поведении, лишь на семейном ужине позволила себе отпустить шутку про молчаливость внучки.

И вот, когда я уже готовилась ко сну и не ожидала никаких сюрпризов, за дверью неожиданно послышалось покашливание. Я потянула за ручку и увидела на пороге нашу гостью.

– Мэри, детка, можно войти?

Мы сели на кровать друг напротив друга. Первое время бабушка делала вид, что просто хочет рассказать о своих буднях, а я делала вид, что внимательно слушаю. Но вдруг моя собеседница резко сменила тему.

– Знаешь, я понимаю, что ты уже достаточно взрослая, чтобы принимать серьезные решения и нести за них ответственность, но и помощь близких никто не отменял.

Я слушала, не поднимая глаз.

– Мэри, расскажи мне, что с тобой произошло. Быть может, у меня получится дать тебе хороший совет, а если нет, то хотя бы выговоришься, это еще никому не вредило.

Меня раздирали сомнения. Говорить совсем не хотелось, но, вместе с тем, приходило понимание, что молчание не поможет обрести прежнее спокойствие. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать жар в голосе. Я начала рассказывать так спокойно, словно извещала о последних новостях в другом конце Земли. Бабушка ни разу не перебила меня, только изредка кивала или качала головой. Лишь в конце монолога я смогла прямо посмотреть в лицо собеседницы. От прежнего веселого нрава не осталось и следа. Отчего-то Марго показалось недовольной, расстроенной.

– Как я поняла, завтра он уплывает. – Ледяной тон опалил меня. – На твоем месте, я бы сходила к пристани, хотя бы проводить корабль. Все-таки не каждый день такое случается, к тому же, Клаус вряд ли увидит тебя в толпе зевак, если ты беспокоишься об этом.

Большая, тяжелая ладонь легла на мое плечо.

– Решать тебе, Мэри, но теперь это все, что ты можешь для него сделать. Доброй ночи.

Когда дверь захлопнулась, я почувствовала череду мурашек на спине и ключицах.

«За что бабушка разозлилась на меня? Ведь я ничего не сделала, правильно? Мне совсем нет смысла вставать завтра в самую рань и тащиться к морю через весь город».

Я даже зажмурилась от возмущения. К счастью, сон быстро забрал меня в свои объятия.

Но каково же было мое удивление, когда на следующее утро я встала в пять и начала собираться.

«Что-то мне не спится, надо срочно себя чем-нибудь занять».

Заплетая тугие косы и выбирая наряд, я убеждала себя, что мне просто приятно вновь почувствовать девичью натуру, после стольких дней депрессии. Завтрак я приготовила сама, сделав два больших тоста с тунцом и зеленью. Впервые за две недели во мне проснулся здоровый аппетит. Но и это я списала на хорошую погоду. ( В тот день действительно было очень солнечно).

Из дома я вышла в «06:30». (Корабль уходил в 07:30).

«Что-то соскучилась по улице, нужно развеяться, прогуляться». – Лицемерно повторяла я про себя. Но, конечно же, ноги несли меня к пристани, причем, довольно быстро.

Привычные улицы казались живыми и яркими. Вереница случайных прохожих, спешивших по делам, приводила меня в восторг. Бездумная улыбка не сходила с лица. В семь я уже была на месте.

По широкому трапу то и дело важно сновали рабочие. Они говорили только на филиппинском и жестами пытались выпросить у матросов награду за свой труд. Я часто видела подобные уловки приезжих, со стороны это выглядело комично.

Корабль загружали углем и древесиной. У берега собралась толпа зевак, желавших насладиться бесплатным представлением. Вся команда выстроилась на борту, но Клауса среди них я разглядеть не могла. С одной стороны, было бы страшно вновь посмотреть в родные, карие глаза, но с другой, любопытство распалялось внутри все больше. Страх и желание попеременно сменяли друг друга. Скорее всего, Клаус видел меня тогда. По крайней мере, я нутром чувствовала на себе цепкий, изучающий взгляд, хотя и не отрицаю, что это могло быть лишь игрой воображения.

Ровно в половину восьмого раздался оглушительный пароходный гул. Морской гигант отчалил от берега. Впереди него плыло старое суденышко, обычно выводившее корабли из порта.

Наконец-то я вздохнула с облегчением. Мои страдания закончились, впереди лишь свобода и гармония. Улыбка не покидала порозовевших губ до самого дома, а яркий румянец и блеск глаз составляли ей компанию. Как же я тогда радовалась своей несчастной глупости! На следующий день меня ждал колледж.

***

Ян заметил, что плечи женщины покрылись мурашками.

– Ты же совсем замерзла! – Воскликнул он.

– Ерунда, ничего страшного.