Джек-потрошитель с Крещатика

– Присушим к жене? Землепотрясная мысль! – Чуб достала из сумки газету. – Правда, брошенная жена сказала, – она заглянула в статью, чтобы убедиться в собственной памятливости: – «…даже если он вернется назад, после такого поступка я его ни за что не приму». Но бабы обычно только говорят так.

– А если и правда не примет, – подпела Акнир, – будет ему по заслугам. Пусть присушенный всю жизнь вокруг бегает и все желания ее исполняет. Так и вину искупит, и у детей все же будет отец.

– Здорово, – настроение Чуб мигом улучшилось. Она кокетливо поправила новое хэллоуинское колье с пауком и черепами из стразов.

– Возьму Присуху № 16, она легкая, почти без побочки.

– А есть и с побочкой?

– Та, например, которой ты присушила к Маше ее Красавицкого… сразу и насмерть, и навсегда.

Чуб хохотнула, но не особенно весело. Акнир села к столу и тут же, не откладывая, принялась сочинять приворот из ягод, порошков и прочих чудес, разбросанных по ее столу вперемешку с недорогой бижутерией, бесценными артефактами из чистого золота, флешками, резинками для волос, магическими амулетами и разноцветными тенями в потертых коробочках.

Ее узкое вострое личико стало сосредоточенным – из-за светлых глаз и натуральных белых волос с золотым отливом она могла бы казаться Дашиной младшей сестрой. И порой Даша ощущала ее – одновременно и младшей, и старшей. Мало кто в Городе, кроме самих Киевиц, мог сравниться по силе с этой худенькой девочкой с острыми локтями и худыми плечами.

Чуб прошлась по квартире, рассматривая разные занятные вещицы: видавшую виды рабочую прялку, диски с ведьмацкими заговорами и песнопениями, фотографию покойной матери и бабки Акнир – двух предыдущих Киевиц на фоне их Башни.

Интересно, а кем был отец Акнирам? Акнир никогда не говорила о нем. С какими вообще мужчинами сходятся настоящие Киевицы, вроде покойной Кылыны?..

– И помни, – сказала Акнир. – Ты – Киевица. Ты можешь все, что не противоречит 13 Великим запретам.

– Ага, Киевица… – настрой Чуб вновь рухнул вниз. – Мы ща-с даже на Горе не дежурим. Василиса позвонила с утра и сказала, что у нас типа отпуск… Две недели! Это вообще как? Выходит, наш Город дал нам отпуск в подарок ко дню рождения Маши! А почему он не сделал отпуск ко дню рождения мне? Выходит, я хуже?

– Не о том заморачиваешься, – Акнир никогда не нужно было объяснять слишком долго. – Ты тут вообще ни при чем, и твоя Маша тоже. Дело не в ней, а в том, когда она родилась. 21 октября – на Деды?.

– На… кто-кто?

– Деды?. Так слепые называют день поминовения усопших. Мы, ведьмы, называем их Бабы5?или Мамки. Вы празднуете их в ближайшую субботу к 21 октября. Мы в женский день – пятницу. Соблюдение обряда занимает примерно 14 дней. А поддерживать хорошие отношения с родом очень важно – в любую минуту Киевице может понадобиться вся сила предков. Вот почему Город счел себя не вправе отвлекать вас.

– Отвлекать от чего? Что нам нужно делать?

– Сидеть дома, принимать гостей, угощать их ритуальной едой. Да не переживай, Василиса Андреевна зайдет к вам сегодня и все расскажет про кормление Душечек.

– В смысле, хорошеньких девушек? – перестала понимать ее Чуб.

– В смысле, покойников. Душечки – души милых тебе людей, – растолковала дочь Киевицы.

– Это такой древнеславянский языческий праздник?

– Не только славянский и не только языческий. Многие отмечают дни мертвых в конце октября – начале ноября, хотя и называют по-разному. Христиане празднуют родительскую субботу перед 26 октября. Кельты отмечали в ночь с 31 октября на 1 ноября и называли этот праздник Самхейн. А сейчас его называют Хэллоуином. Ты знаешь, в этот день в Америке дети переодеваются во всякую нежить, ходят по домам и клянчат: «Trick or Treat!»

– «Проделка или угощение!».

– И не знаю, как американцы, а наши предки, славяне, точно знали, если на Бабы5 да Деды? не угостить своих Душек, они устроят тебе дурную проделку. Обидятся на невнимание, нашлют на тебя хворь и тоску, беду на дом, падеж на скотину…

– На скотину? – занервничала Даша. – А кошки считаются?

– На Мамки кошек удаляют из дома. Кошки не выносят ни духов, ни призраков, бросаются на них, как на мышь. Это инстинкт.

– То-то наши кошки куда-то сдрыснули утром.

– Значит, к вам уже кто-то пришел…

– Белая Дама! – подорвалась Даша Чуб. – Я сама позвала ее. А мы ей вместо угощения – дулю. Что же теперь?

– Ничего. Я сказала: на исполнение обряда – 14 дней и Василиса вам поможет. Вы все равно собирались готовить что-то на день рождения Маши. Кстати, – резко умерила пафос Акнир, – что ты ей подаришь?

– Еще не знаю.

– И я. А я ведь Помощница Главы Киевских ведьм, я обязана принести дар Киевице. – обеспокоилась ведьма. – А Катя придумала?

– В процессе пока. Пошла на аукцион покупать картину художника, который расписывал Владимирский.

– Значит, сегодня аукцион «Licorne», – Акнир открыла свой ноутбук.

– А ты откуда знаешь?

– А он у нас только один такой…

Ведьма села к компьютеру, щелкнула мышкой, и Даша увидела на экране небольшой, заставленный стульями зал старинного особняка.

– Это чё, онлайн? – восхитилась Землепотрясная. – О, смотри, смотри, в третьем ряду наша Катя! Вот стерва, какая она у нас все же красивая… А ты в курсе, – повернулась она к Акнир, – что мама ее красивой во-още не была. И папа, и бабушка с дедушкой тоже. А прабабушка – вообще уродина типа. Она одна такая в роду… Везет же некоторым!

– Или наоборот – не везет, – сказала юная ведьма.

Глава вторая

Два ангела

– Рад вас видеть!

Едва Катерина Дображанская взяла со стола каталог, рядом с ней образовался хозяин Аукционного Дома – Вадим Вадимович Водичев. Избранных, посещавших его антикварные аукционы в маленьком дореволюционном особнячке над Подолом, было немного, и он считал своим долгом обхаживать каждого:

– Жаль, что вас не было в прошлый раз.

Левый глаз хозяина прикрывала черная шелковая повязка. Одни говорили, что в молодости он чересчур увлекался опасной охотой и в одиночку ходил на медведя, другие – что в 90-е он был далек от антикварного бизнеса и водил близкое знакомство с известным криминальным авторитетом Ангелом, иные судачили, что он просто интересничает, желая привлечь внимание прессы. Но дороговизна вещей, с которыми он имел дело, мешала Кате уличить его в столь дешевом пиаре.

– Однако сегодня я не сомневался, что вы придете, – сказал Вадим Вадимович.

– Отчего же?

– Вильгельм Котарбинский, – хозяин выговорил фамилию так смачно, словно успел облизать языком каждую букву. – Мистическая личность. Один из ярчайших символистов стиля модерн. Модерн, – произнес он так, словно был влюблен в это слово и собирался сделать ему предложение на днях. – Ваше пристрастие.

– Хотите сказать, мой бзик? – саркастично спросила Катерина. – Об этом уже знают все?

– Круг истинных ценителей живописи очень узок.

– Признаюсь, я не жалую живопись, – сказала Дображанская.